Стас Иванов - Укротители велосипедов Страница 40

  Тем временем Клясов давал Артёму последние наставления.

  – Не лезь вглубь пелотона. Сам упадёшь и завалишь других. Лучше всего тебе держаться поближе к хвосту и где-нибудь сбоку. Но сильно не опускайся – если выпадешь из пелотона, попадешь под ветер и отстанешь.

  – Ага-ага. Всё ясно. – Артём указал на жёлтую велорубашку Клясова, грудь которой пересекали три поперечные полосы с цветами российского флага. – Лучше ответь, почему у тебя форма не как у нас?

  – Потому что я действующий Чемпион России. – Клясов кивнул на стоящего неподалёку и общающегося с журналистом невысокого мужчину-европейца в светло-серой форме, чью майку на груди также пересекали цветастые полосы, которых было, правда, семь и которые отображали все цвета радуги. – Узнаешь его?

  – Нет, – покачал головой Артём. – Он тоже чемпион своей страны? Только чего-то не припомню, чтобы в Европе были семицветные флаги. Он что, из какой-нибудь Зимбабве?

  – Он из Австралии. Его зовут Кадел, и он Чемпион Мира. Поэтому он носит на своей форме радужные цвета.

  Услышав своё имя, Кадел обернулся, дружелюбно улыбнулся, приветствующие махнул Клясову рукой и продолжил общаться с телевизионщиками.

  Кивнув в знак приветствия Каделу, Клясов сообщил:

  – В прошлом году он занял третье место в генерале Тур де Франс. После этапа я нарулю его майку с персональным автографом для тебя.

  Артём презрительно скривил губы.

  – Фи, нужна мне его потная майка.

  Клясов хитро глянул на Артёма и как бы невзначай заметил:

  – Кстати, до того, как перейти на шоссе, он выступал в кросс-кантри. И был Олимпийским чемпионом. А в шоссе пришёл в возрасте двадцати пяти лет.

  – Даже так... – протянул Артём и с интересом уставился на австралийца. – Ну, тогда я не против его автографа. А кто здесь ещё из знаменитостей? Первое и второе место Тур де Франс тоже едут с нами?

  – Не, эта парочка решила покататься по Швейцарии. Хотя и без них тут достаточно серьёзных людей. Но мне надо следить за этой троицей. – Клясов указал на трёх стоящих рядом гонщиков, которые также давали интервью на телекамеры. Причём на микрофонах журналистов были, в основном, нарисованы логотипы российских телеканалов. – Хм, гонка ещё не началась, а они уже пасут и ходят друг за другом.

  – А кто они? – поинтересовался Артём.

  – Смотри, в бело-голубой форме, – Клясов указал на ближайшего спортсмена – высокого, худого и загорелого мужчину лет тридцати, – Антонио Кальери, капитан «Катюши». Всего месяц назад он приехал первым на Джиро. Он не успеет восстановиться к Франции, чтобы претендовать на подиум, поэтому здесь он будет выкладываться по-полной. Второй, – Клясов перевёл взгляд на невысокого, светловолосого коренастого парня лет двадцати пятит в светло-оливковой форме, – Александр Чепрыкин, второй капитан «Астаны» и сильнейший гонщик из стран СНГ после ухода Винокурова. Его выставили капитаном, чтобы он приехал первым. Он пока слабоват для стабильного выступления на трехнедельных гонках и выступает на них как зам своего капитана, но в этом сезоне он каждый раз поднимался на подиум, когда ехал недельную или однодневную гонку. А в этом году он проехал их уже штук десять-двенадцать. Вдобавок он взял два этапа на Джиро. Никто не понимает, как ему удаётся целых пол-года поддерживать высокую физическую форму без спадов, но он её как-то поддерживает. Он ещё ни разу не лажал в этом году. Ну, а третий, – на лице Клясова проступила печать уважения, когда он начал говорить про мужчину в ядовито-зелёной форме, – можно сказать легенда велоспорта. Это Симон Лакомб, капитан украинской ISD. Когда я только-только начал выступать, он уже был именитым велогонщиком и я равнялся на него. Хоть ему сейчас тридцать девять лет, он, как уже говорил Костя, переживает в этом сезоне вторую молодость. Это, скорее всего, его последний сезон, и он, я уверен, не прочь вписать своё имя в историю Тура России как его первый победитель. Здесь ещё много сильных спортсменов, но кроме этих троих никто в открытую не заявлял о своих амбициях на подиум. Короче, опасаться мне надо многих, но этих троих – больше всего.

  Едва Клясов закончил свою речь, как возле него возник тучный мужчина в чёрных брюках и белой рубашке. Раскинув в стороны руки, он громко, с наигранным воодушевлением, произнёс:

  – Ба, да это же Вадим! Не ожидал увидеть тебя в ВорлдТуре в этом сезоне, не ожидал. Я-то думал ты спокойно пересидишь дисквалификацию и продолжишь гоняться в следующем году, а ты опять отмочил. И как это ты додумался выйти на старт с пародией на команду? Что, опять решил показать всем свою силу и победить в одиночку? Впрочем, что ещё ожидать от самоуверенного идиота.

  Кокорин, покосившись на мужика, заметил:

  – Он не один.

  – А, Миша, привет, – поприветствовал гонщика мужчина. – Ты же вроде завязал со спортом?

  – Я решил вернуться на одну гонку.

  Мужчина насмешливо усмехнулся.

  – Ну, удачи тебе. Надеюсь, ты сможешь доехать до финиша живым.

  – Заткнись, да? – агрессивно пробурчал Кокорин.

  Устав слушать и ничего не понимать, Артём спросил:

  – Вадим, а что это за пухлый хрен и почему он наезжает на нас?

  – Он – спортивный директор Казаков, – ответил Клясов.

  – Украинцев, что ли? – уточнил Артём.

  Хохотнув, Клясов пояснил:

  – Не, он не имеет никакого отношения к украинцам. Казаков – его фамилия. Сейчас он руководит моей бывшей командой «Эстимола». Она из Испании, если ты не в курсе. И именно из-за этого козла я словил дисквалификацию. Серёжа Казаков оказался очень обидчивым и злопамятным спортивным директором, он никак не мог смириться с тем, что я не слушаюсь его приказов и подшучиваю над ним. Мы кое-как уживались прошлый сезон, но в начале этого он окончательно возомнил себя самым великим человеком от велоспорта, начал сильно обижаться на мои шуточки и в конце концов натравил на меня своего братца, спортивного чиновника UCI. Сначала меня долго пытались подловить на допинге, выкачали из меня несколько литров крови, но я выжил, а они обломались. Потом мне припомнили пару интервью, когда я был не в самом хорошем настроении, и начали докапываться по поводу неспортивного поведения и каких-то левых нарушений регламента. Однажды меня достала вся эта канитель и я настучал его братцу по лицу. – Клясов гордо выпятил грудь. – Целых два раза. Правда, меня за это дисквалифицировали, а владелец команды расторг со мной контракт. Нужно было выбирать между мной и Серёжей, и владелец выбрал его. Спортивный директор из него никакой, зато благодаря его братцу «Эстимола» постоянно получает приглашения в трёхнедельные гонки, хотя не имеет лицензии Про-тура. Такие вот дела.

  – Ну и мудак же ваш Серёжа, – раздался из толпы знакомый голос и, грубо растолкав зрителей, к ограде пробился Кеша со своей компанией числом в три человека.

  Один из зрителей попытался было возмутиться, но, увидев, кто его толкнул, счёл за благо смолчать. Такой же стратегии решил последовать и оскорблённый Казаков, потому что четыре крепких парня в кепках-платформах, трениках и майках ну никак не походили на начитанных, интеллигентных юношей. Совсем.

  Всё, что позволил себе Казаков, так это вопрос:

  – А вы ещё кто такие?

  Кеша ткнул себя в грудь большим пальцем и во всеуслышание заявил:

  – Мы – их болельщики.

  – Ясно, – хмыкнул Казаков и сквозь зубы процедил: – Какая команда, такие и болельщики. Одним словом, быдло.

  – А вот за быдло ты по-любому ответишь, – пообещал всё слышавший Кеша. – Теперь ходи осторожно, дядя, и почаще оглядывайся.

  Резко побледневший Казаков скукожился и уже собрался принести свои извинения, как внезапно над площадью прогудела сирена и спортивный директор, крутанувшись на пятках, направился к каравану техничек, выстроившихся сразу за колонной гонщиков.

  – Пять минут до старта, – сообщил Клясов.

  – Ну, с Богом, – напутствовал команду Ежов, заставивший наконец «афро» одеть шлем, и обратился к Кеше с компанией: – Таки приехали, болельщички. А жаловались, что не хватит денег на бензин. Что, опустили кого-нибудь или на сёмках сэкономили?

  – Да пошёл бы ты, Костя, – беззлобно огрызнулся Кеша. И, собираясь уходить, сказал: – Ладно, удачи вам мужики. Мы будем ждать вас на финише. Выиграйте эту гонку!

  – Обязательно, – пообещал Клясов.

  Когда Кеша с компанией затерялся в толпе, а Ежов ушёл к своему «тазику», выполнявшему роль технички, рядом с оградой возник ещё один примечательный персонаж – горбатая, абсолютно седая старуха с чёрном платье из грубой ткани. Её волосы были растрёпаны и клочьями торчали во все стороны, она беззвучно шевелила губами, а её глаза блестели лихорадочным блеском. Старуха казалась сумасшедшей, и того же мнения придерживалось большинство зрителей, потому что вокруг неё мгновенно образовалось свободное пространство.