Сергей Зверев - Морской дозор Страница 12

Однако нет правил без исключений. Как в самых лучших семьях, у людей, знакомством с которыми можно гордиться, дети изредка становятся отпетыми мерзавцами, так и в гнездышках типа берсентьевского, бывает, появляются птенцы, не похожие на родителей-стервятников. Тут был как раз тот редкий счастливый случай. Для окружающих счастливый. Потому что для старшего поколения подобное несоответствие заканчивается, как правило, печально. Да и у детей, белых ворон в собственной семье, судьба обычно не складывается…

Назвать Леночку Берсентьеву красивой в том смысле слова, которое вкладывают в него жюри расплодившихся конкурсов фото – и всяких других моделей, пожалуй, было нельзя. Рост не под два метра, как у Николь Кидман, носик натуральной славянской пипочкой, ноги растут не «от ушей», а попросту из задницы. Каковая часть тела стандартам мировой моды не соответствует уже тем, что ее можно разглядеть без микроскопа. Равно как и все другие характерные особенности уже вполне оформившейся фигуры. Да и вообще – нет от Леночки впечатления томности и заморенности, столь любезного истинным ценителям женской красоты, вполне в теле девица.

Зато мила, обаятельна чрезвычайно. Она успела прекрасно загореть, и коротко остриженные светло-русые волосы уже сейчас, к середине июня, выгоревшие почти добела, отлично подчеркивали коричневатый оттенок шеи и плеч. Глаза у нее были очень живыми, веселыми, того неуловимого цвета между серым, желтым и зеленым, который часто встречается у кошек.

Она вообще чем-то напоминала кошку, но не избалованную домашнюю мурлыку, не слезающую с дивана, и не беспощадную ночную охотницу, а, скорее, веселого котенка. И что бы Леночка Берсентьева ни делала, делала она это со всем, присущим котеночному возрасту, очарованием. Причем сама прекрасно об этом знала.

Успокоив немного совесть, так и зудевшую после того, как девушка полюбовалась на поведение своей мамочки, Леночка направилась к покачивающейся у временного причала яхте. Проходя мимо дачи, она недовольно поморщилась: из окна первого этажа доносился пьяноватый отцовский басок, которому отвечал по-китайски подмяукивающий голос Чжоу Фан Линя. Нет, девушка относилась к китайцам ничуть не хуже, чем к любым другим нациям, просто вот этот конкретный китаец вызывал у нее глухое раздражение.

Чжоу Фан Линь не впервые приходил к ним в дом, и Леночке с первого взгляда не понравилась его словно приклеенная улыбочка, его манера как бы ощупывать ее глазами… Все не понравилось! Но что ж делать, раз у отца с жирным китайцем какие-то дела!

…Дела за громадным, как строевой плац, столом, обильно уставленным всякой снедью, меж тем обсуждались вовсю.

Да-а, на стол стоило посмотреть! Голодных солдатиков небось кондрашка бы хватил, увидь они такое изобилие. Геннадий Феоктистович Берсентьев был убежденным сторонником простой, здоровой пищи. Поэтому никаких импортных, равно как и отечественных продуктов генеральская семья никогда не покупала. Кто ж не знает, что все это – чистая отрава! Все, включая особой выпечки хлеб из армейской пекарни, только свое! В смысле – солдатское, но это уже несущественные детали. Ну и Байкал рядом, тайга, опять же… С голоду не пропадешь, особенно если разные просители-посетители, а штаб ЗабВО это вам не кот начхал, – прямо-таки насильно всучивают разнообразные дары природы.

Повара своего, парня, полтора года назад призванного из Питера, генерал-майор выменял у своего сослуживца на художника-оформителя. Того из Саратова призвали, аккурат в часть, которую Берсентьев «курировал». А сослуживец ремонт своей фазенды тогда затеял, понадобился ему спец по дизайну. Правда, пришлось Геннадию Феоктистовичу еще тонну бензина добавить, а то сослуживец обмен неравноценным считал. Но не прогадал Берсентьев, хорош оказался повар!

Студень был такой прозрачный, что каждый листик петрушки, каждое морковное колечко виднелись в его толще особенно четко, выпукло и объемно. Слегка схваченный поверху жирком, он казался совсем легким, воздушным, но резать его можно было только острым ножом! Рядом со студнем – громадная керамическая миска с квашеной капустой. В нарезанных капустных пластах светятся брусничины. Тут же соленые грузди, такие огромные, что непонятно, как же они в бочку-то помещались. Байкальские ельцы, запеченные в собственном соку. Малосольная стерлядка, лучшая, по мнению многих, закуска на свете. Пышный круглый пирог с неповторимым омулем.

Но не одной же рыбкой человек жив! Парная телятина, протушенная в белом вине, по-французски, это как вам? Домашнего копчения окорока трех сортов, рулет с глухариной грудкой… И много чего еще. А на гарнир – молоденькие стручочки китайской фасоли, обжаренные в топленом масле с китайским же отварным рисом.

Под такую «скромную» закусь и выпивка соответствующая. В этом вопросе Геннадий Феоктистович тоже придерживался здорового консерватизма истинно народных традиций. Даже водку не признавал! Только пшеничный самогон тройной очистки, прозрачный, как вода в Байкале, настоянный на смородиновых почках, горном алтайском чабреце, листьях багульника. Да на каждую четвертную бутыль с настоечкой – по две столовые ложки женьшеневого экстракта и по три – спиртовой вытяжки из золотого корня, родиолы розовой. Кто такие напитки пьет, тот о болезнях навсегда позабудет, тот в сто лет при живой жене десять любовниц заведет. Хотя нет! Десяти не хватит.

За скромной трапезой сидели двое. Хозяин дачки, генерал-майор Берсентьев, крупный краснорожий мужик лет пятидесяти с гаком, выглядел уже солидно набравшимся. Рядом с ним, полуразвернувшись к собеседнику – напротив за таким столиком неудобно, кричать бы пришлось, – расположился в уютном полукресле «мирный китайский огородник», лучший друг российских военных Чжоу Фан Линь. Речь шла как раз о двух упомянутых предметах: военных и огородничестве.

– Ты мне вола не верти! – Глазки Геннадия Феоктистовича, маленькие и покрасневшие, удивительно напоминающие поросячьи, презрительно прищурились. – Ты мне сразу скажи, какой процент откатных я с тебя поимею, если все поставки овощей в военные части округа отдадут тебе?

– А что изменилось с прошлого года? – вежливо поинтересовался толстый китаец. – Пять процентов с капусты и лука, три – со всего остального.

– Н-не-ет, это ма-а-ло… – обиженно протянул генерал. – Пять со всего! Мне деньги нужны.

– Да-а? – В голосе китайца прозвучала ирония. – Но это очень большие деньги…

– Вот я и говорю, что большие. – Генерал сыто рыгнул. – На хера мне маленькие? Не жмись, Чжоу, ты же знаешь, что власть у меня есть.

Немалая. Оч-чень немалая. А уж влияние на местных чинуш я такое имею… Ты не сомневайся, они у меня по струнке ходить будут! Любое соглашение подпишут. На хрена тебе всю эту стаю поодиночке подмазывать, если я, твой друг, сам все организую. Пять со всего!

«С такими друзьями, – думал китаец, по-прежнему радостно-почтительно улыбаясь, – врагов мне уже не надо! Варвар, скотина русская… Меня просто по имени называет, даже не знает, кабан холощеный, что смертельно меня оскорбил. Однако без этого жадного дурака покамест не обойтись. Кинем ему кусок, пусть подавится. Но потребуем еще кое-чего!»

– Я готов пойти навстречу вашему пожеланию, уважаемый, – слегка наклонив голову, как бы изобразив поклон, сказал Чжоу Фан Линь. – Пусть будет пять процентов со всего оборота по овощам. Но у меня есть еще одна просьба.

– Это какая еще? – подозрительно поглядел на него генерал.

«Чего этой узкоглазой харе занадобилось?» – думал Берсентьев, глубоко уверенный в своем расовом, умственном, физическом и каком угодно еще превосходстве над желтопузой обезьяной.

Стоили партнеры по бизнесу друг друга, ох стоили!

– Мне стало известно, – осторожно начал Чжоу Фан Линь, – что этим летом планируется начать ремонт дома отдыха для военнослужащих. А также строительство детского оздоровительного лагеря.

– Подряды хочешь получить? – догадался генерал. – Ну ты раскатал губенки! Это покруче овощей будет, там бабульки ох какие хор-рошие!

– Помилуйте, – улыбка жирного китайца стала совсем уж медовой, – а чем мы, хуатяо, хуже других строителей? Мы лучше!

Чжоу Фан Линь родился на острове Цюшан в устье великой Янцзы, в городе Тиньхай. Уроженцы тех мест пользуются в Поднебесной примерно такой же репутацией непревзойденных коммерсантов и дельцов, что наши одесситы. Собеседник генерал-майора был достойным представителем цюшанцев.

«Если потребует не больше десяти процентов от сметной стоимости, – еще раз прикидывал он в уме, – дам. Дело того стоит. На некондиционке, на субподряде я там получу такую прибыль, которая все расходы трижды оправдает. Смету тоже, кстати, можно составить по-разному. Кто меня проверит? Не боров же этот…»

– Двенадцать процентов от сметы, – после некоторого раздумья сказал хозяин дачи.