Сергей Самаров - Особо секретное оружие Страница 52

– Как в бункер войти, вы знаете...

– Не впервой...

Мочилов сначала идет к шифровальщикам. Там его, естественно, дальше тамбура не пускают и через окошечко передают под роспись телеграмму от капитана Яблочкина. Юрий Петрович читает на месте. Первое сообщение гласит, что ветерана войны с фашистами, всеми уважаемого старейшину Алимхана Даутова, утром самолетом доставят в Москву, откуда перевезут к сыну в реабилитационный центр. Это сообщение радует. Второе радует меньше. Двое ликвидаторов – подполковник Пахомов и майор Соколов – неосторожно были соединены вместе. Поскольку они не имели конкретного задания, посовещавшись, они решили прекратить издевательства над собой боевиков и, расправившись с ними, бежали. В настоящее время находятся в разведцентре в Балашихе. Цель похищения отставные офицеры выяснить не смогли.

– Как только они друг друга не уничтожили... – мрачно говорит сам себе Мочилов и прячет телеграмму в портфель.

Он выходит из корпуса, находит нужную ему поленницу березовых дров – а таких поленниц несколько, – привычно нажимает на угловое полено – армия любит стандарты. Срабатывает механизм, дверь автоматически открывается, предоставляя доступ к бетонной лестнице. Дежурный в бункере уже предупрежден и поднимается при появлении Мочилова...

– Третья дверь по правой стороне, товарищ полковник... – и показывает рукой, потому что не уверен, должно быть, в способности старшего офицера различать правую и левую стороны...

ГЛАВА 7

1

Талгат создал себе хороший запас времени. Спецназовцы вместе с омоновцами застряли на хребте, разминируя и разбирая завалы во внутренние проходы. Неблагодарная работа, а если бы они еще и знали, что она бесполезная... До утра они войти в пещеры не смогут – это ясно. Просчитал Талгат и следующий ход полковника Согрина. Помня об операции полугодичной давности, когда пещера имела выходы на обе стороны хребта и он не только сам сумел уйти через другую долину, но и вывел людей, Талгат предположил, что спецназ и сейчас распылит силы, отправив часть группы туда, куда сам он и не собирается идти. Хорошо бы в это время провести контратаку и разбить группы поодиночке, но для этого тоже недостает сил собственных. А у самого Талгата путь только один, хотя и достаточно опасный, но перекрыть который и у Согрина нет возможности. Вот что значит иметь ограничения с обеих сторон – приходится расходиться почти миром...

Так все и оказывается, как предполагал Талгат. Сделав завалу в проходе прощальный знак рукой, как человеку, оставляемому в прикрытие основных сил, Талгат вышел в авангард своего небольшого отряда, чтобы задавать темп ходьбы и указывать путь, который не всем известен. Вернее, почти никому не известен, кроме него самого... Два часа темпового марша в потемках, когда порой невозможно спину выпрямить, иначе головой стукнешься о низкий потолок... Оставленные мины-ловушки за спиной, искусственный завал, уничтожение лестницы-моста через провал почвы... И в итоге он выходит прямо на дорогу, где встречался утром со старым Алимханом. Только в другом месте, гораздо ближе к родному селу. Здесь небольшой отдых для всех – и два человека в разведку... Разведка возвращается вскоре, докладывает, что спецназом поблизости и не пахнет. Они на четыре километра дальше. Для вертолетов уже темно, не заметят... Но здесь же, через пару километров, есть узкий и не бросающийся в глаза проход в соседнее ущелье, куда Талгат и отправляет весь отряд, чтобы он после двухдневного марша, преодолев расстояние, указанное пальцем в карте, соединился с другим и временно перешел в подчинение новому командиру. Это было оговорено заранее. Моджахедов там ждут. Сам же Талгат с тремя помощниками-телохранителями отправляется в дальнюю дорогу, как и было задумано ранее. Но перед этим он решает заглянуть в родное село и вернуть узел с одеждой старому Алимхану Даутову.

В село Талгат идет один, сначала заглядывает в дом к старому товарищу. Там только узнает, что старика несколько часов назад арестовали.

– Спецназовцы? – удивляется Талгат, потому что своими глазами видел, как Алимхана отпустили. Видел его прямую спину, удаляющуюся в сторону родного села – старик не захотел уже идти в соседнее, как намеревался, или ему просто не разрешили. Согрин отпустил Алимхана, ничего, должно быть, не добившись в разговоре. Как и договаривались, Алимхан должен сказать, что Талгат силой заставил его поменяться одеждами. В это поверят...

– Нет, ОМОН арестовал... Прилетели в вертолете, прямо на огороде у соседа сели и увезли уважаемого... Наши даже собраться не успели, иначе не дали бы старика в обиду...

Талгат чувствует свою вину. Одежду он все же относит и отдает внуку Алимхана от младшей дочери. Тот смотрит на ночного гостя с испугом и непониманием. Но Талгат спокоен. ОМОНу ничего не удастся добиться, а если и удастся, то сам Талгат уже будет далеко. Старика в конце концов отпустят. А если не отпустят, Талгат позаботится, чтобы отпустили... Он найдет способ, потому что никогда не бросал в беде человека, который добро к нему относился...

Он весь Грозный перевернет, Москву перевернет, но заставит отпустить невиновного...

Машина, как и договаривались, ждет в селе. Не конфискованная на нужды джихада, как это делается обычно, а купленная по повышенной цене. Талгат не желает обижать односельчан. Из подвала достаются одежды – милицейские камуфлированные мундиры, черные бронежилеты, тупорылые автоматы. Документы уже заготовлены на всех четверых. Внимательный, с придирками, осмотр друг друга. Такой же внимательный осмотр документов. Куча проверочных вопросов. Мало ли – остановят... На любом несоответствии попасться можно... И – вперед, на предельной скорости. Сейчас главная задача, чтобы не подстрелили свои же. Федералы ночами по дорогам ездят редко и только в случае крайней необходимости. А уж без прикрытия БТР или БМП вообще стараются не выезжать. Милиция, случается, катается... И всегда может найтись добрый абрек, пожелавший пустить очередь-другую в милицейскую машину...

Зеленая «Нива» подпрыгивает на каждой выбоине. Талгат помнит хорошо, еще в годы, когда он был мальчишкой, дорога в их село считалась лучшей в округе. Взрослые говорили об этом с гордостью. Одна такая дорога на весь район. Сейчас от дороги только выбоины и остались. Не обращать на них внимания! Чужая машина – и пусть... За нее уже заплатили... Не жалеть! Гнать! Первый блокпост минуют с напряжением нервов, но благополучно. На втором стоят долго у бетонных блоков, заложив руки за затылок. Под стволами автоматов омоновцев. Те созваниваются. Проверяют фамилии. Здесь не должно быть прокола, но Талгат загодя приготовил гранату. Как раз там, у себя на загривке, под бронежилетом, где руки находятся. Если что, достанет без проблем. Люди с ним обучены. Они упадут по команде. Но снова все проходит благополучно. Документы возвращают, дарят в дорогу бутылку самопальной водки – в виде извинения, и опять вперед, еще быстрее, настолько быстро, насколько позволяет это машина. Подобные задержки на блокпостах могут выбить из графика. Необходимо создать запас времени.

Самым опасным оказывается последний блокпост перед Грозным. Талгат издали видит, что там стоят не омоновцы, а чеченские милиционеры. Они могут знать в лицо тех, на чьи фамилии выписаны документы.

Рисковать или не рисковать? Будет ли выход, если здесь их задержат?..

– К бою... – решается Талгат.

Они подъезжают к шлагбауму на вполне приличной скорости. Уж кто-кто, а чеченские милиционеры не могут себе позволить ездить медленно. Это только подозрение вызовет. Талгат открывает дверцу и выставляет ногу. Сразу оценивает ситуацию. Пулемет в амбразуре смотрит чуть в сторону от машины. Кто-то просто поводит им, припугивая на всякий случай. Но милицейский мундир уже видят. Значит, на машину не переведут. Два автоматчика стволы опускают, шагают к открывшейся дверце. Днем было бы труднее. Днем могли бы заметить гранату в его руке. А сейчас Талгат правую руку засовывает под бронежилет, словно бы за документами, а левая уже начинает движение. Кольцо с гранаты сорвано. И сама граната несильным броском посылается сразу в амбразуру. Двое автоматчиков видят все это, но соображают слишком поздно. Они только начинают поднимать стволы, когда из машины через раскрытую дверцу раздаются короткие очереди. В машине темно. Это дает возможность прицелиться в голову. Еще не ушел из ушей гул от взрыва в замкнутом пространстве блокпоста, а Талгат уже бросает вторую гранату под поддон стоящего тут же БТР, чтобы рвануло по колесам и сами колеса защитили «Ниву» от осколков, а сам прыгает в сторону, за бетонные блоки. Второй взрыв... БТР уже не сможет вести преследование. Талгат тут же садится в машину. И движение начинается раньше, чем он дверцу закрывает.

Все... Они в городе, теперь надо проскочить чуть дальше, бросить «Ниву» там, где их заберет вторая машина и отвезет, чтобы переодеться и получить новые документы. А потом в аэропорт. Билеты на самолет уже куплены.