Игорь Заседа - Без названия Страница 13

- Мы побеседуем в другом месте, здесь слишком много ушей. Спускайтесь вниз. Поверните направо, якобы на Сант-Катрин. Но на улицу не выходите, а через зимний сад - на запад, минуете зал игровых автоматов - там есть выход прямо на бульвар Дорчестер. Садитесь в синий "форд" номер 40-716, скороговоркой выстрелил сержант с каменным лицом и едва шевеля губами.

Для порядка я посидел пару минут, поднялся с видом человека, не имеющего твердых намерений, покрутился у бара, но бармена-украинца не было, изобразил эдакое разочарование - не нашел нужного человека - и вышел из зала. Что-то подсказывало: маскировочные меры, предпринятые сержантом Лавуазье, не случайны, и я горел желанием побыстрее разузнать, в чем дело. Неужто мои потенциальные враги наконец-то зашевелились? Вместо того чтобы насторожиться, я испытывал чувство внутреннего подъема, совсем как перед ответственным стартом, когда знаешь - сегодня все решится, и ты торопишься, спешишь к этому испытанию...

"Форд" стоял там, где указал сержант. Я едва успел плюхнуться на заднее сидение и открыть валявшуюся там "Ла прессе", как дверца с другой стороны быстро открылась и сержант включил мотор. Машина с визгом рванула с места, и мы понеслись по городским улицам, нарушая правила движения на каждом перекрестке. Лавуазье не произнес ни слова, и я не спешил, благоразумно решив, что при такой бешеной езде лучше повременить с расспросами.

Сначала мы ехали в направлении олимпийской деревни, потом свернули на Сант-Катрин, но не к Холму, а мимо него, углубляясь в районы, мне совершенно незнакомые. Наконец Лавуазье сбросил газ, и мы очутились во дворе маленького ресторанчика, укрывавшегося в тени густых деревьев. Машину Лавуазье оставил в тени, между двумя старыми каштанами.

Мы сели за столик.

- У меня такое впечатление, что за нами черти гнались, - попробовал было пошутить я.

- Не могу знать, кто за нами гнался и гнался ли вообще, но то, что наша встреча кое-кого очень бы заинтересовала, это уж наверняка, - не принял шутливый тон сержант.

- А что все-таки стряслось?

- Во-первых, комиссар Дюк поинтересовался у меня, не занимаюсь ли я, случайно, делом Крэнстона. Я сделал наивное лицо и переспросил: "Это какого Крэнстона, комиссар? Того, что свалился в кювет?" - "Вот именно, сержант!" - "А разве оно давным-давно не закрыто, мой комиссар?" попытался я выудить из комиссара признание. Но он не так глуп, комиссар Дюк. "Я посоветовал бы вам, сержант, - сказал он, - всегда помнить, что вы работаете не в частном сыскном бюро, а в полиции. В полиции каждый зарубите у себя на носу - выполняет приказы, нравится ему это или нет!" Тут уж я почувствовал, что мне нужно взорваться. И я взорвался: "Но никто и в полиции не может меня заставить не заниматься делами, которыми я и без того не занимаюсь, мой комиссар!" Забавно?

- Весьма.

- Думаю, что вы еще сильнее позабавитесь, если уж вам так угодно, тем, что я стал свидетелем, как комиссар Дюк сидел в "Ля тройка" с неким благообразным господином с темной "бабочкой" в серую крапинку от "Вудса". Такая тянет на полсотни "баксов". То есть, простите, на пятьдесят долларов.

- Ничего не понимаю! При чем тут "бабочка"?

- Ни при чем, это у меня случайно вырвалось. Короче: Дюк сидел и весьма активно обсуждал некие проблемы с господином Префонтейном. Да, с отцом мисс Джейн Префонтейн...

- Ну, это еще ни о чем не говорит! - разочарованно сказал я. Джейн...

- У этого господина "мокрый хвост", и если уж он встречается... Да не смотрите на меня, как баран на новые ворота. "Мокрый хвост" на нашем жаргоне обозначает причастность к темным делишкам, связанным... впрочем, это вам знать ни к чему, а мне болтать на эту тему - тем более. Слоном, если уж Префонтейн вытянул комиссара Дюка - а это дело не такое простое, смею вас заверить! - в ресторан и заставил его выслушивать пространные речи, здесь дело куда серьезнее, чем вы могли бы себе представить!

Я заметил, что сержант впервые повысил голос.

- О чем же они говорили? - вырвалось у меня.

Лавуазье до того выразительно посмотрел на меня, что я почувствовал, как горячая краска стыда залила мне лицо.

- Хочу вас спросить, мистер Олех Романько, одну вещь, - сержант хмуро уставился мне в глаза. - Вы ничего не таите от меня? - Я поразился: как быстро меняется выражение лица Лавуазье.

- С чего это вы взяли? - пришел черед возмутиться и мне. - Я, между прочим, в полиции не служу, и мне ни к чему вести двойную игру.

Лавуазье и глазом не моргнул, пропустив мимо ушей мой грубый намек.

- Спрашиваю вас потому, что мне история с дневником Крэнстона все больше представляется липой. А я не люблю, когда водят за нос. Мы с вами договорились о честном сотрудничестве, условились: у нас общая цель, но каждый получит, в случае удачи, совершенно разные дивиденды. Не так ли?

- Не знаю, какие дивиденды получите вы, сержант, мне же нужно узнать главное - кто убил Крзнстона, это раз, и вывести кое-кого на чистую воду, это два. Вот вам честное слово, сержант, я от вас ничего не утаивал. (Не совсем, правда, ибо утаил, подумал я, но лишь на том основании, что звонок Джейн имеет сугубо личный характер, не более).

Если б я знал, как жестоко ошибался в ту минуту!

- Ладно, я верю вам. У меня новостей тоже нет... есть кое-какие догадки, но их еще нужно проверить...

- Вы ездили на дачу на Лунное озеро?

- Только что вернулся оттуда. Хоть шаром покати.

- Вы хорошо искали?

- Там до меня кто-то успел перевернуть все вверх дном. - Новость застала меня врасплох. - Даже доски кое-где поотрывали, тайник искали, не обращая внимания на мою растерянность, продолжал сержант. - Однако кое-что и мне досталось.

- Не тяните вы за душу, говорите! - вскрикнул я.

- Тише. Мы не в пустыне, - отрезал сержант. - Они приезжали на "ягуаре", на том самом, чьи следы я обнаружил на месте гибели Крэнстона.

- Что же вы молчали?

- Пока я не вышел на "ягуар" и не узнал, кто его владелец, это пустой звук.

- Подтверждается моя версия об убийстве Крэнстона!

- У меня на этот счет есть свое мнение, но я пока помолчу. Думаю, что времени у нас осталось мало. Сутки от силы.

- То есть?

- Когда двое идут по следу, кто-то приходит первым... Появление мистера Префонтейна - свидетельство чрезвычайного положения.

- Что вам дался этот Префонтейн!

- Вы живете в другом мире, мистер Олех Романько. Я о нем мало знаю, но кое-что уразумел, общаясь с вами. Скажу вам откровенно: когда такие господа сами спешат на встречу с комиссаром полиции - дело приобретает особую серьезность. Ведь в любом ином случае тот же Префонтейн нашел бы кучу приятелей, которым ничего не стоило сказать Дюку все, что нужно, не называя имени Префонтейна. Ибо, встречаясь с Дюком на нейтральной почве, в данном случае в ресторане, Префонтейн как бы говорит: "Комиссар, я в вашей власти".

- Вы не преувеличиваете, Лавуазье?

- Нисколько. Мой вам совет: будьте осторожны.

- Разве мне угрожает опасность?

- Думаю, что да. Не предпринимайте никаких необдуманных шагов, мистер Олех Романько. Чуть что - звоните мне, но называйтесь в таких случаях "Мамзель".

- "Мамзель"?

- Да, есть у меня такой осведомитель. Эта кличка знакома в полиции и не вызовет ни у кого подозрения...

На том мы и расстались.

С Казанкини я столкнулся нос к носу в субпрес-центре в "Форуме", где проходили состязания гимнастов.

- Вот ты где! - воскликнул Серж. - Я с ног сбился, разыскивая тебя!

- Работа, Серж. Вас из Франс Пресс на Играх крутится полтора десятка, а мне одному приходится быть и на баскетболе, и на гимнастике, и на плавании, и еще на десятке других видов. Фигаро - здесь, Фигаро - там, а поспеть всюду не могу.

- Так выбирай главное!

- Спасибо за совет. Главное для меня происходит одновременно в трех-четырех местах.

- Ты не торопишься? Заглянем в бар на минутку, а? - сбавил тон Серж.

Сейчас перерыв. Через двадцать минут будет выступать Андрианов. Его я пропустить не могу.

- Вполне достаточно времени.

Мы уселись за столик.

- Слушай меня внимательно, Олех. Хоть ты и говоришь, что Серж Казанкини неповоротлив, как бегемот, но кое-что он умеет. - Я знал эту манеру Сержа заниматься шутливым самоунижением и терпеливо ждал, пока он выговорится и перейдет к делу. - Да, Казанкини не гигант, он не рвет подметки на ходу, это точно. Но зато, когда нужно, тонкое чутье тут как тут!

- Всегда считал тебя проницательным человеком, Серж, - сказал я с плохо прикрытой лестью.

- Ты смеешься надо мной, а у меня для тебя есть новость.

- Так вываливай же ее побыстрее!

- Черт подери, ты можешь минутку потерпеть?

- Молчу.

- Я посетил частного врача, у которого побывал Джон Крэнстон в день гибели.

- Не может быть!

- Вот видишь, и ты считаешь Сержа неповоротливым бегемотом...

- Не дури!

- Ладно. Короче. Я тут прощупал кое-кого из знакомых Крэнстона и выудил фамилию врача, у которого он пломбировал зубы. Тот в свою очередь признался, что Крэнстон просил найти ему хорошего врача-терапевта. Джон побывал у него дважды. В последний визит тот ему без обиняков выложил свои подозрения и посоветовал Крэнстону немедленно лечь в онкологическую клинику на серьезное обследование. Джон, рассказал врач, просто обезумел. Его последними словами были: "Я это узнаю и без клиники у того мерзавца! при этом Джон назвал чье-то имя, которое врач не расслышал. - И пусть не думает, что это ему удастся замять!"