Светлана Сорокина - Старый дом под платанами Страница 32

– Чем Вы занимаетесь, Алекс, каким бизнесом? Ведь частный сыщик – это Ваша не основная профессия? – Словно очнувшись, спросил мой новый знакомый Эберхард Шварц. – Алиса очень осторожный человек и может доверять только друзьям.

Я понял, что увижу тетрадь с описанием нужных событий только на вечеринке, куда меня никто не приглашал. Однако по опыту Нью-Йорка знал, что на подобных мероприятиях с сотнями людей, пригласительные не нужны. Там действует неписаный закон: друг моего друга – мой друг.

Оставшееся время мы проговорили об искусственном интеллекте, бизнесе, о совместных проектах и возможностях, совмещая интересную беседу с гастрономическим удовольствием от еды. К концу встречи я не только получил фантастическую возможность заполучить дневник, приглашение на помолвку к барону, но и приобрел потенциального заказчика. Мне трижды повезло!

Загородный особняк барона приветствовал гостей великолепной подъездной дорогой, в окружении вечнозеленых деревьев и цветов, фонтанами, величественным фасадом здания неоклассицизма и в лице вышколенного дворецкого. Шварц позаботился, и мое имя было в списке приглашенных. Мероприятие проходило на свежем воздухе за домом на большой террасе возле бассейна. Там был установлен тент на случай дождя. На газоне перед белой беседкой, увитой плетистыми розами и плющом, стояли рядами стулья. Звучала приятная, неназойливая музыка. Мужчины в костюмах, дамы в коктейльных платьях с бокалами вина уже толпились возле шведского стола. Гости прибывали. Смакуя вино, наслаждаясь оголенными плечами женщин и открывающимися видами на парк, меня посетила примитивная мысль о суетности бытия буржуазной жизни и известная восточная мудрость жить настоящим моментом. В данном случае они были не только совместимы, но и воедино слиты. Мне нужно было только наслаждаться этим моментом. Философствуя подобным образом от нечего делать, и, даже не успев посетовать на себя, что пришел слишком рано, я услышал, как меня окликнули, – Эберхард спешил ко мне с бокалом вина.

– Еще один миф о пунктуальности немцев! – Вместо приветствия воскликнул он, протягивая мне руку для рукопожатия. – Простите, я опоздал, но, – согласно протоколу! Однако Вы здесь, смотрю, уже освоились! Мой совет – не налегайте на закуски. Оставьте место в желудке для горячих блюд. Рыба в винном соусе и королевские креветки здесь просто великолепны! Их подадут после знакомства с невестой. Вы заметили белую беседку? Там девушку подадут землянам, то есть нам, простым смертным, в качестве «основного блюда» мероприятия. – Неожиданно он подался в сторону, приветствуя знакомых:

– О, Герман, Эмма! Рад вас видеть! Позвольте вам представить моего друга из Киева господина доктора Вронского. Он гениальный программист, умен и начитан, как все русские.

– Эберхард, ты забыл к перечисленным достоинствам господина Вронского добавить, что он красив, как все русские князья. Представь меня так же своему другу! – Высокая блондинка с лошадиным лицом и ярко очерченными глазами взялась непонятно откуда. Не успел Шварц нас представить, как возле самого моего уха раздался новый возглас и отвлек нас от лошадинообразной блондинки:

– Эберхард, Герман, дамы! Знал, что вас здесь увижу. Это моя подруга Клаудиа. Знакомьтесь. Чувствую, сегодня здесь будет интересно! – Щеголеватый, широкоскулый, высокий блондин с костлявой, симпатичной брюнеткой присоединились к нашей компании. Шварц представил меня. Шепнув на ухо, что это известный «лев» светских тусовок, сын миллиардера. Мэри – упомянутая выше неприятная блондинка не сводила с меня глаз. Я постарался незаметно встать к ней спиной. К счастью, из-за многих гостей и толкотни, сделать это было легко. Скоро до меня донесся разговор Эммы и Мэри, стоявших рядом:

– Барон пригласил на вечеринку ди Каприо, кажется, у него так же русские корни.

– Да. Его бабушка из Одессы, но не известно будет ли он. Кажется, он снова снимается в новом фильме. Моя хорошая знакомая, кузина барона, уверяла, что невеста нашего друга – давняя приятельница Наташи Водяновой и Милы Йович. Как ты думаешь, выйдя замуж за барона, она оставит модельный бизнес или нет?

– В прежние времена, дорогая, баронесса должна была с достоинством нести титул супруга. В нынешний век принцы женятся на простолюдинках, как и бароны, а звезды кино и модели – известные, публичные люди, перед которыми преклоняются толпы. Дамы света открывают рестораны, кафе, занимаются отельным бизнесом и прочим. Так что не удивлюсь, если жена барона не оставит подиум или в лучшем случае откроет свое модельное агентство. Сейчас все возможно! Все постулаты рушатся!

– Ты права, дорогая Мэри. Все – вверх дном! Более того, если ты звезда, – имеешь право, не имея образования стать дизайнером или написать при помощи литературных рабов книгу. Кстати, как тебе этот новый друг Эберхарда, господин доктор Вронский? Кажется, его зовут Алекс? Он тоже русский?

– Да, дорогая, украинец, как и твои любимцы, братья Кличко. Он из Киева.

– О-оу! Я считала, что они немцы! Ведь они так похожи на лучших представителей нашей нации! Такие сильные и непобедимые! Значит, русские завоевывают Германию?

– Не только ее! Но я совсем не против таких красивых и богатых мужчин, как этот господин доктор Вронский. У него своя компания и он – программист.

– А он богат?

– Как все программисты!

– Тогда не упусти, милочка, этого господина Вронского. Пригласи его на мою вечеринку.

Я понял, что скучать мне этим вечером не придется, но не знал, какой сюрприз готовит мне судьба.

21

– Вот обещанная тетрадь, – полушепотом сказал мне Шварц, показывая дневник, когда ему, наконец, удалось отвести меня в сторону от многочисленных друзей. – Одно условие – здесь и сейчас из моих рук. Я помогу Вам перевести. Идемте, сядем возле беседки. Все равно скоро «презентация» – не сдержавшись, съязвил он о церемонии представлении невесты.

Шварц открыл толстую тетрадь в кожаном переплете. На странице была заложена закладка с каким-то изречением Гете, – его имя можно было легко прочитать, даже не зная немецкого языка. «Наверное, любимый поэт» – подумал я, и мне стало приятно от этой мысли: у нас с Эберхардом одинаковые предпочтения. Правда, любовь к поэзии великого поэта у меня была кратковременной и в восемнадцать лет, но все равно, – общие точки соприкосновения. Всегда хочется о будущих партнерах знать что-то личное, то, что не выставляется напоказ. Я приготовился записывать.

– Перевожу, будьте внимательны. У нас не так много времени. – Строго сказал мой новый друг, видимо, уловив мое лирическое настроение.

Кроме известных мне событий, описанных в дневнике, в записях неожиданно всплыл новый свидетель – маленький сын Шварца. Тогда ему было восемь лет – он на три года был старше Марии. После того, как няня неожиданно отвела их вглубь сада (когда охотники несли к дому тело Стаса), дети играли в прятки под присмотром няни. Мальчик убежал ближе к дому, чтобы няня не видела, где он хочет спрятаться, и притаился в кустах сирени возле террасы. Неожиданно он услышал, как один из гостей (а это был Александр по его описанию), спросил хозяина дома: «Почему ты не вызвал полицию? Мне показалось, ты специально ждал, когда твой свояк вставит патрон другого калибра. Но, кажется, врач подтвердил, что беднягу растерзал кабан? Просто несчастный случай, так, Филипп? Почему ты молчишь? Ведь кабан уже потом терзал несчастного? Ты причастен к этому случаю?! Отвечай!

– Это не так. Я в шоке.

– Неужели ты не смог простить обиду? Или тебе была выгодна его смерть?

– Если ты способен так обо мне думать, тогда я удивляюсь, как долго мог ты лицемерить, убеждая меня в дружбе?

– Поэтому я тебе и говорю, так как пока остаюсь твоим другом. Однако факты, связанные со смертью Стаса говорят о другом. Вызови полицию. Если нет твоей вины, тебе незачем волноваться.

– Есть причина волноваться, – это Алиса. Она и без того много пережила, потеряв сестру. Расследования доконают ее.

– Все. Идем».

Шварц отложил тетрадь и внимательно посмотрел на меня:

– Со временем я совершенно забыл подробности того дня. От сына узнал об этом диалоге случайно, во время его детского рассказа о прятках, и попросил подробно «голосами» воспроизвести услышанное. Мы поспорили – сможет он это сделать или нет. Благодаря феноменальной детской памяти и знанию русского языка, он точно передал диалог даже с интонациями. Я все записал. Теперь это почти документ. – Эберхард долгим, изучающим взглядом посмотрел на меня:

– Конечно, если Вы мне верите, Алекс. Ведь я мог сам сделать эти записи в том случае, если мне было бы выгодно.

– А Вам было выгодно?

– Нет.

Места возле нас стали занимать гости. Я поблагодарил Эберхарда, и мы прекратили разговор о записи в дневнике. Внимание всех было обращено к беседке. Возле нее группа маленьких балерин в воздушных пачках танцевали, разбрасывая из корзинок красные лепестки роз. На зеленой траве это выглядело эффектно. Но вот произошла смена музыки, и настроение изменилось, гости притихли. К своему стыду от Шварца я узнал, что зазвучал торжественный и божественный вальс Цветов из балета «Щелкунчик» Чайковского, подготавливая зрителей к встрече с «инопланетянкой» – избранницей завидного жениха Германии. Из невидимых установок вокруг беседки, словно забили фонтаны фейерверков, окружая ее золотым блеском. Затем садовую беседку стали окутывать облака густого тумана.