Искатель, 2002 №7 - Андрей Левицкий Страница 4

День тысяча шестнадцатый. Только что мы поняли, что экипаж также подвергся радиационной атаке, хотя силовые щиты смогли несколько уменьшить ее интенсивность. Два офицера, узнав, что им осталось жить считанные дни, покончили с собой. Неполадки распространились на оба вспомогательных маневренных двигателя, и теперь баржа практически неуправляема. Мы приближаемся к третьей планете звезды, типичного желтого карлика этой Галактики. Расчет траектории нашего движения и орбиты планеты — по форме она близка к эллипсоиду, сплюснутому у полюсов и растянутому в экваториальной зоне — показывает неизбежность столкновения. Скорее всего, баржа упадет в районе одного из полюсов. Умер еще один член экипажа.

День тысяча семнадцатый. По моим подсчетам получается, что «КОВЧЕГ» не сгорит в атмосфере. Его размеры таковы, что он сумеет достичь поверхности, однако все слои обшивки и щиты, окружающие главный двигатель, полностью выгорят. Невозможно остановить теперь реакцию, и я опасаюсь того, что следствием этого станет взрыв небывалой силы и катастрофические последствия планетарного масштаба. Физически я чувствую себя очень плохо, а большая часть медикаментов сгорела в пожаре, начавшемся после попадания метеорита. Умерло еще двое. Теперь мы остались втроем. Увы, мое психическое состояние также оставляет желать лучшего.

День тысяча восемнадцатый. Вселенная несправедлива. Если она действительно сотворена неким высшим существом, то это должно быть безумное существо. Нет, теперь я уверен, что Вселенная не может быть продуктом разумной деятельности какого-то сверхсущества. Скорее, мы имеем дело с результатом бреда. Почему меня потянуло на подобные размышления? Я никогда не был религиозен, но сейчас… Видимо, это следствие измененного состояния моей психики. Но все же! Не может быть, чтобы незамутненный ум был способен оставить во Вселенной такую несправедливость: мы нашли подходящую для высадки планету после того, как потеряли эмигрантов. Кажется, теперь нас осталось двое.

День тысяча девятнадцатый. Баржа достигла гравитационного поля планеты. Используя еще не разрушенные приборы, я обследовал ее. Большинство параметров вполне удовлетворительны. Однако, как мне кажется, планета населена разумными существами, которые еще не достигли уровня космических полетов. Через несколько часов баржа попадет в ионосферу. Перечитал свои предыдущие записи. Почему там сказано, что нас осталось двое? Я не могу обнаружить никого, кроме себя. Быть может, мне это тогда показалось? Кажется, это длительное пребывание в замкнутом пространстве, авария и радиационный всплеск повлияли на меня больше, чем я думал.

Я принял решение перейти в оставшийся модуль. Его конструкция не позволяет совершать маневры в атмосфере, но он практически не поврежден в аварии, и остается возможность удачной посадки. Слышал какие-то голоса. Они, кажется, о чем-то спорили на незнакомом мне языке. Модуль огромен, но баржа гораздо больше. Неужели, остался кто-то еще? Отправляюсь на поиски.

Никого нет. Однако, когда вернулся в рубку управления модулем, обнаружил, что мои личные вещи лежат не так, как я их оставил. Или мне показалось? В любом случае, я распространил по общей системе связи сообщение о том, что через тридцать стандартных минут модуль отделится от баржи, и пригласил всех, кто еще остался, перейти на него.

Никто не пришел. Это значит, что я остался один — или нет?

Мы входим в атмосферу планеты. Я отстыковываю модуль. Помоги мне Бог, даже если Ты безумен.

День первый на безымянной планете. Если бы я знал, к чему это приведет! Полюсной ледяной континент частично растоплен. Я опасаюсь, что термоядерный взрыв повредил даже перекрытый осадочными породами подземный лед. Кажется, местная цивилизация располагалась близко к полюсу и полностью уничтожена катастрофой. Мне так и не удалось увидеть ни одного аборигена. Однако на снимках, которые я успел сделать при падении, видны города со зданиями из белого камня и какие-то плохо различимые фигурки. А еще — мост. Он невероятно странен по конструкции, но все же это именно мост, соединяющий, к тому же, континент с островом. Модуль дрейфует, следуя течениям, однако посадка не прошла гладко. У меня сломана нога. Целый день я лежал в бреду, и дух мой витал над водами, разлившимися по планете. После, когда пришел в себя и взглянул в зеркало — ужаснулся. Последние стандартные месяцы на барже я отпускал бороду и теперь увидел, что стал совершенно седым.

День второй. При аварийной посадке модуль чуть не перевернулся. Я сильно ударился теменем о переборку и, кажется, получил сотрясение мозга. Да еще радиация. Теперь мышление мое какое-то сумеречное, неясное, но хорошо, что я по крайней мере сам это осознаю. Внешняя оптика частично разрушена, но мне все же удалось обнаружить клочки суши. Скорее всего, это вершины наиболее крупных гор. Твердь! Кое-как сумел направить модуль в ее сторону, после чего, пока контуры управления еще поддаются корректировке, настроил их так, чтобы они поддерживали неизменное направление. Эта элементарная в других условиях операция далась с большим трудом. Мысли мои путаются, и, странное дело, я забыл названия некоторых приборов.

День третий. Образчики фауны не пострадали. Интересно, кто эти двое, которые хранятся здесь, во втором, а не в первом модуле, вместе с остальными эмигрантами? Нашел емкость с семенами травы и другой флоры моей родины. Вложил в распылитель. Он должен сработать, когда мы достигнем суши. Услышал какие-то звуки из отсека с резервуарами, доковылял туда — никого, почему-то вдруг сильно испугался катрана, находящегося в самом начале отсека.

День четвертый. Мне кажется, в модуле кроме меня кто-то есть. Флуоресцентные бактерии, специально выведенные биологами моей родины для освещения кораблей, постепенно гаснут, так что видно плохо. Но когда я выскочил из лаборатории, мелькнула какая-то тень. Может, эта пара ожила? Долго стоял перед их резервуарами, но нет, они не шевелятся, хотя и смотрят на меня осмысленно. Нога, кажется, начинает гноиться. Я страшно жалею, что так и не увидел ни одного аборигена. Какие они? Из-за разрушенной оптики плохо видно, что происходит снаружи, однако этот день был ярче предыдущего. Облака постепенно расходятся, стало видно местную звезду, а ночью я смог различить отраженный свет постоянного спутника планеты. Если раньше день от ночи невозможно было отличить из-за плотной массы облаков, то теперь днем значительно светлее. Кажется, я заново открываю этот мир. Когда дерево падает в глухом лесу, раздается ли на самом деле звук, если его никто не слышит? А здесь? Что, если не осталось вообще никого? Кроме меня, конечно. И пока я не бросил