Матвей Медведев - В поисках истины Страница 41

Пограничником он стал помимо своего желания.

Все обернулось не так, как предполагал молодой тракторист, когда пошел по призыву в армию. Он думал, что попадет в танковые войска или авиацию — поближе к моторам. Но в танкисты его не взяли, в авиацию тоже, а направили учиться в самое обыкновенное военное училище. Гусев затаил в душе горькую обиду и стал считать себя неудачником.

Еще больше укрепилось у него это мнение, когда после окончания училища получил назначение в пограничный отряд. Он пытался было возражать, подал рапорт, но бесполезно. Да и какой может быть спор, если на человеке военная форма и он принимал присягу? Вот приказ, подписанный командованием. И хочется тебе или не хочется, отправляйся на заставу помощником начальника.

Поворчав немного про себя, Гусев прибыл к месту службы.

Дачный поезд доставил его на тихий маленький полустанок. Когда он вышел из вагона, начался снегопад. Стало совсем темно. Гусев наугад пошел по заметенной снегом дороге. Так он прошагал с километр, а может быть и больше, пока впереди не замелькал огонек. И тут же услышал окрик:

— Стой! Кто идет?

Приглядевшись, Гусев увидел фонарь, прикрепленный к шлагбауму, и фигуру в белом тулупе и валенках, с винтовкой в руках.

Дежурный повел его в дом. Отряхнув снег, Гусев вошел в помещение. В просторной, на два окна, комнате было тепло, по-домашнему уютно тикали ходики, пахло еловыми ветками. На стене висел портрет Ворошилова. Из-за небольшого письменного стола встал и шагнул навстречу Гусеву плотный, широкоплечий человек в синих галифе и сером свитере, без гимнастерки.

— Матросов! — отрекомендовался он.

— Гусев!

Матросов протянул Гусеву большую горячую руку.

— Мне уже сообщили о вашем прибытии, — сказал он. — Ставьте сюда свой чемодан. Будьте как дома. Чаю хотите?

Застава располагалась в лесу. Кругом был ельник, деревья стояли запорошенные снегом, и такая была тишина, что временами даже не верилось — неужели здесь что-нибудь случается?

— Почему же нет? — ответил на вопрос Гусева Матросов. — Граница... А на границе всякое может случиться. Но пока, как говорится, бог миловал.

Зеленую фуражку пограничника донбасский шахтер Матросов надел почти сразу после гражданской войны. Свою службу он начинал на советско-турецкой границе. Потом попал в северные леса. Он знал белорусские пущи и пески Средней Азии. Однажды Матросов безостановочно прошел 60 километров, преследуя двух вооруженных бандитов. Он шел от зари до заката и к наступлению ночи задержал их.

В пограничную службу Матросов был по-настоящему влюблен. В детстве увлекался книгами Майн-Рида и Купера. С годами это увлечение прошло, но тяга к романтике, к приключениям осталась.

— Мы — люди отваги и риска, — нередко повторял Матросов, и в его словах чувствовалась гордость.

Он часто рассказывал о жизни на границе, и Гусев с интересом слушал эти увлекательнейшие повествования. Матросов описывал диверсантов, хитрых и ловких, вооруженных маузерами, кинжалами и ручными гранатами, просто перебежчиков с сопредельной стороны, контрабандистов, под покровом ночной темноты проносящих через границу товар — кожу, сахарин, шелковые чулки, табак...

Одновременно он сообщал всякие полезные сведения. Так, Гусев узнал от Матросова, что, переходя границу группами, шпионы всегда идут один за другим. У переднего — револьвер за поясом. Идущий сзади держит в одной руке пистолет со взведенным курком, другая же у него в кармане пиджака, где лежит второй пистолет или нож. Пробираясь обратно к границе, они обычно идут не прямо, а делая круги, петляя, переходя с дороги на дорогу, прячась в кустах.

— Много сметки и сноровки требуется от пограничника, — говорил Матросов. — Он должен быть и метеорологом — уметь предсказывать погоду, и натуралистом — знать растительный и животный мир, и следопытом — разбираться в отпечатках на земле, на траве, на песке.

Постепенно и Гусеву полюбилась пограничная служба, суровая, полная опасности, требующая мужества, находчивости и выдержки. Вскоре он уже называл себя бывалым чекистом. На его счету было несколько задержаний, причем однажды ему пришлось вступить с нарушителем в схватку. В руке у бандита был пистолет. Но выстрелить он не успел. Гусев быстро ударил его по руке и обезоружил.

Когда Матросов получил повышение по службе — стал начальником штаба отряда, во главе заставы он порекомендовал поставить молодого лейтенанта Гусева. Это было высокое доверие. С мнением Матросова в отряде считались. Так Гусев стал начальником заставы. Он добросовестно изучал свой участок. Сам ходил с бойцами в наряды и, лежа на земле, в кустах, сдвинув фуражку с затылка на лоб и покусывая травинку, подолгу, часами, наблюдал за сопредельной стороной...

3

И все же сведения, полученные комендантом Рогачевым, были точны.

Это случилось на четвертые сутки, когда Гусев, не выдержав больше, решил пойти поспать хотя бы немного.

В этот момент и взлетела над ночным лесом ракета. Красный огонек бесшумно скользнул по темному небу и, описав дугу, быстро устремился к земле.

И тотчас же часовой дернул шнурок, висевший у входа в дом. Раздался звонок. Из дома выбежал дежурный.

— Что случилось, Кожухов?

— Товарищ командир отделения, будите начальника заставы. Тревога!

Дежурный поспешил к телефону.

Услышав телефонный звонок, Гусев мигом сбросил с себя простыню, которой обычно закрывался в душные летние ночи, и вскочил. Сколько он спал? Полчаса? Час? Трудно сказать, только сна как не бывало. Слушая взволнованный голос дежурного, Гусев несколько раз настороженно оглянулся: ему показалось, что громкий телефонный звонок разбудил и жену. Но жена спала крепко и ничего не слышала. На всякий случай лейтенант все же прикрыл трубку ладонью.

— Спокойно! — сказал он приглушенным голосом. — Я сейчас приду. Пока поднимите тревожную группу.

Поспешно одеваясь, лейтенант невольно прислушивался к тому, что происходило за окном. Пока он спал, погода резко переменилась. Ветер сотрясал оконную раму, и от этого стекло звенело тонко и жалобно. По крыше громко и часто стучали дождевые капли.

Застегнув плащ, Гусев вышел на крыльцо. Ветер, словно обрадовавшись, накинулся на него, рванул фуражку. В лицо полетели брызги.

Отворачиваясь от ветра, Гусев сделал в темноте несколько шагов и чуть было не столкнулся с дежурным.

— А я за вами, товарищ лейтенант! Все люди уже в сборе.

Когда пограничники вышли за ворота заставы, погода, казалось, стала еще отвратительнее. Они направились к реке, откуда был подан тревожный сигнал. Деревья на берегу раскачивались и шумели. Гусев споткнулся о корягу.

— Стой! Кто идет? — послышался голос. Человека в темноте не было видно, но по голосу начальник заставы узнал старшего наряда Семенова.

— Кто поднял тревогу? — спросил лейтенант.

— Я поднял, — ответил пограничник.

— Докладывайте!

Семенов начал докладывать. Гусев зажег фонарь и посветил им. Земли он не увидел: кругом была одна сплошная лужа, на поверхности которой, не переставая, вздувались и лопались пузыри. Ночной теплый летний дождь бежал по стволам деревьев, по фуражкам и плащам людей. Прямо удивительно было, откуда взялось столько воды. Семенов стоял перед начальником заставы не шелохнувшись, и по выражению его лица, по всей позе Гусев почувствовал: произошло что-то недоброе.

— Мы лежали, замаскировавшись, — рассказывал Семенов. — Вот тут под деревом.

— Дальше!

— Видно, товарищ лейтенант, кто-то переплыл реку, может зверь какой. Но следов не видно. Мы проверяли. Правда, дождь уж очень сильный. Могло и смыть следы.

— Старший тревожной группы!

— Слушаю, товарищ лейтенант!

— Прочесать весь берег. Максимков, живо на заставу, пусть дежурный поставит в известность комендатуру. Пошли!

Пограничники двинулись вдоль берега. Они шли, светя фонарями, осматривая каждое дерево, куст. Вскоре к ним присоединились поднятые по тревоге бойцы с соседней заставы. Проводники вели розыскных собак. Но даже и они не могли ничем помочь. Дождь, не прекращавшийся всю ночь, смыл все следы.

Пришлось вернуться на заставу ни с чем. Уже совсем рассвело. Дождь наконец перестал. О нем напоминали только бесчисленные лужи на дорогах да капли, стекавшие с веток и листьев.

4

...Подплыв к берегу, Виктор схватился рукой за куст и замер, прислушиваясь. Прошло несколько минут. Вода стекала с его мокрых волос, струилась по лицу, капала за воротник, но он, казалось, не чувствовал этого, считал, что ему крупно повезло. Темень, ветер, дождь. Кто в такую погоду обнаружит его?

Виктор вылез из воды и зашагал вдоль берега. Он хорошо знал дорогу и шел между деревьями, даже не задевая их. Шаги у него были мягкие и неслышные, как у кошки.