Мелодия убийства - Анна Васильевна Дубчак Страница 41

на него, сказала, что если он будет подозревать ее, если и следователю про нее расскажет, то и она не станет молчать и скажет, будто бы они убивали Ольгу вместе. Короче, наговорили друг другу гадостей, потом, я вот говорю, Макс вернулся домой, и можно себе представить, в каком он находился состоянии. Да у него в тот день весь мир рухнул. И тут ему звонит сосед из Ивановки и говорит, что дом Макса горит. То есть его заманивают туда, понимаешь? Остальное ты знаешь… Ох, мы вот тут возимся с Варварой, а они, мужчины, там, на кухне, обмениваются важной информацией.

– Ладно. Я поняла. Раз Макс не является подозреваемым в убийстве Савкиной, значит, у него и на момент ее убийства есть алиби – он был в больнице, навещал Варвару. И получается, что он вообще как бы ни при чем. Жену не убивал, она вообще живая (во что мне правда не верится, и я думаю, что там какой-то сногсшибательный обман), Савкину тоже не убивал и даже не был с ней знаком. Однако его самого подставили таким образом, что он просто должен был быть арестован. Может, тот, кто все это подстраивал, и не очень умный человек и многое не рассчитал, раз Макс до сих пор на свободе, но, во всяком случае, он постарался. Только я не понимаю, какое из этих преступлений было самым, грубо говоря, важным. Чего ради было устраивать эти жестокие кровавые спектакли? Чтобы Ольгу убить? Савкину? Варвару избить? Макса напугать или посадить?

– Знать бы… Быть может, Варвара нам расскажет? Но только не сейчас. Ты видела ее голову? Эти раны на голове? Эти проталины в волосах? У меня сердце кровью обливалось, когда я видела все это. А лицо?!

Вернулась Варвара. Розовая, сонная, с тюрбаном из полотенца на голове.

– От шампуня раны щиплет… Так больно…

– Вот, я приготовила тебе таблетки, чтобы у тебя ничего не болело и чтобы ты уснула. А это мазь, очень хорошая, поверь мне. Если позволишь, я намажу тебе, где болит…

Женя с Тоней вместе мазали ссадины и синяки на лице и голове Вари, после чего Женя дала ей большой кусок марли, повязать на голову вместо платка, чтобы не испачкать лекарством наволочки.

– Ну все, теперь ложись и постарайся ни о чем не думать.

– Спасибо, – бедняжка еле ворочала языком.

– Спокойной ночи.

Выйдя из комнаты, они увидели приближающегося к ним Лугового.

– С ней все в порядке?

– Да. Мы уложили ее спать. А вы хотели с ней поговорить? – спросила Женя.

– Нет. Просто хотел узнать, все ли с ней хорошо.

– Павел, с ней теперь не скоро будет все хорошо. Ей надо лечиться, у нее серьезные травмы головы, а про гематомы и ушибы сами все видели. Еще этот зуб… Ей надо помочь, понимаете?

– Да-да, конечно…

– Скажите, Павел, вам не удалось узнать, с какого номера звонили Максу, чтобы выманить его в Ивановку? Или это тайна следствия?

– Звонил мужчина из польского ресторана… – И Луговой вкратце рассказал подругам о Рогальском, о Зосе.

– Жаль, что она лица не разглядела. Пойдемте, Павел, я покажу вам комнату, где вы будете спать.

– Женя, я сама покажу, а ты иди к Борису, – сказала Тоня.

На кухне было подозрительно тихо. За столом сидел один Борис.

– Ну наконец-то! – воскликнул он, поднимаясь из-за стола навстречу Жене. – Уложили барышню спать?

– Уложили. А где все?

– Курят на улице. А Луговой пошел проведать Варвару.

Вернулась Тоня.

– Женя, я тоже, наверное, лягу.

– Хорошо, Тонечка.

Подруги обнялись, и Тоня оставила Женю наедине с мужем.

– Ну, иди сюда… – Борис обнял жену. – Не сердись, что я всех позвал. Так хотелось, чтобы мужики немного отдохнули, расслабились. Еду́ вот самостоятельно заказал.

– Польза-то от этих посиделок есть? Хотя бы что-нибудь в этом деле прояснилось?

– Честно? Нет. Все еще больше запуталось.

– Ты сам-то видел эту женщину из ресторана, этого двойника Ольги?

– Да, видел. Дело в том, что перед тем, как потерять сознание, Макс позвонил мне и сказал, что там Ольга. Когда я приехал, он уже пришел в себя. Лежал в подсобке на диване, а вокруг него хлопотали эти двое, Пожаровы. Посмотрел внимательно на женщину – на самом деле очень похожа на Ольгу. Но дело в том, что я никогда не видел Ольгу, так сказать, живьем. Только на фотографии, уже после того, как она пропала. Мне Макс дал несколько фотографий своей жены.

– Это не то, – протянула Женя. – Вот если бы ты видел ее, тогда другое дело.

– Но он утверждает, что это она. Однако сама эта женщина только усмехается, думаю, она считает, что у него слегка крыша поехала.

– А как ведет себя Пожаров?

– Снисходительно. Тоже как бы жалеет Макса, но, с другой стороны, видно, что злится, что разговор не получился, да теперь уже и не получится, потому что Шахлевич не в себе.

– И как давно они знакомы, Макс и Пожаров?

– Во всяком случае, до того, как пропала Ольга. Они уже встречались вдвоем где-то на нейтральной территории, в каком-то деловом центре, что ли, поговорили, даже достигли определенных договоренностей. Пожаров тогда сказал, что ему надо все хорошенько обдумать, просчитать и что неплохо было бы встретиться через неделю…

– Значит, они встретились примерно за неделю до всех этих событий, да?

– Да. И сказал, что он будет с женой, ну, и намекнул, что ли, что неплохо было бы, если бы и Макс тоже пришел с супругой. В сущности, это могло бы означать, что этим совместным обедом они как бы закрепили свои договоренности. Что Пожарова вполне устроили условия.

– Надо бы теперь узнать подробнее об этом Пожарове, да?

– Да. Мы как раз с ребятами и говорили сейчас об этом. Кое-что удалось узнать. Николай Пожаров – бизнесмен, у него своя большая сыроварня, причем он делает сыры из своего же молока, то есть у него и ферма. Ты можешь загуглить «Пожарские сыры» в Подмосковье и сама все поймешь. Они там чего только не производят – и сыры, и молочку, и гусей выращивают, рассаду овощей и цветов! Там огромное процветающее хозяйство.

– Да? Получается, что Пожаров этот на самом деле бизнесмен, человек известный, крепко стоящий на ногах…

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Да, в отличие от Макса, по всем его делам и характеристикам, он больше мне внушает доверия, это так. И его жена никак не может быть женой Макса.

– Ты жалеешь уже о том, что взялся его защищать? Ты подозреваешь его в чем-то?

– Тише… Он же в