Андрей Воробьев - Дело о продаже Петербурга Страница 46

— Бред, — выдохнула Юля.

— В теории — да. А представь, как вышло бы на самом деле. Ну, и главный пункт. Операция «Николаев». Я думаю, понятно всем. Она должна состояться между первым и вторым туром.

— А какая конечная цель? — поинтересовалась журналистка.

— Судя по всему, Дуб хочет покончить с избирательной системой в России. Конечно, здесь это не говорится, но я понял так, что ему не хватит денег на президентскую кампанию. Проще, если введут некий «Совет выборщиков» из депутатов и министров. Когда подведут итог таких «выборов», сразу станет ясно, кто из наших партийных политиков работал за идею, а кто — на Дуба. Думаю, будет немало сюрпризов.

— Ну, а что дальше?

— Не знаю, — пожал плечами Нертов. — Пока могу сказать одно. Во-первых, это сунуть в стол я не смогу. А во-вторых, теперь мне очень хочется познакомиться с охотниками за органайзером.

Глава пятая. ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНЫ

«Да пошли вы все на…» — как заклинание, повторял про себя Николай Иванов, ведя свой автомобиль от больницы к дому Нертова.

Если уж день начался паскудно, то не удивительно, что так же он и продолжится. Сначала Арчи вдрызг переругался с Алексеем, который явно полагал, что центр вселенной — Нина Климова, и все напасти только из-за ее акций. Бывший оперативник пытался облагоразумить друга, говорить, что отрабатывать следует и другие версии. Например, никто не удосужился просчитать линию шофера, управлявшего злополучной машиной. А вдруг, это именно он «кинул» каких-нибудь кредиторов, за что и получил бомбу под сиденье, а Нина с Митей пострадали случайно? Вдруг именно водителя хотели убить и, кстати, успешно, так как от парня остались лишь одни ошметки?

На этот пассаж Алексей что-то начал кричать о презумпции вины, мол, нельзя же подозревать каждого водителя или дворника в «кидках», отводя тем самым подозрение от убийц Нины. Когда же Арчи попытался возразить, дескать, ты сам предполагаешь эту вину, только в другой плоскости, а умысел-то убийцы мог быть направлен совершенно не в ту сторону, юрист обиделся окончательно. Он заявил, что все равно будет искать тех, кого считает нужным. А всякие умники, пусть даже бывшие опера, пусть занимаются, чем душе угодно.

Николай, рассерженный упрямством друга не меньше, чем тот возражением о «презумпции вины», подлил масла в огонь, заявив, что с такими нервами, как у Алексея, ни то, что охраной людей заниматься не следует, но нельзя сторожить даже кроликов. И вообще, не следует близко ни к чему подходить, где хоть капля выдержки нужна.

— А я подойду! — яростно возразил Нертов. — Я уже сейчас отправляюсь в Дом прессы. И там, кстати, получу нужную информацию. А ты занимайся, чем знаешь. Только не умничай…

В результате (о чем Николаю еще не успела похвастаться Женевьева) Нертов ввязался в драку с малолетними «рыбками». Сам же сыщик, предварительно наведавшись в свое агентство и надавав кучу указаний подчиненным, отправился в больницу, куда доставили пострадавших от взрыва.

Бывший оперативник хотя и мало, но надеялся, что сумеет выяснить в приемном покое и у кладовщиц судьбу вещей погибшего шофера. Конечно, было вероятно, что эти вещи давно забрали на экспертизу или попросту выкинули, но при нынешнем разгильдяйстве шанс оставался — всю верхнюю одежду могли отдать в больничную дезинфекцию или, еще проще, просто хранить в мешках «до выздоровления». Тогда, глядишь, в кармане остатков шоферской куртки и обнаружится записка наподобие: «В моей смерти прошу винить дядю Хренькина».

В такую удачу верилось с трудом, но в любом случае в документах приемного покоя должны сохраниться сведения о личности погибшего, если у него, конечно, были с собой хотя бы водительские права. Впрочем, эти сведения легко можно получить и в «Транскроссе», но ни сам Нертов не удосужился этим заняться, ни сыщикам не поручал, а Николаю идти на поклон в фирму не хотелось. Но, рассчитывал руководитель сыскного агентства, еще более вероятно, что в больнице могли сохраниться сведения о родственниках, приходивших за вещами покойных. Если же у шофера была любознательная родня, то и она вполне могла поинтересоваться гипотетическим «дядюшкой Хренькиным», а это — очередной шанс.

Как бы то ни было, но после ссоры с Нертовым Арчи собирался досконально отработать все версии, которые его друг, видимо, упустил…

В приемном покое, когда Арчи небрежно махнул корочками сыскного агентства, принятыми аборигенами за милицейские, сразу засуетились. Дежурная санитарка побежала за журналом регистрации и пообещала поискать вещи. Но на этом лучшие ожидания кончились.

Через несколько минут в покой решительно вошел высокий седой врач. Не терпящим возражений тоном он заявил, что является главным в этой больнице, любые сведения может дать только по официальному запросу и при том потребовал для ознакомления документы Николая. Зная, что «корочки» частного сыскного агентства не выдержат этой проверки, Арчи заявил, что не намерен трясти документами по двадцать раз.

— Но поскольку у вас тут дурные порядки, я привезу запрос из главка. Только потом, если что, пеняйте на себя — представление в комитет по здравоохранению вам обеспечено.

Главврач, на удивление, не стал спорить и пообещал лично подготовить все необходимые данные к завтрашнему утру:

— Вам хватит времени, чтобы получить нужную бумагу?

— Естественно, — уверил Арчи. — Возможно, даже к сегодняшнему вечеру.

И понимая, что больше здесь ловить нечего, направился к выходу, повторяя про себя: «Да пошли вы все на…».

Он не знал, что сразу же после его ухода из больницы главврач сначала мимоходом похвалил санитарку за бдительность. Потом поднялся к себе в кабинет и, найдя в визитнице нужную бумажку, начал названивать по телефону. Когда, наконец, связь наладилась и сообщение было принято, на другом конце провода только переспросили:

— Во сколько часов он обещал приехать?.. Постарайтесь задержать визитера хотя бы минут на двадцать.

И напомнив, чтобы врач никому не говорил лишнего, повесили трубку.

Ссора-ссорой, а дело все-таки было общее, и негоже лаяться по пустякам. Поэтому, после неудачного визита в больницу, Арчи поехал к Нертову, чтобы на его компьютере «слепить» запрос для бюрократических медиков. Только и здесь получилась накладка.

Когда Николай заскочил в старинную парадную, увенчанную некогда позолоченными лепными купидонами, то услышал, что здесь он не один. Со стороны входной двери юриста, располагавшейся на первой лестничной площадке, доносился слабый скрипящий звук, будто кто-то осторожно пытался поворачивать старинную металлическую ручку и подергивать при этом дверь.

Николай в три прыжка преодолел широкие мраморные ступени, ведущие наверх, и нос к носу столкнулся с жмущейся у нертовских дверей женщиной:

— Что вам угодно, сударыня?

Сударыня, увидев выскочившего сыщика, вздрогнула от неожиданности и, отпустив ручку, залепетала:

— Извините, я только случайно… я одноклассница… в гости… Я звонила, а Леши нет…

При этом бочком-бочком женщина проскользнула мимо Арчи, и он только услышал, как зацокали каблучки вниз по ступеням, а потом хлопнула дверь парадной.

Николай пару раз тоже нажал кнопку звонка, но в квартире не было никакого движения. Подождав немного, сыщик еще несколько раз безуспешно потренькал кнопкой, подергал ручку, а потом невесело хмыкнул и закурил.

«Вот, наверное, так же и эта одноклассница, — подумал он. — Пришла в гости, никого не застала и начала ломиться в квартиру… Стоп! — оборвал себя Николай. — А на фиг она-то ломилась? Я сейчас взвинчен, у меня дело горит, надо срочно делать запрос. А просто гостья, ей-то чего психовать?.. Надо было остановить, хоть имя спросить… Да нет, она, бедняга, и так перепугалась от вида подскочившего на полутемной лестнице здорового мужика…».

Арчи еще раз хмыкнул и решил, что придется отправляться «липовать» запрос в свое агентство, потеряв на этом лишний час. Но на работу сыщику попасть тоже не пришлось, так как при выходе из парадной он наткнулся на спешащего домой Нертова. Под мышкой у юриста находилась пухлая папка, и вид был хотя и несколько всклокоченный, но явно довольный.

Действительно, Алексей, заполучив от Бананова вожделенные документы, был настроен благодушно. От утреннего настроения не осталось и следа.

— Я достал то, что хотел, — на ходу бросил Нертов. — Пойдем разбираться. Может, что в папочке есть…

Когда друзья вошли в квартиру и Николай уже готовился переобуваться, Алексей вдруг схватил его за плечо, едва слышно выдохнув:

— Тихо, кажется, здесь чужие…

— Арестовывать, арестовывать… А с чего это вы взяли, что это именно Нертов заложил взрывное устройство в машину? — следователь по особо важным делам городской прокуратуры Аркадий Викторович Латышев, словно насмехаясь, вопросительно посмотрел на Санькина. Давайте-ка лучше, попытайтесь обосновать свою мысль еще раз…