Виталий Мелентьев - Сухая ветка сирени Страница 5

– Напрасно, – усмехнулся Грошев. – За что же так каз­нить находчивых ребят?

– Тоже грешили? – нарочито строго спросил профессор.

– А кто свят в таком деле?

Они посмеялись, вспомнили студенческие проделки и рас­стались. Профессор пообещал в случае нужды прийти на опо­знание жуликов.

Второй владелец белой «Волги», Иван Тимофеевич Камы­нин, сразу показался недобрым человеком.

Наверное, виной тому было его подворье – высокий, с ма­ленькими суровыми окнами дом из силикатного кирпича, при­земистый гараж, крепкий высокий забор с колючей проволо­кой поверху и большая, в несколько красок, вывеска на калит­ке: «Во дворе злая собака».

На стук к калитке вышел сам хозяин, внимательно проверил удостоверение, но в дом не пригласил. Грошеву пришлось на­помнить о гостеприимстве. Хозяин загнал большую молчаливую собаку в конуру, закрыл ее дверцей и провел Грошева по вы­метенной мощеной тропке между пышными гладиолусами на веранду.

– Присаживайтесь. – Камынин выдвинул стул из-за стола.

«Не хочет пускать в дом, – отметил Николай. – Ну ладно. Пока можно и так».

На все вопросы Камынин отвечал медленно, напряженно думая, постукивая сильными толстыми пальцами по клеенке, и Николай отметил, что под ногтями у Камынина прочно засела черная садовая земля.

– Машину я не покупал, а выиграл по денежно-вещевой лотерее.

– Ездите много?

– Нет… Можно сказать, редко. Во всяком случае, не каж­дый день.

– Бережете?

– А что ж гонять зря…

– Кем работаете?

– В настоящее время?

– Разумеется…

– В настоящее время сторожем на галантерейной базе.

– На жизнь хватает?

– Жена работает. Сад опять же…

– А раньше кем работали?

– Ну, то быльем поросло…

– А все-таки?

– Н-ну… кладовщиком работал. На молочном заводе.

Сразу вспомнилось полузабытое громкое дело жуликов, обкрадывавших местный молокозавод.

– Вас оправдали?

– Разумеется.

Ну что ж… Нежелание возвращаться к неприятному про­шлому понятно. И все-таки какая-то очень личная непри­язнь к Камынину не исчезла. Поскольку она была именно лич­ная, Грошев постарался отодвинуть ее в сторону и заглу­шить – следователю она только мешает.

– Разрешите посмотреть машину?

Хозяин молча повел его к гаражу. Блеснули отполиро­ванные лак и никель.

– Сколько наездили? – спросил Грошев, медленно обходя машину.

– Семнадцать тысяч, – вздохнул хозяин и сообщил: – На­верное, продавать придется…

И это естественно – сторожем много не заработаешь…

Николай осмотрелся. В углу, под брезентом, горбились авто­мобильные покрышки, на стене висел съемный багажник, который при необходимости крепится на крыше машины, а под ним стояли канистры. Запасливый…

Нет, такой не продаст машину. И эта хозяйская ложь, рас­считанная на простачка, бьющая на жалость, вдруг перемеша­лась с подавленной, но не ушедшей неприязнью и обозлила Николая. Он подошел к Камынину вплотную и, заглядывая ему в глаза, спросил:

– Почему вы не сообщили в милицию о краже портфеля из вашей машины?

Кажется, первый раз Николай увидел, как сразу, до мерт­венной желтизны, бледнеют лица. Камынин облизал губы, но ответил твердо, даже как будто с улыбкой:

– Нет, что вы… Не было этого.

Николай почувствовал: было. Крали у него портфель! Кра­ли. Но почему-то ему невыгодно в этом сознаваться. Ведь бы­вает такое, что вор у вора дубинку крадет и оба молчат.

– Я ведь и портфеля никогда не имел, – добавил Иван Тимофеевич и, не выдержав взгляда, отвел глаза. – Что вы…

– Ну ладно… Не у вас, значит… Да вы не нервничайте. У нас, понимаете, два происшествия. Задержали жулика, укравшего портфель из белой «Волги», а владельца никак не найдем. И второе: какая-то белая «Волга» сбила на Москов­ском шоссе человека и скрылась. Вот и ищем. А у вас машина как новенькая. Значит, не сбивали… Давно покупали?

– Я ее не покупал, – переводя дыхание, ответил Камы­нин. – Я ее выиграл по лотерее.

– Да нас это не волнует… Этим мы не занимаемся. Ну, до свидания.

Грошев вышел на улицу и про себя решил: этот может за­интересовать жуликов. Может! Вот даже версия образовывает­ся: Вадим вернулся из колонии, в которой, вполне вероятно, отбывали срок и бывшие сообщники неуловимого кладовщика. В свое время он накрал, спрятал, а они помогали ему на след­ствии и на суде выйти сухим из воды, чтобы он помогал им в заключении. А он, жадный, не сделал этого, и они «продали» его Согбаеву… Да и новая его работа на базе галантерейных товаров тоже может повернуться по-всякому и, при определен­ных условиях, вызвать интерес у жуликов.

И Грошев взял Ивана Тимофеевича Камынина как бы под свой личный внутренний контроль.

Третий владелец белой машины – журналист. Веселый, бы­стрый в движениях, со светлыми колючими глазками. Он быстро и точно ответил на все вопросы Николая и сразу стал жаловаться: гоняет он на своей машине по всем редакционным заданиям, бьет ее нещадно, а ремонтировать трудно. Но вот скоро выйдет его книга, и он уже и жене сказал: «Гонорар полу­чишь только тот, который останется от ремонта».

– Сменю мотор, крылья… Покрашу, – размечтался он.

– Но если трудно ремонтировать, то красить еще труд­ней, – сказал Николай, для порядка осматривая действительно побитую и поцарапанную машину. Судя по спидометру, журна­лист наездил на ней уже около ста тысяч километров, а появи­лась она у него в то же время, что и у Камынина.

– А вот это как раз ерунда! – похвалился журналист. – У меня столько знакомых мастеров: день – и машина в любом цвете.

Вот о таком варианте Николай не подумал, как, возможно, не думали о нем и жулики. Вполне вероятно, что тот, кого они ищут, перекрасил машину и не знает, что над ним нависла угроза. Или наоборот, продолжает творить темные дела, о ко­торых известно жуликам, но не известно милиции. И в том и в другом случае этот вариант нужно проверить.

– Кстати, о таких мастерах. Мой сослуживец ищет спе­циалиста, который смог бы по-настоящему покрасить ему машину.

– Пожалуйста! Вот вам мой приятель, Иван Грачев. Ска­жите, что от меня, и он сделает все по первому классу. Его адрес: Завокзальная, 25.

Прощаясь, Николай подумал, что, в сущности, работа жур­налиста в чем-то сродни следственной работе. Те же вечные волнения, расследования, разъезды.

– Вам, журналистам, пожалуй, следует выдавать казен­ные машины.

– Впрочем, как и вам. Но когда это будет… – махнул ру­кой журналист.

Из своего кабинета Грошев прежде всего позвонил в авто­инспекцию.

– Скажите, а смена окраски машины у вас учитывается?

– Вообще-то должна учитываться… Но ведь столько ма­шин развелось…

– Последнее время кто-нибудь сообщал о перекраске ма­шины?

– Кажется, один или два владельца.

– Пожалуйста, уточните. Это очень важно.

Пока ГАИ уточняла, Николай написал запрос в исправи­тельно-трудовую колонию, где отбывал срок Вадим Согбаев. Он интересовался, не отбывали ли там же срок и жулики с молокозавода: раз версия возникла, ее нужно либо разрабо­тать, либо отбросить, исключить. Когда он пришел к Ивонину, чтобы подписать запрос, начальник следственного отдела вы­слушал его доклад и сообщил:

– Я тут кое в чем решил помочь тебе, но, понимаешь, дело несколько усложняется. Поэтому запрос, кажется, очень свое­временен. Дело в том, что у профессора есть сын…

– …который любит солидные портфели.

– Вот именно. А у сына есть… ну, скажем, добрая под­руга. Она работает продавщицей ювелирного магазина.

– А в ювелирном что-нибудь неладно?

– Пока все в порядке. Но девушка когда-то работала продавщицей в молочном магазине, который был связан с шай­кой с молокозавода. Больше того – она племянница жены Камынина и некоторое время жила у них.

Ивонин долил красного вина в воду и, не особенно наде­ясь на совпадение вкусов, из вежливости предложил:

– Хочешь?

– С удовольствием!

– Что? – несколько растерялся Ивонин. – Пробовал?

– Действовал по принципу: если нравится другим, то по­чему это должно быть плохо? Оказалось, хорошо. Особенно в такую жару.

Оба посмаковали терпкую, рубиновую на свет воду, и Иво­нин поморщился.

– Но понимаешь, не нравится мне эта явная цепочка – бе­лая «Волга» Камынина… Кстати, он мог ее не выигрывать, а ку­пить выигравший билет и таким образом удачно и безопасно поместить некогда наворованные деньги. Поди к нему приде­рись: выиграл! Следующее звено – попытка заглянуть в ма­шину профессора, у сына которого подруга из ювелирного ма­газина, да еще и родственница Камынина. И наконец, твое убеждение, что портфель у Ивана Тимофеевича все-таки кра­ли. Как-то уж слишком все точно совпадает, прямо как по пи­саному. Тебе это не кажется?

– А зачем обязательно усложнять дело? – прихлебывая кисленькую водичку, с легкой обидой протянул Николай. – Ведь это сейчас все просто, когда проведена работа, когда кое-что прояснилось. А ведь то, что известно теперь нам, никому не известно и потому было совсем не простым, а очень сложным.