Дидье Дененкс - Детектив Франции 7 Страница 61

— Позвоните Бретонне, — сказал он Месклену, зажимая тисками велосипедное крыло. — Передайте ему, что работа займет у нас два дня.

Прошло тридцать восемь часов, и сейчас Бретоне нервно расхаживал по своему кабинету, останавливаясь только для того, чтобы загасить сигарету о пепельницу, до краев наполненную окурками. Было девять часов вечера.

Бонетти сидел за письменным столом и играл ножом для резания бумаги. Каждый раз, когда звонил телефон, он быстро хватал трубку. Вошел дежурный, принес два кофе и молча вышел. Бонетти встал и внимательно осмотрел все висящие на стене картины. Он улыбался.

— Чему вы улыбаетесь?

— Я не могу представить картины мастеров в своем марсельском кабинете.

— Это не картины мастеров, а просто хорошие картины. Кроме того, недалек тот день, когда вы смените кабинет.

— Дело не в кабинете, а в том, что я просто не люблю картины. Хотя… что касается кабинета, это зависит от многих причин…

— В настоящий момент это зависит, быть может, только от телефонного звонка.

Бонетти снова улыбнулся, но теперь его улыбка больше походила на ухмылку, даже на волчий оскал, подумал Бретонне. В этот момент зазвонил телефон.

— Слушаю, — сказал Бретонне. — А! Наконец! — Бонетти напоминал сейчас вратаря, старающегося не пропустить мяча. — Что? Да, я понимаю… Вы уверены?… Разумеется. Немедленно пришлите мне это с мотоциклистом, Шапро. Поздравляю вас.

Он повесил трубку.

— Серая краска, — сказал он. — С металлическим блеском. Импортная. Он пришлет сейчас с посыльным химический анализ.

Мужчины молча смотрели друг на друга. Они ждали этой минуты больше восьми месяцев. Теперь они знали, кто убил Кандис Страсберг.

10

Когда в тот же вечер около одиннадцати часов черный «ситроен» Бретонне остановился возле здания, оба комиссара осознавали, что поступают опрометчиво. Они ждали восемь месяцев, чтобы арестовать убийцу, и вполне могли подождать еще два дня. Тем более что он не пытался скрыться от них (пять минут спустя, разбудив консьержа звонком и ударами кулаков в дверь, они убедятся в обратном).

Им следовало бы обратиться к судье Суффри за ордером на арест и только после этого являться в дом убийцы. Это была работа, которую вполне мог выполнить один Бретонне, и присутствие Бонетти было совершенно излишним.

Но они оправдывали себя тем, что хотели использовать эффект неожиданности. Они не собирались арестовывать его сегодня вечером, но просто поговорить с ним и, возможно, добиться его признания. Чтобы завершить этот день, им просто хотелось приложить к полученным доказательствам еще и признание подозреваемого. Однако этой надежде не суждено было сбыться.

— Господин уехал три дня назад в горы, на горнолыжную базу, — сказал им консьерж. — Он ездит туда каждую зиму: в Шамони. Он всегда останавливается в отеле «Эрмитаж».

Они еще долго стояли на тротуаре, не зная, на что решиться. Конечно, они могли вернуться в судебную полицию и позвонить в Гренобль, это было бы самым простым решением. Они могли предупредить Суффри, чтобы он связался с Греноблем. А что дальше? Подозреваемый может все отрицать до самого суда, пока его адвокат не отыщет нескольких экспертов, которые поставят под сомнение работу Шапро. Кроме того, теперь они опасались, что он может перейти швейцарскую или итальянскую границу и тогда придется включать в дело Интерпол, и оно затянется еще на неопределенное время.

Бонетти не мог так долго ждать. Бретонне со своей стороны хотел спать и вообще был сторонником законных методов, но он понимал Бонетти. Двадцать лет назад он сам горел таким же нетерпением, когда дело близилось к завершению. С тех пор как он поднимался все выше по служебной лестнице, а его кабинеты становились все просторнее и он окружал себя все большим числом специалистов, он стал более сдержанным в своих порывах и более циничным. Бонетти возвращал его в его молодость, в то время, когда борьба между преступлением и правосудием воспринималась как дуэль между двумя участниками.

— Ладно. Поехали, — сказал наконец Бретонне.

Сев за руль, он взглянул на часы бортового щитка. Через семь или восемь часов они будут в Шамони. Если повезет, они возьмут его тепленьким, прямо с постели.

— Может, мне поехать одному? — спросил Бонетти.

— В такую ночь ведьмы крутят хоровод. Лишь бы в Альпах не было много снега.

— Мы будем вести машину по очереди.

До самой Женевы Бретонне не хотел ничего слышать и не уступал руля. Когда они проехали город, начало светать. Казалось, что западный берег Лемана был освещен лучами огромного прожектора всей гаммы цветов: от бледно-желтого до золотистого. Они остановились, чтобы выпить кофе, а когда продолжили путь по дороге к Аннемассу, в сторону юга, Бретонне попытался немного поспать на заднем сиденье, но ему это не удалось.

Дорога оказалась длиннее, чем они думали. Они проехали километров пятнадцать по долине, после чего дорога стала страшно петлять. На самой дороге снега не было, но из-за виражей и крутых поворотов им приходилось все время сбавлять скорость.

Где-то высоко над заснеженными вершинами гор светило солнце, но они были сейчас окутаны холодным туманом. Когда наконец они выехали на большую дорогу, прямо ведущую в Шамони, было уже больше десяти часов утра.

— Почему люди приезжают отдыхать в такое унылое место? — спросил Бонетти.

— Вы ничего в этом не понимаете, — сказал Бретонне, — потому что не катаетесь на лыжах. Чего стоят только одни подвесные канатные дороги! Только от них можно прийти в восторг!

Между тем Бонетти подъехал к отелю «Эрмитаж» и остановил машину.

— Да, — ответил им администратор, — он остановился у нас, но он уже ушел.

— Ушел?

— Он уходит обычно очень рано, около восьми часов. Обычно он катается в Белой долине или съезжает по скоростной трассе Спенглер, которая ведет к Ле Уш. Он прекрасный горнолыжник, не всем удается одолеть эту трассу!

— А в котором часу он возвращается?

— Иногда он приходит на обед, но чаще всего он перекусывает в горах, в бистро. В таком случае он возвращается часам к пяти.

На их плечи сразу легла усталость бессонной ночи.

— Что будем делать? — спросил Бонетти. — Снимем комнату и поспим?

Повернувшись к администратору, он спросил:

— У вас есть комната?

— Разумеется.

Служащий стал изучать список номеров. Когда он поднял на них глаза, они уже передумали.

— Принесите нам в холл сандвичи и кофе, — сказал Бретонне, указав на столик в холле. — Вот сюда.

Столик стоял таким образом, что можно было видеть лица всех входящих через вращающиеся двери отеля. Прежде чем сесть за столик, они попросили соединить их с жандармерией. Они вместе закрылись в телефонной кабине и в двух словах объяснили положение лейтенанту Фужеру.

— Никому ни слова, но будьте готовы прийти на подмогу.

— Слушаюсь, господин комиссар, — сказал лейтенант. — У меня в распоряжении пять человек, я буду ждать вашего приказа.

Бонетти и Бретонне устроились в креслах напротив входа и начали ждать.

Когда четыре часа спустя их ожидание подходило к концу, произошло нечто, чего оба комиссара меньше всего могли ожидать. Человек, которого они ждали, предстал перед ними в необычном для себя виде, и они в первую секунду не узнали его: на нем был белый свитер с высоким воротом, куртка, черные краги, шерстяная шапочка на голове. Бонетти и Бретонне замешкались только на одну секунду, но он уже заметил их, выскочил через вращающуюся дверь наружу и бросился бежать.

«У нас было такое чувство, что мы гонимся за карманным жуликом», — скажет позднее Бретонне.

Неожиданно ему стало очень смешно от всей этой ситуации, и он остановился. На улице было мало людей, и никто не понимал, что происходит, во всяком случае никто не выказал желания им помочь.

Бретонне подумал, что не будет же он так бежать до самой Италии… Но он чувствовал себя оскорбленным и задыхался от злости. Кроме того, он злился на Бонетти: ведь это была его идея поджидать вот так, в холле, как два идиота. Он злился на себя за то, что послушался Бонетти.

— Ну, что теперь будем делать?

Бонетти, запыхавшись, бежал навстречу Бретонне. Он упустил беглеца и был в ярости. Он посмотрел на часы и молча направился к жандармерии, здание которой было расположено на другой стороне улицы. Бретонне последовал за ним.

В 15 часов 30 минут инструктор Ланглуа, вернувшийся с тренировки со своей группой, сообщил, что заметил человека в черных крагах по дороге в Брюйер, ведущей к ледникам Боссон. Таким образом, след беглеца отыскался. Он собирался подняться в горы на высоту 2300 метров. Но почему? С верхней станцией тут же связались по телефону и получили подтверждение, что там видели беглеца без лыж и даже предупредили его, что канатка отключается в пять часов.