Дидье Дененкс - Детектив Франции 7 Страница 62

Обоим комиссарам было ясно, что беглец не собирается спускаться.

— Придется отправиться за ним, — сказал Бретонне.

Лейтенант Фужер тотчас же обзвонил лыжников из специализированного отряда, хотя идея казалась ему бессмысленной: можно спасти человека, который хочет, чтобы его спасли, но нельзя спасти кого-то против его воли.

— Сколько времени остается до темноты? — спросил Бретонне.

— Часа два, — ответил лейтенант.

— А какая ночью температура в горах?

— В настоящее время градусов пятнадцать — двадцать, — сказал лейтенант. — Но если он знает места, он может дойти до горного приюта.

Однако четыре часа спустя эта гипотеза не подтвердилась. Проводник Шамах, сопровождавший двоих человек, заметил силуэт в белом свитере, взбиравшийся на восточный склон Сантинэлля без веревки и без экипировки. Его очень удивило это обстоятельство, и он сам сообщил обо всем в жандармерию.

— Гребень горы покрыт ледяной коркой. Я некоторое время понаблюдал за ним в бинокль, но затем он скрылся за выступом.

— Позвоните на метеорологическую станцию и узнайте, какая будет температура ночью, — сказал Бретонне.

Ночью ожидался ветер со скоростью тридцать пять километров в час и температура около минус двадцати пяти градусов. Решение принял снова Бонетти:

— Вертолет. Сколько понадобится времени…

— Вертолет готов к вылету, — сказал лейтенант Фужер, — но вы не сможете сесть наверху.

— Дайте мне два переговорных устройства.

— Вы хотите, чтобы я отправился с вами? — спросил Бретонне.

— В кабине только одно пассажирское место, — сказал лейтенант. — Может быть, до наступления темноты следует отправить группы спасателей?

— Нет, — сказал Бонетти. — Он не подпустит их к себе. Он идет наугад, куда глаза глядят, он даже не пробирается к границе. Он хочет уйти от преследования, от своей ответственности и вины. Он пойдет на все. Он не остановится ни перед чем, даже перед пропастью… У нас один шанс из тысячи… Господи, это будет моя вина.

Вертолет взлетел в четыре часа сорок минут. Пилотом был двадцатисемилетний жандарм Мишель Дюме, парижанин с коротко остриженными волосами, с загорелым и смеющимся лицом.

— Что будем делать на месте, господин комиссар?

— Сначала отыщите мне его, а там будет видно.

— Но мы не сможем сесть.

— Я знаю.

Они поднимались все выше над городком, зажатым со всех сторон горами. Спустя десять минут они увидели солнце.

Они летели по направлению к Сантинэллю и неожиданно заметили темный силуэт беглеца на белом снегу. Он упрямо продолжал восхождение.

— Этот парень чудак, — сказал пилот. — Я еще такого не видел. Он пытается один, без экипировки взобраться на Сантинэлль. Да еще без веревки. Он побьет все рекорды.

— Не отвлекайся, — сказал Бонетти, прищурив глаза и осматривая каждый метр участка, освещенного солнцем. Бонетти с облегчением подумал, что еще не слишком холодно и беглец не обморозится.

— Ты видишь этот выступ, в двадцати метрах от него? Этот небольшой горб? Ты должен пролететь в трех или четырех метрах над ним.

— Это — фигура высшего пилотажа, — засмеялся пилот. — Достаточно небольшого порыва ветра, чтобы мы разбились о скалу.

— Тогда не найдут даже наших останков.

— Нет, найдут, но только весной.

— Ладно, выполняй, что я сказал. Я хочу сбросить это на бугор.

Он показал на одно из двух переговорных устройств со складной антенной. Он обернул прибор в тряпку и посмотрел вниз.

— Я надеюсь, что снег смягчит удар. Надеюсь, что, обнаружив его, он воспользуется им.

— Вы слишком на многое надеетесь, — сказал пилот.

— Больше всего я надеюсь на то, что сумею найти нужные слова.

— А я надеюсь только на то, что на нас не обрушится шквал, — сказал пилот.

Вертолет неожиданно грациозно наклонился влево, приближаясь на полной скорости к скале. Они увидели, как силуэт внизу выпрямился и посмотрел вверх. Пилот больше не улыбался, его лицо стало сосредоточенным. Сжав зубы и прищурив глаза, он весь отдался маневру, плавным и уверенным жестом нажимая на рычаг управления. Внезапно он почувствовал струю воздуха; невероятным усилием воли ему удалось сохранить равновесие. Он прошел по вертикали над выступом в трех метрах от него и, когда Бонетти выбросил сверток, всем своим весом налег на рукоятку, направляя стальную птицу к небесной лазури.

— Без сетки, — сказал он, расслабившись, — Какой будет следующий номер программы? Делаем штопор или огненное колесо?

— Не меняй положения, — сказал Бонетти.

Он не сводил глаз с силуэта. Он увидел, как альпинист дошел до выступа и остановился, рассматривая упавший в снег сверток. В конце концов он поднял его и стал разворачивать. Бонетти начал говорить.

— Вытяните антенну, — сказал он в свое устройство.

— На таком расстоянии он услышит и без антенны, — сказал пилот.

Неизвестно, услышал его человек внизу или нет, но он стал вынимать антенну. Потом он приложил прибор к уху.

— Вы слышите меня? — спросил Бонетти. — Если не хотите говорить, то дайте знак.

Он не сделал никакого знака.

— Хорошо. Я надеюсь, что вы меня слышите. Послушайте, не валяйте дурака. Немедленно спускайтесь вниз. Если вы не можете спуститься самостоятельно, скажите, и мы вышлем за вами группу спасателей. Теперь слушайте меня внимательно. У вас сдали нервы, и вы поддались панике. Вы ведь даже не знаете, зачем мы приехали и что мы хотим вам сказать. С вами говорит комиссар Бонетти. Я много видел людей в вашем состоянии, и я многих спас от смерти. И потом они были мне благодарны за это. Я вам говорю, что вы не рискуете жизнью, вы не рискуете, быть может, даже двадцатью годами. Мне не хочется говорить вам всякую чушь, потому что вы умный человек. Если вы возьмете хорошего адвоката, вы отделаетесь меньшим сроком… но я хочу сказать другое.

Голос Бонетти становился все более пронзительным, и неожиданно он сорвался на крик:

— Не хотите говорить, не надо! Не хотите жить, черт с вами! В конце концов, мне на это наплевать!

И в этот момент аппарат затрещал. Бонетти затаил дыхание и снял палец с красной кнопки. Он подождал минуту, но ничего не услышал, кроме дыхания. Тогда он снова нажал на красную кнопку и сказал мягким тоном:

— Что я могу сделать для вас? Скажите что, и я обещаю вам это.

Он отпустил кнопку и подождал. Сначала он не понял ни одного слова, видимо оттого, что голос был охрипшим и сдавленным от физического переутомления. А может быть, оттого, что то, что он услышал, было настолько нелепо, что он отказался верить своим ушам.

— Повторите…

— Сигареты, — повторил голос. — Сбросьте мне сигареты и зажигалку.

После этого он увидел, что человек бросил устройство и стал следить за бесконечно долгим падением черного кубика на дно пропасти глубиною метров в семьсот.

— У вас есть сигареты? — спросил Бонетти у пилота.

— Есть пачка «голуаз». Мы снова приступаем к пируэту?

— Только постарайтесь подойти чуточку поближе, чтобы пачка не улетела в пропасть.

Он вынул из своего кармана пачку «стыовзента» и маленькую зажигалку, которую сунул в пачку. Затем он достал носовой платок и обернул им обе пачки, завязав концы узлами.

— Я впервые рискую жизнью из-за сигарет, — сказал пилот. — Даже в кино такого не увидишь.

Бонетти высунулся в открытое окно, и его лицо обожгла струя холодного воздуха. Он наклонился, когда вертолет пролетал над силуэтом, и бросил сверток, упавший в двух метрах от беглеца. Человек бросился к свертку. Ему стоило больших усилий, чтобы разорвать платок. Затем он вынул сигарету из пачки и прикурил ее. Он сидел на снегу лицом к пропасти и курил.

— А что дальше? Сбросим ему вечерние газеты? — спросил пилот.

— Возвращаемся. Он тоже вернется.

— Откуда вы знаете?

— Свяжитесь с участком и скажите лейтенанту Фужеру, чтобы он отправил ему навстречу группу спасателей.

В неверном свете последних лучей заходящего солнца Бонетти увидел, как силуэт поднялся и начал медленный спуск к долине.

— Удивительно, что под влиянием наркотиков вместо простых решений выбираешь самые сложные. Но, с другой стороны, простых проблем не бывает. Я ведь мог бросить тело в воду, взобраться на скалу, сесть в машину и уехать. Но мой маленький чертенок шепнул мне на ухо, что тело могут найти и докопаться в один прекрасный день до истины. Чертенок, вырисовывающийся в героиновых парах, советовал мне другое: Кандис никогда не приезжала сюда. Она находилась еще в Верхнем Провансе, и там она умерла. Прекрасно, но как объяснить, что девушка умерла от наркотиков? Чертенок говорил мне, что ничего объяснять не надо, что она умерла не от наркотиков, а ее убил, изнасиловал и обокрал какой-нибудь пастух-садист. Ну а как же аутопсия? Аутопсия пойдет по ложному следу. Если девушка была изнасилована и задушена, если у нее разбит череп, то никто не станет искать в ее крови яд.