Марджори Эллингем - Кошелек предателя Страница 2

Она орала, и ее взвизгивание с болью отдавалось в каждом его нерве. Она яростно ревела. Она заходилась в истерике, и ей со всех сторон над ним и за ним в какофонии сигнала тревоги вторили другие сирены.

2

Предчувствия его не обманули. Дом действительно был полон людьми. Двери открылись, громко затопотали ноги, кто-то кричал, кто-то требовал ответить, что случилось, слышались резкие, взволнованные голоса, они кружились около него, как пчелы у опрокинутого улья.

Бежать ему было неудобно — клеенчатый плащ широко развевался и его полы больно били по ногам. Миновав клетку лифта, он бросился к лестнице. На второй площадке он столкнулся с пожилым мужчиной в белом халате. Тот схватил его за рукав.

— Мне некогда, сэр, — бросил он на ходу. — Лучше смотрите за своими больными, — выкрикнул он напоследок и ринулся прочь.

Сирены продолжали трезвонить. Их пронзительный вой воодушевлял. Только бы они не замолчали, пока он не выберется отсюда.

Он добежал до выхода быстрее, чем ожидал. Там тоже все пришло в движение. Кто-то выключил половину ламп, чтобы пошире открыть массивные двойные двери, и швейцар отрывисто, по-военному приказывал соблюдать порядок.

Человек в клеенчатом плаще промчался по выстланному каменными плитами полу, инстинктивно следуя за дуновением свежего ночного ветерка. Неподалеку от выхода стояла медсестра. Находившийся рядом врач коснулся его плеча.

— Где это, пожарный?

— Сзади. Никакой опасности. Скажите им, пусть утихомирятся. Никакой опасности нет. — Он заметил, что слова его прозвучали веско и убедительно. Он был уже у дверей, когда прямо перед ним возникла какая-то девушка и, только он отпрянул от нее в сторону, спокойно задала дурацкий вопрос:

— Это что, около ворот? — Он посмотрел на нее через плечо, и ему показалось, что лицо у нее овальной формы, а карие глаза умны и серьезны.

— Сзади загорелось, мисс. Ничего страшного, — коротко ответил он и вышел. Встреча вроде бы не имела никакого значения, да и девушка, видимо, была не вполне нормальна, но в сознании у него остался тяжелый осадок и, желая поскорее забыть об этом, он с готовностью погрузился в уличную мглу.

Никто не назвал бы ночь беспросветной. Сквозь тонкую пелену облаков проглядывала луна, и его глаза без труда свыклись с переменами, с дымно-сероватыми тенями затемненного города.

Обстановка была ему незнакома и не вызывала откликов в памяти. На полукруглой подъездной дороге он увидел с десяток автомобилей, а за ними на светлом небе проступали нечеткие силуэты крыш и шпилей.

Он вскочил в ближайшую машину. Тогда он решил, что поступил мудро, однако и вести ее и нажимать на педали в огромных сапогах оказалось нелегко. И все же тарахтелка со скрипом сдвинулась с места. Он обогнул склон и выехал к открытым воротам. Затем повернул на восток к большой шоссейной дороге, надеясь, что выбрал самый удачный путь и, с силой нажав на акселератор, с грохотом выкатился на тусклую ленту асфальта, еще освещаемую его единственной затемненной фарой.

Ему досталась ужасная машина. Обнаружив это, он расстроился. Ему смутно представлялось, что он привык ездить совсем на других. Неудобная малютка судорожно дребезжала, и вести ее на полной скорости было опасно, сзади в ней что-то позвякивало и чем дальше, тем отчетливей.

По широкому шоссе, окаймленному рядами домов, полускрытых за высокими кустарниками, он ехал явно впервые. Насколько он понимал, оно ничем не отличалось от остальных английских дорог. Кругом царили тьма и молчание — ни встречного движения, ни зажженных фонарей. Он нервно сжимал в руках баранку, принуждая упрямую машину к дальнейшим усилиям. Теперь это был настоящий, хорошо известный ему ночной кошмар, как будто он шел по темному тоннелю, неживой от страха, а его ноги с каждым шагом наливались свинцовой тяжестью.

Другая машина попалась ему, лишь когда он отъехал от госпиталя на полмили. Он с облегчением вздохнул и посмотрел на две затемненные боковые фары, осветившие ему встречный путь. Он подумал, что это автобус. Внутри машины было темно, но, приблизившись, он заметил отблеск неясно вырисовывающегося номера. Разглядев его повнимательнее, он вздрогнул — это был номер пятнадцать. В его сознании что-то вспыхнуло, и на мгновение он почти физически ощутил мощный и теплый поток света, но не прошло и секунды, как видение исчезло и на душе у него стало горько. Он чувствовал, что от него ускользнуло нечто важное и очень срочное. Он должен был сейчас что-то сделать, и на него ложилась огромная ответственность.

На минуту это всецело овладело им и, однако, сразу куда-то улетучилось, безвозвратно ушло. Он знал очень мало, но и этого было достаточно, чтобы прийти в отчаяние, впасть едва ли не в шоковое состояние. Полиция гналась за ним по пятам, очевидно полагая, что он убийца. Машина отчаянно дребезжала, и этот звук начал казаться ему зловещим. Конец мог наступить в любую минуту; ясно, что мотор вот-вот заглохнет, а он еще в предместье незнакомого города, и в этом проклятом, чудном костюме ему никуда не скрыться.

Именно тогда он и понял, что за ним следует какая-то машина. Он не сумел бы определить ни ее размер, ни марку, потому что ее фара была такой же затемненной, как и у его драндулета. Он немного притормозил, дав ей возможность проехать, но шофер и не собирался его обгонять. Он старался твердо держаться на расстоянии двадцати пяти ярдов. Это откровенно пугало.

Он прикинул, что едет со скоростью чуть больше сорока миль в час, хотя, по времени, его машина с напряжением то ускоряла, то замедляла ход, снижая его до тридцати миль. Он осторожно уменьшил скорость. Машина сзади тоже сбавила ход. В эту минуту предсмертный хрип задней оси резко усилился.

На губах худого мужчины в клеенчатом плаще застыла изумленная улыбка. От неизбежности катастрофы хотелось даже смеяться. Похоже на попытку кражи со взломом на роликовых коньках. Несомненно, его подстерегало множество опасностей. Он знал, что не сможет убежать от них в огромных сапогах с чужой ноги.

Слева во тьме обозначился поворот и он бросился туда, решив, что это последний шанс. Машина сзади срезала угол, и в его сознании блеснул луч надежды, но только он выехал на развилку шоссе, как преследование возобновилось.

Его удивило открытое пространство. Вероятно, госпиталь находился неподалеку от городского предместья, а он этого и не предполагал. Вот я и за городом, подумал он, проехав мимо оголенных деревьев, высившихся в темноте. Теперь они могли в любую минуту арестовать его, он мысленно приготовился, что они начнут стрелять и остановят машину. Однако они не торопились, и он продолжал ехать по лесистой местности, а безмолвные преследователи, как и прежде, оставались сзади.

Через некоторое время его покорность сменились раздражением, и он вырулил прямо на середину дороги. Когда перед ним возник удобный поворот, он свернул, но его спутники были тут как тут. Если бы ему удалось ускользнуть хоть на мгновение, то другая машина, несомненно, прибавила бы скорость и опять догнала его.

Казалось, что он в дороге уже несколько часов, даже недель. Он страшно промерз, и до него впервые дошло, что его сознание, если не считать молниеносного просветления, целиком погружено во мрак. Оно и правда напоминало эту машину, такую же разбитую, неисправную и не зависящую от его воли.

Жуткий стук между задними колесами теперь просто оглушал. Скорость также заметно уменьшилась, и в моторе вышел из строя по крайней мере один цилиндр. Его окончательно погубила внезапная впадина на дороге. Он, не глядя, ударил по дворнику, и над ним поднялась настоящая стена брызг, залившая ветровое стекло. Мотор смущенно кашлянул и заглох.

Он сидел, не двигаясь. После катастрофы молчание и радовало и ужасало. Он ждал. Но ничего не случилось.

Облака немного рассеялись, и при свете луны он смог разглядеть низкие изгороди на противоположной стороне, а за ними темные верхушки ив. Было безветренно, тихо и холодно, как на морском дне. Он осторожно повернул голову назад и увидел, что другая машина остановилась, как обычно, в нескольких ярдах от него. Разобрать, кто там сидит, ему не удалось — единственная затемненная передняя фара оказалась слишком тусклой.

Потом он заметил, что машина тронулась с места. Она очень медленно поползла вниз по дороге, развернула в сторону свое длинное лоснящееся тело, легко въехала в воду, почти не оставив ряби, и вплотную приблизилась к нему, так что сиденье водителя очутилось вровень с его собственным.

3

Боковые стекла обеих машин открылись одновременно, и человек в костюме пожарного собрался с духом, чтобы встретить неизбежное.

— Нужна ли вам какая-нибудь помощь? — прозвучал из темноты вежливый вопрос, заданный юным, звонким голосом. Ему подумалось, что это какая-то очень молоденькая девушка.