Валерий Ильичёв - Прощание с облаками Страница 4

Тогда женщина сказала: «Если ты спешишь или голодна, то надо просто попросить, а не лезть без очереди». По глазам девчонки было ясно, что она опять все поняла, но, выжидая, никак не среагировала. Женщина, стараясь говорить четко и медленно, спросила: «Сколько хлеба тебе надо?» И девочка подняла вверх два пальца. И тут женщина предложила: «Вставай вместе со мной и пусть твои ребята отойдут в сторону. А в следующий раз лучше попроси, а не толкайся». — И, взяв девчонку за плечи, поставила её впереди себя.

И тут лицо ребенка внезапно преобразила благодарная улыбка, и не только я, но и многие в очереди увидели, что перед нами обыкновенная девчонка, к тому же несчастная в своей глухоте и немоте, И виноватое молчание повисло над толпой.

Очень кстати в этот момент раскрылись двери булочной, и дюжий парень в белом халате со снисходительной ленцой пропустил нас в теплое, вкусно пахнущее тестом помещение. С некоторым превосходством оглядываясь на отсеченных дверью и оставшихся на легком морозе очередников, один за другим мы протискивались к широкому прилавку.

Стоявшая впереди меня глухонемая девчонка, тщательно пересчитав мелочь, купила две буханки и поспешила на улицу к своим товарищам. Когда вслед за ними вышел и я, держа обжигающие ладони кирпичики хлеба, глухонемые дети прямо у выхода раздирали руками сдобное лакомство и с блаженными улыбками направляли в рот дымящиеся на холоде ноздреватые ломти.

Пристыженный, я поспешил прочь и сама собой сложилась молитва: «Спаси нас, Всевышний, не от врагов наших, чужой злобы и ненависти, а от самих себя неразумных!»

Ищите женщину

Не могу я пройти мимо женщин. В метро, в автобусе, на улице я желаю каждую из них: и невольно прижимающуюся в переполненном вагоне, и идущую впереди, мерно покачивая бедрами, и двигающуюся навстречу с волнительно подрагивающими грудями, и толстых, и тонких. Стройных все-таки больше, чем толстых. «Сухие дрова жарче горят». Впрочем, для меня здорового тридцатилетнего мужика и толстые тоже годятся. Но это так, для общего списка, если добыча сама в руки плывет.

У жены ко мне тоже обид не должно быть: после каждой новой победы меня тянет к ней ещё больше. И в хозяйстве начинаю немного помогать. Интересно, жена догадывается о моих похождениях или её просто устраивают такие отношения? А наплевать, главное, на пятилетней Дашеньке ничего не отражается. В прошлое воскресенье даже в зоопарк вместе ходили. А в отношениях с женщинами меня сам процесс охоты увлекает. Главное суметь разговор завязать и будто ненароком за руку взяться. Если не отнимет, то считай я уже у неё в постели! Все проверено: осечек в таких случаях не бывает.

Клавдия Петровна, наш бухгалтер, видя, как в столовой я всех женщин до сорока лет глазами обшариваю, всегда качает головой: «Доведут тебя, Николай, бабы до несчастья. Все угомониться не можешь, словно там у тебя между ног пламя полыхает и залить нечем». И вот накаркала, ведьма старая.

В этот день все сошлось, как назло. Шел дождь, и я решил ехать на метро. Двери вагона закрылись перед носом. Пришлось ждать следующей электрички. Вошел. Мне бы сесть на первое попавшееся свободное место, а меня невольно понесло в дальний конец вагона, где на трехместном сиденьи расположилась блондинка со своим огромным старомодным коричневым чемоданом, обвязанным сверху толстой бечевкой. И чего туда меня понесло? Да видно, черная гладкая юбка и белая кофта привлекли. Так одевалась моя первая любовь в десятом классе, и с тех пор я к этому сочетанию неравнодушен. К тому же удлиненная лисья мордочка с белесыми кудряшками у висков и серые глаза почти стального цвета мне чрезвычайно понравились. Меня всегда неудержимо тянет к таким спокойным и уверенным в себе женщинам.

Присел я и начал молоть разную чепуху о погоде, тяготах жизни, новом кинофильме. Девица отвечает односложно, не всегда впопад, занятая своими мыслями, но не молчит же. Уже не помню, как разговор на медицину и экстрасенсов перешел. Пользуюсь случаем, беру за кисть, общая по пульсу диагноз поставить и силу биополя определить.

У тут же поверил в свою удачу — руку не отняла, впервые с интересом на меня посмотрела. Говорит: «Вы не так пульс слушаете. Я операционная сестра и знаю, как это делается». И сама мою руку перехватила. У меня от её нежного прикосновения дрожь по телу пробежала: «Электрическая женщина! Дурак последний буду, если упущу. Ведь явно клюнула и сама меня поощряет».

Начал лихорадочно придумывать, как в попутчики набиться, а она сама пригласила: «Вы не могли бы, если есть свободное время, меня проводить, а то с тяжелым чемоданом от метро ещё метров триста до дома тащиться». И я, идиот, согласился, сам голову в петлю засунул.

Как доехали до её остановки, схватился я за чемодан и чуть не ахнул: камней туда она что ли понапихала. Но делать нечего — тащу. Пока до дома её добрались, я весь взмок. Возле её подъезда три старые бабки сидели. Хотел я мимо проскочить, да Нина сама остановилась, поздоровалась и разговор никчемный завела, словно, нарочно, чтобы меня эти сплетницы повнимательнее рассмотрели и запомнили. «Это, — говорит, — мой дальний родственник проездом из Сибири. В гостинице мест нет и он у меня сегодня переночует, а завтра уедет». Бабки понимающе усмехаются, дескать, все ясно, сами молодыми были. Похоже, не первого родственника Нинка к себе ведет, да мне что за дело? Не жениться же собираюсь. На лифте поднимаемся, а у меня уже легенда для жены придумалась: скажу, что «шефа» на дачу перевозил, задержался, остался переночевать, а из-за города позвонить возможности не было. Это сработает — ведь самое начало лета.

Зашли в квартиру, а там всего одна маленькая комната, да и мебели немного — диван с вишневым покрывалом, торшер, столик журнальный, полки с книгами, сервант. Все как у людей. А вот картина над диваном приковала внимание: обнаженная женщина с длинными распущенными по плечам волосами, изогнувшись в поясе, откинулась назад и, запрокинув вверх лицо, жадно вдыхает аромат розы, протягиваемой ей мужчиной, изображенным в правом верхнем углу.

Художник был явным оригиналом: тело женщины он изобразил со знанием натуры, выписав мельчайшие детали, а в верхнем углу картины виднелись лишь голова мужчины и две руки, молитвенно сложенные. Но самое удивительное — это колорит картины: девушка была выписана розовым цветом, а мужские голова и руки, протягивающую черную розу, — зеленого. Может быть, именно благодаря этим странностям все изображенное на картине словно излучало сексуальность. И хотя черты лица изображенной жещины не были четко прочерчены, я был уверен, что позировала моя новая знакомая.

Заметив мой интерес, хозяйка пояснила: «Рисовал один мой знакомый. Нравится?» Я кивнул. Она усмехнулась: «Раньше мне тоже нравилось». Ох, и насторожил меня тон этой фразы — озлобленный и жесткий. Но я сумел отогнать тревогу: нет мне дела до её прошлых страстей, поставлю ещё одну галочку в своем победном списке и завтра навсегда исчезну отсюда. По дороге успел наврать, что работаю на секретном предприятии, не женат и зовут меня Михаилом. Я так всем девкам называюсь — пусть потом разыскивают.

А хозяйка времени не теряла: быстро изжарила яичницу, поставила на стол огурцы и редиску, а из холодильника достал бутылку сухого вина. Не очень изысканно, да ведь и гость нежданный. На всякий случай, соблюдая приличия, пообещал женщине в следующий раз организовать ужин за свой счет. Хозяйка мои слова выслушала равнодушно, словно понимая, что следующего раза не будет.

Отправив меня на кухню порезать хлеб и откупорить бутылку с вином, Нина успела переодеться в легкий, просвечивающийся халатик, а черная юбка с белой кофтой, ещё более возбуждая меня, были аккуратно сложены на табуретке.

Во время ужина с дамой главное не молчать, а болтать не умолкая, избавляя женщину от излишней скованности и напряжения и ни в коем случае не давая ей заскучать. Самое сложное — приступить к вопросу о переходе в постель. Но в этот вечер все получалось помимо моей воли, и женщина сама проявляла активность, подталкивая меня в мутный омут греховной близости. Лишь на мгновение в её глазах я заметил колебание, когда предложил потанцевать. Но тут же, отбросив сомнения, она подошла к углу и включила магнитофон. Подогретый вином и предчувствием любовной близости, я крутился вьюном, а дама танцевала легко и непринужденно, но без страсти, двигаясь, как заведенный автомат. Танцуя, я при каждом удобном случае старался прижаться к партнерше, но эти жаркие прикосновения, все более распаляя меня, не вызывали ответной реакции! Обидно, ну прямо кукла бесчувственная! И зачем, тогда домой затащила?

Музыка замолкла, и она склонилась перед магнитофоном, меняя кассету. Упускать такой момент было глупо. Я обхватил её сзади, захватив ладонями груди, прижал к себе и начал целовать в шею. В первое мгновение женщина инстинктивно дернулась, словно намереваясь вырваться, но тут же, заставив себя смириться, покорно расслабилась, позволив моим рукам жадно обшаривать её тело. Распаленный, я подхватил её под колени, поднял и поднес к дивану.