Игорь Чубаха - Пепел и кокаиновый король Страница 59

– Достаточно посмотреть на этого жирного, неповоротливого карлика с пустыми свинячьими глазками. Только самая последняя мафия могла выбрать такого уродца своим главарем. Я, к счастью, не знал матери Лопеса, но думаю, он – хийо де пута[40].

– Синьор Лопес, синьор, – безостановочно бормотал адвокат Мигель. – Он в перекрестиях шести прицелов, пальцы на курках, только чуть двинуть пальцем и этот напыщенный пекино (пингвин (исп.)) Пепьель навсегда заткнется.

Как известно, чтобы смертельно обидеть итальянского мужчину, надо оскорбить или его мать, или его дом или любимую футбольную команду. А для колумбийца самыми страшными оскорблениями считаются нелестные отзывы о внешности, о его матери или о сорте его табака. Пепел уже оскорбил внешность Лопеса и его мать.

– Знали бы вы, какие сигары курит этот подонок! – расхохотался в прямом эфире Пепел. – Я думаю, он вертит их из дерьма ящериц, а потом выдерживает для аромата в верблюжьей моче. Я не понимаю, как его с такими сигарами в кармане, пускают в приличные страны?

На памяти адвоката до такой опасной степени лицо Лопеса багровело в последний раз три года назад, когда войска национальной гвардии, нанятые конкурентами, взяли в осаду этот замок. «Как бы удар не хватил», – забеспокоился Мигель.

– Живым, – вдруг прошипел наркокороль, расстегнув ворот шелковой рубашки и проведя вспотевшей ладонью по волосатой груди, – живым мне его. Лично хочу резать.

– Синьор! – всплеснул руками Мигель. – Он же нарочно! Он же все просчитал. Он понял, что стоит под прицелом и намеренно злит вас, мой синьор. Чтобы вы отменили выстрел...

И тут Лопеса прорвало. От его голоса затряслись подвески люстры позапрошлого века:

– Заткнись, Мигель, или я вспорю тебе живот! Ты хочешь, чтобы он просто умер, как умирают нормальные люди!? Убрать снайперов! Взять живым! Привести ко мне! Живым!!!

Лопес схватил со стола пепельницу из черепа Троцкого и разбил ее о камин, сложенный из камней Колизея.

– Что значит, не поднимался на поверхность?! «Скрылся в сабвее» – это я понял! Я не понимаю, как вы пропустили его!? Ах, ты уверен, что не могли пропустить? В оба глаза, говоришь... Выходит, он до сих пор катается по линиям? Или бродит по туннелям?.. Привлеките бродяг, которые живут в метро, пообещайте в награду недельную дозу героина. – Родриго охрип от телефонных перебранок. Правда, уже не был так грозен, как в начале нью-йоркской облавы. Лопес сломал в его душе некий крепежный гвоздь. Почему они снова должны разыскивать Пепьеля, которого один раз уже разыскали и вывели под снайперов?

Синьор Родриго Клементес до своего головокружительного возвышения на посту секретаря жил в Колумбии, где метрополитена нет в принципе. Позже высокий ранг не позволял ему пользоваться народным транспортом. Поэтому секретарь синьора Лопеса не имел никакого понятия о том, что известно каждому питерскому или московскому пацану. Как, дождавшись поезда на конечной остановке, спрятаться в нем, переждать проверку вагонов и прокатиться в депо.

А перекрыть депо никому из лопесовцев и рекрутированных наркодилеров в голову не пришло.

Родриго Клементес оглянулся в зеркало. За эти окаянные дни он сильно сдал. А последний звонок Лопеса, наверное, состарил его еще на год. Хозяин требовал перекрыть подходы к зданию Организации Объединенных Наций так плотно, чтобы не проскочил не то что Пепел, но даже летучая мышь. И при этом следовало не прекращать розыск русского по городу и усилить патрулирование.

Откуда брать новых людей? Как заставить людей, что уже столько времени на ногах и без отдыха, работать с прежней отдачей? Люди так утомлены, что угрозы на них уже не действуют, и не надо им никакой награды, только отвязались бы поскорей, да дали поспать.

И сам Родриго Клементес, будь такое возможно, отдал бы треть накопленного им на банковских счетах за то, чтобы выйти из охоты на русского невидимку. Он очень устал...

Затренькал один из телефонов. Звонил Педро Гонсалес, предводитель небольшой мексиканской банды, промышляющей на юго-западе Нью-Йорка. Вот кого следует бросить на ООН. Ни Клементес, ни сам Лопес не подозревали, что речь про Антарктиду на завтра ассамблее произнесет не сам Пепел, а совершенно посторонний к пари самоанец. И условие пари будет выполнено, поскольку пунктом значилась просто речь про защиту российских интересов в Антарктиде.

Сам Пепел уже готовился к путешествию в Японию. Предстоящий маршрут пролегал по местам, где его будут искать в последнюю очередь: мексиканская граница – Барбадос – под самым носом Лопеса Панамский канал – Филиппины – Южная Корея... Проблема только в деньгах на дорогу. Как-нибудь вакрутится.

Свои же обязательства перед экономикой Западного Самоа Сергей тоже выполнит. Чтобы обеспечить однодневный скачок цен на копру на Нью-Йорской сырьевой бирже достаточно зайти в любое интернет-кафе, не обязательно в самом Большом Яблоке[41]. Посмотреть сайты нескольких серьезных информагентств вроде Рейтера и списать электронные адреса их корреспондентов в Окенавии. Далее ничто не мешает от имени этих корреспондентов единодушно направить во все информагентства сообщение о приближающемся к берегам Западного Самоа урагане невиданной силы. Дескать, урожай кокосов этого года под серьезной угрозой. Пока дезинформацию раскроют, она разойдется по тысячам потребителей, в том числе попадет и в аналитические отделы брокерских контор. Скачок цен гарантирован.

В Думской курилке было, как обычно, дымно и весело.

Депутат Игнатий Старк травил байку о том, как однажды вечером приняли они с мужиками своей фракции бюджет с небольшим перерасходом и решили нагрянуть в один из домов окраинного избирательного округа, состоящих на балансе медицинского ВУЗа, чтоб лично проверить, хорошо ли живется нынче электорату из числа простых беспартийных студенток.

Депутат Каукин, публично радеющий за простой народ, рубил ладонью воздух и зычно трубил по поводу последних известий из ООН.

– Не дадим оттяпать Артктику с Антарктикой! Ура пролетариям островов! А ежели к примеру, трудящиеся Западного Самоа еще протолкнут вопрос про наши законные права на орбиту и кусок стратосферы, то им от нас будет большое рабоче-крестьянское спасибо. Кто туда первым забрался? Гагарин! Значит, считай, он как бы колышек там вбил, и теперь вся она наша – та небесная земля. Не отдадим!

«Медведь» Владимир Мильян в диспуте не участвовал, зато у него в руках была стенограмма выступления самоанца, и он спешно пожирал текст глазами: «...русские всегда считали, что имеют больше прав на хозяйственную деятельность в Антарктиде. Ведь официально признано, что этот континент открыли россияне – Беллинсгаузен и Лазарев. Но, похоже, когда дело дойдет до дележа антарктических недр, с этим вряд ли кто будет считаться. Первооткрыватели шестого континента могут остаться без доли сокровищ, которые таятся в его недрах!..»

– Никак не пойму, – жаловался Дмитрий Рогозин[42] одному из своих помощников. – Какое дело этим папуасам до наших прав на Антарктиду? Нет, я бы понял, когда бы они просили для себя. Но какая им выгода лоббировать наши интересы?

– Так это же хорошо, Дмитрий Олегович, – помощник говорил, пытаясь угадать, то ли он говорит, что хочет услышать Рогозин, или не то.

– Да кто его знает, хорошо или плохо! А ну как штатовцы завоняют, что, дескать, мы подкупили аборигенов обещаниями тайных поставок списанного оружия?

– А на самом деле? Мы обещали им или нет?

– Может, и обещали, – пожал плечами Рогозин. – Мне ж не докладывают, козлы...

«Медведь» Мильян наискосок читал текст: «...Россия не должна стать аутсайдером в проектах, которые рассматриваются сейчас с прикидкой на не такое уж далекое будущее. Антарктида богата не только льдом. Ее можно сравнить с холодильником, битком набитым продуктами, жизненно необходимыми для мировой экономики...»

Постепенно разговоры в курилке перешли на футбол.

– А я поставлю завтра этот вопрос, поставлю, – едва не топал ножкой «яблочник» Жаботинский. – Объявить четырнадцатое июня выходным днем. Хватит ханжества и лицемерия. Все равно четырнадцатого до обеда никто работать не будет.

– Но мы же правые, нам нельзя, – косясь по сторонам, шепотом напоминал «эспээсник» Быстроглебский. – Наши враги непременно усмотрят в этом экстремизм. И заулюлюкают на все голоса.

Депутат Каукин теснил к стене депутата из фракции аграриев.

– Ну что, навозная фракция, отвечаешь за свои слова? Ставишь на Бельгию свой «мерс» против моего «ауди» на Россию-матушку.

– Я – навозная фракция?! А ты-то кто?!

– Я от станка! Я – независимый пролетарий! Ставишь свою телегу или нет?

Дмитрий Рогозин тяжело вздохнул.

– Никак не пойму, что творится с миром. Туземное племя вступается за Россию, причем на очень высоком уровне – в ООН. Ради просмотра игры в мяч законодатели готовы забросить государственные дела.