Павел Астахов - Продюсер Страница 36

А тот вдохновенно продолжал:

— Да, вот так, Вика. Я могу со всеми этими проектами разобраться. Главное, что у меня есть возможность и сила заставить этих козлов с тобой считаться. Они не смеют тебя обижать!

Виктория поразилась: Леня выглядел неожиданно воинственно. Видимо, пошив формы тоже придал ему сил и мужественности, хотя сам он в армии совсем не служил в силу слабого физического развития.

«Ну, что ж… приятно иметь разговор с мужчиной…» — подумала Медянская и задала ключевой вопрос:

— Здорово! Отлично! Леня, мне это и надо. Но скажи, а что ты хочешь за помощь? Бизнес есть бизнес.

Леня уклончиво кивнул.

— Хм… бизнес бизнесом, а дружба дружбой. Вика, ты же понимаешь, что если не воспользуешься моей помощью сейчас, то потеряешь все. Поезд уже почти ушел. Если они нагло посмели на тебя клевету написать! Обвинить! У них нет ничего святого. Они — волки! А я тебе предлагаю защиту. Как только все оформится на тебя, можешь мне дать по двадцать пять процентов от всех предприятий. Это немного, поверь мне. Это гораздо меньше, чем потерять все.

— Ага. В четыре раза.

— В смысле?

— А в том смысле, Ленечка, что спасибо тебе за заботу. Но я отказываюсь.

— Но почему? — опешил Булавкин.

Медянская задумалась.

— Почему? Хороший вопрос. Смотри, Леонид. Вот если бы ты сказал мне: «Вика, я все сделаю для тебя даром. Мне ничего не надо. Ты моя подруга. Память Иосифа дороже…»

— Но это правда! Так и есть! — вскричал нервно Леня. Он не понимал, почему эта строптивая вдова отказывается от его дружеских услуг.

— Да. Правда, Леня! Только ты так не сказал. Для тебя теперь все возможно. И, поди, бесплатно. Скорее, даже наоборот, ты же не в убыток себе погоны пришиваешь?

Булавкин поджал губы. Его изрядно раздражала эта тема, так как проигравшие конкурс на пошив формы модельеры уже постарались рассказать журналистам свою версию победы Леонида.

— Это тебя, Викуля, не касается.

— Тоже верно! — легко согласилась Виктория. — Равно как и тебя — наш бизнес.

В гостиной на мгновение наступила тишина.

— Так вот, — в этой тишине произнесла Виктория и затянулась сигаретным дымом, — если бы ты так сказал… «Бесплатно». «По дружбе». Я бы знаешь, что сделала?

Он отрицательно помотал головой, и Виктория усмехнулась и встала перед маленьким Булавкиным в полный рост:

— Я сказала бы тебе, Леня, что дарю тебе весь этот бизнес! Вот так. Запросто. А там уже твое дело, сколько нам с сыном оставить на жизнь. Я люблю, Ленечка, людей проверять.

— Как проверять? — Булавкин ошалело хлопал глазами, не понимая, шутит вдова или говорит серьезно.

— Вот так. Проверять. Как на детекторе лжи. Дай человеку взаймы и посмотри, как он отдаст. Предложи делить прибыль. Попроси бесплатной помощи. Все сразу станет ясно. Меня за последние дни кинули все компаньоны Иосифа. Да что там компаньоны, даже Митя Фадеев, засранец! Сейчас, говорит, привезу выручку. И пропал. Ваня Бессараб — и тот исчез, как только я попросила собрать долги Иосифа. Что уж говорить про Фроста и компании?! Они только рады. Так что, Леня, ты меня не удивил. Наоборот. Ты хоть пришел и честно сказал. Остальные морды прячут, а зубами щелкают.

— Я, Вика… — начал было Булавкин.

Но Медянская его остановила, наклонилась и приложила к его губам палец. Покачала головой и поцеловала, как ребенка, в лоб и в щеки. Леня совершенно растерялся, а Медянская выпрямилась:

— Вот так-то, Леня. Вот так. Все. Давай расходиться. Уже утро на дворе загорается.

Булавкин сокрушенно покачал головой. Непростой, ох, непростой женщиной была Виктория Медянская.

Торг

Митя провел короткое совещание с работниками и еще раз подтвердил себе, что держит под контролем почти всех. Специфика шоу-бизнеса в административном плане не предполагала наличия большого штата. Однако каждый из них был незаменим и считался в своей профессии лучшим. Шлиц подбирал команду тщательно и долго. Тот же Фадеев работал уже полтора десятка лет. Занимая должность генерального директора, он из мальчика на побегушках вырос до вполне обеспеченного человека, который мог позволить себе больше не работать и спокойно растить детей, а затем и внуков. Но Митя любил свою работу. А еще больше — деньги. Живые деньги — вот что притягивало Фадеева.

Со смертью Шлица многое изменилось. Главное — исчезла уверенность в благополучности бизнеса и завтрашнем дне. В том, что день придет, естественно, никто не сомневался, а вот будет ли он сытым? За это никто из персонала поручиться не мог. Люди привыкли рассчитывать на гениальность, предвидение и продюсерское чутье Иосифа. Он точно знал, какую команду артистов к какому событию надо готовить. Июль и август характеризовались бесконечными днями рождения олигархов, заселивших Лазурное побережье Франции от Сан-Тропе до Ментона. Иосиф заранее составлял перечень их потребностей, а был он довольно разнообразен.

Гарри Махачкалинскому нужны были оперные звезды и струнный квартет Большого театра, Машкевичу — Алсу, Фаттаху — Коля Басков, Виталику Мащицкому — группа «Блестящие», Тельману — Дженнифер Лопес, Алишеру — хор Турецкого. Вкусы каждого из них Шлиц изучил хорошо и всегда был готов к их заказам, как правило, раньше самих олигархов зная о предстоящих юбилеях и важных датах. Но главное, Шлиц не просто исполнял пожелания клиента; он эти желания предвидел, а отчасти даже формировал. Он умел создавать то, что вскоре и становилось модой.

Именно Иосиф благодаря умелой политике и рекламе ввел традицию поздравлять с помощью «живых подарков». Празднуете вы день рождения любимой внучки, а к вам вдруг с моря на белоснежной яхте заруливает цыганский хор или группа «Виа ГРА». И как же олигархам это понравилось!

Пожалуй, среди всех названных и неназванных миллиардеров особняком держались лишь двое: Алимджан Фархутдинбеков и Григорий Яровой. Алимджан требовал каждый раз самых новых и самых ярких звезд. В этом году, например, помимо взлетевших в рейтингах популярности Клима Чука и Айи Кисс, он хотел видеть Элтона Джона. Причем так, чтобы тот спел на пару с Кирой Фарфоровым. Хорошо, что Шлиц сумел договориться с директорами, продюсерами и антрепренерами великого английского пианиста, и тот ожидался на вилле Алимджана.

В отличие от него Григорию Яровому не требовался никто. Он среди олигархов был единственный капиталист от искусства, который не участвовал в приватизации, залоговых аукционах и разделе госсобственности. Он создал несколько удачных радиостанций и музыкальный телеканал, который взращивал много лет, отдавая ему все свое творчество и энергию. Когда же природные ресурсы были поделены и стали приносить стабильную сверхприбыль, олигархи обратили внимание на телеканалы, и в битве за проект Ярового схлестнулись сразу несколько толстосумов. В итоге Григорий совершил гениальную комбинацию и передал контрольный пакет в руки «прогосударственного» нефтетрейдера, который и цену дал максимальную, и защиту обеспечил надежную. Плюс ко всему Яровой по праву считался прекрасным композитором. Традиционный день рождения своей младшенькой дочки в Монте-Карло он проводил сам, сидя за электропианолой и напевая собственные песни вместе с дружным хором гостей.

Митя работал и пока вычеркивал олигархов из списка потенциальных заказчиков «Олл старз продакшена» одного за другим. Он поставил две жирные галочки возле Алимджана, а потом обвел его имя еще и в кружок. Этот праздник обещал хороший заработок в любом случае. Даже неприятная встреча с ягуарами или гепардами не смутила Митю. Он твердо решил содрать денег и с Ротмана, и с Фроста, и с Гарика Бестоффа.

Фадеев отвлекся от списка и посмотрел на другой лист — список оставшихся работников. Кое-кто не явился на совещание, что означало одно — у них появился новый хозяин. Но и это не смутило Митю. Он мог справиться со всей организационной работой даже один. Так и было первое время, пока Шлиц не потребовал категорично увеличить штат, чтобы не разрываться между концертом в «Олимпийском» и вечеринкой у Тарико на Сардинии. Митя скорбел, ведь ему удавалось зарабатывать колоссальные комиссионные на каждом мероприятии, а по настоянию Шлица пришлось брать еще двух помощников, которые моментально выросли до уровня концертных директоров и уже самостоятельно договаривались о своих откатах и комиссионных с заказчиками.

Покончив со списком оставшихся работников, Митя достал еще один лист. Отпечатанный на принтере по просьбе следователя Агушина, список фирм и проектов Шлица выглядел внушительно. Но Митю этот список, в отличие от Геннадия Дмитриевича, интересовал только с одной точки зрения: он выяснял для себя, что можно откусить незаметно от акул, которые собрались раздергать наследство Иосифа по желудкам.

Тем временем пока еще капающая из запущенных при жизни Шлица проектов выручка постепенно истощалась. Из крупных самым дорогим был, безусловно, «Медиасити». Но умный Фадеев никогда бы не рискнул сунуться в миллиардный раздел. Несмотря на предложение Фроста поработать под его началом, Митя мечтал о собственном деле. Клуб «Гоголефф», телеканал, радиостанция, конкурсы — это все было не по Митиным зубам, хотя вполне понятно и очень аппетитно.