Игорь Резун - Свидание на Аламуте Страница 77

— Не найдется! — утешил Алексей.

— Чего не найдется?!

— Люда… то есть Мумиешка твоя… тьфу, то есть…

— Дурак ты, Леха! — рассмеялась Ирка. — Эх! Рвануть бы… в Африку, едрена-матрена. Вдвоем. На джипаре, а? Да ты не бойся, я приставать к тебе не буду…

…С момента отъезда Майи прошло чуть больше полутора недель. А Алексеем уже владела странная тревога. Мозг его стал избирателен: процеживал все новостные программы и слухи, заставил его начать покупать журналы со статьями о мировой политике и читать каждую статью. Алексей, никогда не интересовавшийся памятниками ЮНЕСКО или квотами продажи нефти для стран ОПЕК, стал выискивать все эти сведения. Газеты, журналы и новостные выпуски «EuroNews» преподносили большой выбор информации, не считая, конечно, шелухи.

Сначала журналисты расписывали побоище в Париже, в ходе которого погибло около шестидесяти полицейских и бойцов спецподразделений, около сотни — ранено, а также почти дотла был сожжен целый квартал. Началось, мол, все манифестацией студенток, оголивших грудь перед церковью Мадлен, а закончилось побоищем в престижном районе Малакоф. По данным СМИ, студенты протестовали против новых законов об обучении. В ходе этих беспорядков хаос перекинулся на арабские кварталы, шли столкновения с полицией, кто-то из высших чиновников департамента застрелился в туалете Дворца Правосудия… Некто Махаб аль-Талир, известный физик-ядерщик, заявил агентству «Франс-пресс» о том, что «…избиение арабских младенцев в Европе может вызвать потрясения на самой высокой скале Ирана». Но Алексей тут не вдавался в подробности. Потом пресса переключилась на таинственное покушение, совершенное на леди Сару Фергюссон, герцогиню Йоркскую, вроде как сначала застреленную при большом стечении народа на фольклорном празднике в знаменитом Стоунхендже, у Пяточного камня, а потом воскресшую на приеме в честь российских бизнесменов. Пресса публиковала ядовитые замечания о связях герцогини с какими-то «русскими волшебниками», о ее привычке являться на светские вечеринки в умопомрачительных нарядах от Reem Acra и босиком. Ее сравнивали с Траволтой и Гиром, одураченными, как известно, сайентологами.

Сообщали о странном землетрясении, произошедшем близ Лондона. Там такого не случалось с тысяча шестьсот пятьдесят шестого года. О внезапном крахе мощного Итало-французского банка. В числе причин называли возмущение на Нью-Йоркской фондовой бирже, к которому приложил руку русский олигарх Лиходеев. Говорили, что ему помогал какой-то странный монах в зеленых перчатках и балахоне… Вроде как в один прекрасный момент биржа заполнилась длинноволосыми молодыми людьми, типичными хиппи, которые начали сорить с балконов стодолларовыми бумажками. Маклеры побросали телефоны и кинулись собирать деньги; работа биржи была парализована на два часа. А за это время, под шумок, в Токио спустили акции этого банка и заодно еще полудюжины американских компаний. Примерно то же повторилось еще на паре бирж: ходили хиппи, словно неведомой машиной времени вынесенные с грязных нью-йоркских тротуаров шестьдесят восьмого, и сорили деньгами. Максимум, что им полагалось, — это штраф за «загрязнение общественных мест». Два десятка долларов… А вот Итало-французский банк, со всей его разветвленной системой филиалов, контролирующих добычу алмазов в Сьерра-Леоне и торговлю изумрудами в Ливане, канадский нефтяной шельф и афганский наркотрафик, история выбросила в мусорную корзину. Аналитики молчали, ошеломленные… Сам же глава банка, как передавали, очень вовремя разбился на своем частном самолете.

Потом на первые полосы вышла экспедиция сэра Джулиуса Джеффри Кроу, внезапно, из-за угрозы терактов, свернувшего свои раскопки на одной из самых легендарных пирамид и вернувшегося в Лондон с загадочной моделью, по виду — русской, но совершенной египтянкой по манерам. Имя этого археолога Алексей помнил. Этот англичанин не так давно приезжал в Новосибирск — Ирка что-то об этом рассказывала мельком.

Ну, а потом запала в память история в РГАЛИ. Питерский архив пострадал от рук одной из своих сослуживиц — двадцатидвухлетней сотрудницы. Та с утра пришла на работу, предъявив свой пропуск и не выказав никакого беспокойства, и принялась работать в архивах. А через два часа она хладнокровно, используя нож для резки бумаг, перерезала горло хранителю фонда Елене Мишкович, похитила несколько книг и направилась к выходу. По пути она тем же ножом убила сотрудника охраны, молодого парня, и рванула к выходу. При этом она завладела его «макаровым». Но по ее кровавому следу уже шли (кто-то нажал тревожную кнопку), поэтому у выхода ее встретил ОМОН. Та начала стрелять — ей отвечали. По подсчетам свидетелей, в хрупкую девушку попало не менее пятидесяти пуль, но под этим ураганным огнем она, убив четверых омоновцев, сумела сесть в чужой «лендровер» и покинуть место происшествия. Ее нашли только через шесть часов, в том самом угнанном «лендровере», на окраине Москвы. Она умерла от потери крови, которая случилась то ли от огнестрельных ранений, то ли от перерезанного ей кем-то горла. Книги при ней так и не обнаружили.

Был в этом нелогичном, спонтанном преступлении какой-то дьявольский, зловещий замес, и Алексей это ощутил. Но Питер — далеко, и вся эта катавасия его не касалась. Просто занозой засело в памяти, и все.

Ирка стучала каблуками об асфальт, словно гвозди вбивала. У самой остановки, перед массивным фронтоном треста «Запсибзолота», она поперхнулась и растянула в улыбке красивые, дерзкие губы.

— Ну что? Почапала я к мамке. На башибузуков хоть погляжу… Соскучилась! А завтра с утра я к клиенту поеду, ага?

— Хорошо. Ты только эскизы не забудь! — рассеянно попросил Алексей.

…С Иркой он встретился тогда тоже случайно. Она прилетела, обезумевшая, к одному из своих хахалей, которого Алексей как раз консультировал по фэн-шуй. Он мигом узнал разбитную девчонку, отплясывавшую роскошными босыми ногами тарантеллу перед «мерседесом» со своей подругой, делавшей то же самое на крыше дорогой машины. Он ее утешил, успокоил, сводил в кафе. Там, за бокалом сухого красного, ему пришла в голову идея:

— Ирка, хорош тебе полы мыть! Пойдем ко мне…

— Кем?! — расхохоталась уже слегка выпившая и потому бестормозная Ирка. — Стриптизершей?!

— Почему?

— Ну, я слышала, как ты ему про стол без углов толкал. Стол. Стриптиз. Все круглое, — тупо пробормотала она, водя худым наманикюренным пальцем по винной капле. — О-ох-ох! Леха! Поломойка-и-все!

— Погоди…

— А чего? Могу! Запросто!

Она дернула кофточку под сиреневым пиджачком — да так, что ткань хрустнула, и показалась за ней аппетитная, ядреная грудь. Осознав, что творит, Ирка смутилась, торопливо запахнула пиджачок и расплакалась.

Через два дня она уже консультировала одного из клиентов Алексея по вопросам фэн-шуй. Бесстрастно топча белыми от известки пятками строительный мусор в особняке, Ирка вещала в своем непререкаемом стиле:

— …а хрусталь на хрен уберите. Хрусталь рассеивает Ци, ну его в жопу… Люстру надо туда перевесить! Сюда граненый шарик и точку.

— Э-э… какую… точку?

— Сборки! Красной охрой… Сюда картину…

— Какую?!

— Яркую! Как в Одессе — «Мужчина с яблоками».

— Э-э…

— Яблоки съели, мужчина ушел. Шутка. Родной, вешай любую, главное, чтобы по И-Цзин было…

Клиент балдел — то ли от ее напора, то ли от роскошной груди, обтянутой голубым топиком, — и со всем соглашался.

С этих пор начался их совместный бизнес. Ирка, комплексами не страдавшая, тем не менее не совершила ни малейшей попытки залезть к нему в постель. Хотя первые же работы по рисованию готового проекта заставили ее ночевать у Алексея дома. Полуголая женщина ползала вместе с ним по листам ватмана, покрикивая: «Куда, на хрен, линию ведешь?! Взад надо!» — и ничуть не смущалась ни своего вида, ни того, что она в одном белье, ни того, что уже третий час ночи…

В тот день, проводив Ирку, Алексей долго стоял на остановке — ему надо было просто домой. Он еще раз посмотрел на африканский зазывной плакат, потом на красное кирпичное здание областной прокуратуры — на выступающий эркер под зеленной маковкой. Когда-то он сидел с Майей в этом зальчике и познавал жуткие тайны охоты за ассасинами, соучастником которой и сам невольно стал.

И в этот момент раздался звонок мобильного. Звонил Пилатик.

— Алексей? Привет, дорогой!

— Здравствуйте, Эраст! Эраст…

Он забыл отчество и поэтому выкрикнул имя слишком громко, да так, что добропорядочные граждане на остановке «Сибревком» пугливо шарахнулись от молодого человека, имевшего знакомых со столь неординарными именами.

— …Георгиевич, — мягко пожурил Пилатик. — Да ладно!

— Я с Григорьевичем спутал.