Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный) Страница 58

— М-м-м? — встрепенулся мистер Висли, успевший заклевать носом над полуочищенным мандарином. — Ах да… замечательная песенка…

Сделав над собой усилие, он сел чуть прямее и бросил взгляд на сидевшего рядом Гарри.

— Ты уж извини, — мистер Висли кивнул на радио, из которого доносился припев. — Скоро закончится.

— Всё в порядке, — ухмыльнулся Гарри. — В Министерстве, наверное, полно работы?

— Уйма. Я бы не жаловался, если бы мы хоть чего-нибудь добились, но сомневаюсь, что из трёх арестованных за последние два месяца хоть один —настоящий Пожиратель смерти… Только никому не рассказывай, Гарри! — спохватился он, окончательно проснувшись.

— Ведь Стэна Шанпайка уже отпустили, правда?

— Боюсь, нет, — покачал головой мистер Висли. — Дамблдор пытался напрямую ходатайствовать за него перед Скримджером… Любой, кто со Стэном разговаривал, поймёт, что из парня такой же Пожиратель смерти, как из этого мандарина… но власти хотят создать видимость хоть каких-нибудь успехов, а «три ареста» звучит лучше, чем «три ошибочных ареста с последующим освобождением»… Гарри, не забудь, это совершенно секретно!..

— Само собой, — заверил Гарри. Некоторое время он размышлял, как лучше подвести разговор к делишкам Драко. Селестина Ворбек затянула новую балладу «Моё сердце в плену твоих чар».

— Помните, что я говорил вам на вокзале, перед отъездом?

— Гарри, я проверял, — тут же ответил мистер Висли. — Был с обыском в доме Малфоев. Там нет ничего такого — ни целого, ни сломанного — чему быть не полагается.

— Знаю, видел статью в «Пророке»… но есть другое… ну, ещё кое-что…

И он пересказал подслушанный разговор между Малфоем и Снэйпом. Лупин чуть повернул голову, стараясь не пропустить ни единого слова. Когда Гарри закончил, тишину нарушало лишь воркование Селестины:

Околдовано бедное сердце моё:Ты забрал его вместе с собой…

— А тебе не приходило в голову, — начал мистер Висли, — что Снэйп мог просто притворяться…

— Притворяться, предлагая помощь с целью узнать планы Малфоя? — перебил Гарри. — Так и знал, что вы это скажете… но разве мы можем знать наверняка?

— Подобные вещи нас и не касаются, — внезапно включился в разговор Лупин. Он отвернулся от камина и посмотрел на Гарри. — Это забота Дамблдора. Дамблдор доверяет Северусу, а для нас мнения главы Ордена должно быть достаточно.

— Но что, если… — Гарри запнулся. — Положим, Дамблдор ошибается насчёт Снэйпа…

— Так говорили многие. Всё сводится к вопросу: доверяешь ли ты мнению Дамблдора. Я — доверяю. И потому доверяю Северусу.

— Но Дамблдор может ошибаться! — воскликнул Гарри. — Он сам так сказал. А вы… — он посмотрел Лупину в глаза, — ответьте честно, по душе вам Снэйп или нет?

— Ни то ни другое, — последовал ответ и, когда Гарри скорчил скептическую мину, Лупин добавил: — Думаю, мы никогда не станем закадычными друзьями; всё произошедшее между Северусом, Джеймсом и Сириусом породило слишком много горечи. Но я помню и другое: во время моего преподавания в Хогвартсе Северус каждый месяц варил для меня Аконитово зелье и варил превосходно, избавляя от страданий, которые приносит полнолуние.

— Но ведь он «совершенно случайно» разболтал, что вы оборотень, и вам пришлось уйти! — выпалил Гарри.

Лупин пожал плечами.

— Рано или поздно правда открылась бы. Мы оба знаем: Снэйп претендовал на место учителя Защиты от тёмных сил, он мог избавиться от меня в любой момент, подмешав что-нибудь в зелье. Северус же, наоборот, поддерживал моё здоровье; я должен быть ему благодарен.

— А может, он не решался отравить зелье из-за Дамблдора!

— Ты слепо ненавидишь профессора Снэйпа, Гарри, — возразил Лупин с легкой улыбкой. — Джеймс был твоим отцом, а Сириус — крёстным. Ты унаследовал их предубеждённость. Обязательно расскажи директору всё, о чём поведал Артуру и мне, но не жди, что он разделит твою точку зрения или будет удивлён твоей историей. Возможно, Дамблдор сам велел Северусу хорошенько расспросить Драко.

…и теперь, когда сердце моё ты разбил,Я хочу, чтобы ты мне его возвратил!

Селестина закончила песню на длинной визгливо-высокой ноте, и из радио донеслись громкие аплодисменты, к которым восторженно присоединилась миссис Висли.

— Уже каньец? — громко спросила Флёр. — Слава Богу, йето ужасныя…

— Выпьем чего-нибудь горячительного на ночь? — не менее громко перебил её мистер Висли. — Кому яичного коктейля?

— Чем вы занимались в последнее время? — поинтересовался Гарри у Лупина, когда мистер Висли ушёл за коктейлями и в гостиной возобновились разговоры.

— О, я был в подполье. В буквальном смысле. Поэтому и не мог тебе писать: письма меня выдали бы.

— Как это?

— Я жил среди себе подобных, своих сородичей, — взглянув на озадаченное лицо Гарри, Лупин пояснил: — Среди оборотней. Почти все они на стороне Волдеморта. Дамблдор хотел, чтобы кто-нибудь за ними шпионил… и под рукой, конечно же, оказался я.

В его голосе прозвучала горечь, и, видимо почувствовав её, Лупин заговорил мягче.

— Я не жалуюсь. Это необходимая работа, кто лучше меня с такой справится? Хотя, завоевать их доверие оказалось очень сложно. Понимаешь, по мне заметно, что я пытался жить среди волшебников. Оборотни же, напротив, отщепенцы. Они избегают нормального общества, воруют, а порой и убивают ради пропитания.

— Почему они встали на сторону Волдеморта?

— Считают, что с ним заживут лучше. Пока их вожак Сероспин, с этим не поспоришь…

— Кто такой Сероспин?

— Ты не слышал о нём? — Лупин судорожно сжал кулаки. — Фенрир Сероспин, возможно, самый лютый из живущих ныне оборотней. Кусать и обращать как можно больше людей — вот смысл его жизни; он хочет, чтобы оборотней стало больше, чем волшебников. В награду за услуги Волдеморт пообещал ему множество жертв. Сероспин предпочитает детей… Говорит, надо кусать их, пока малы, и растить в ненависти к обычным волшебникам, вдали от родителей. Обычно, когда Волдеморт грозится спустить Фенрира на чьих-либо отпрысков, угроза действует.

Лупин запнулся, затем сказал:

— Это Сероспин укусил меня.

— Что?! — поражённо переспросил Гарри. — Когда… когда вы были ребёнком?

— Да. Мой отец чем-то оскорбил его. Я сам долгое время не знал, кем был напавший на меня оборотень; испытав превращение, даже сочувствовал бедняге, думал, он потерял контроль. Но Сероспин не из таких. В полнолуние он подбирается как можно ближе к жертвам, чтобы напасть наверняка. Всё планирует… Волдеморт именно его избрал среди оборотней главным. Сероспин утверждает, что оборотни имеют право проливать кровь и должны мстить нормальным волшебникам. Все мои безупречные доводы против него бессильны.

— Но вы нормальный! — сердито запротестовал Гарри. — У вас просто… э… проблема…

Лупин расхохотался.

— Иногда ты сильно напоминаешь Джеймса! На людях он называл это моей «маленькой пушистой проблемкой». У большинства складывалось впечатление, что я держу скверно воспитанного кролика, — Лупин с благодарностью принял у мистера Висли стакан с яичным коктейлем и при этом выглядел куда более жизнерадостным, чем прежде.

Гарри ощутил прилив вдохновения: упоминание об отце заставило вспомнить вопрос, который давным-давно хотелось задать Лупину.

— Вы слышали что-нибудь о Принце-полукровке?

— Каком полукровке?

— Принце, — Гарри пристально посмотрел на собеседника в надежде, что тот вспомнит.

— Среди волшебников нет принцев, — улыбнулся Лупин. — Хочешь присвоить сей титул себе? По мне так «Избранного» вполне достаточно.

— Я тут ни при чём! — возмутился Гарри. — Принц-полукровка когда-то учился в Хогвартсе, мне досталась его старая книга по Алхимии, вся исписанная заклинаниями собственного изобретения. Одно из них — Левикорпус…

— О, оно было очень популярно, когда я учился, — припомнил Лупин. — На пятом курсе, в течение нескольких месяцев, стоило только куда-нибудь выйти — и ты оказывался в воздухе, подвешенным за лодыжку.

— Я видел в думоотводе, как мой отец использовал Левикорпус . Он заколдовал Снэйпа.

Гарри старался говорить обыденным тоном, словно о чём-то незначительном, но, видно, у него не получилось: Лупин понимающе заулыбался.

— Да, однако не один Джеймс использовал Левикорпус . Я уже говорил, в то время заклинание пользовалось популярностью… Сам знаешь, как быстро заклинания появляются и исчезают…

— Но, похоже, Левикорпус изобрели, когда вы учились в школе, — не унимался Гарри.

— Необязательно. Заклятья входят и выходят из моды, как и всё остальное, — Лупин внимательно вгляделся в лицо собеседника и тихо произнёс: — Джеймс был чистокровным, Гарри, и, клянусь, никогда не просил называть его «Принц».