Эдуард Пашнев - Ньютоново яблоко Страница 4

Санька хотел пройти мимо.

– Э-э-э!..

Остановился… Заслонился ладонью от солнца.

– Чего?

В ответ прошелестели пожелтевшие акации, и на школьном дворе стало еще тише. Подкинул носком ботинка камешек, пошел дальше.

– Э-э-э!..

Остановился…

– Чего орешь?

Козлик спрыгнул с бума, подобрала портфель и вприпрыжку побежала к Саньке. Молча остановилась напротив. Санька не выдержал.

– Чего вытаращилась?

– Кто выиграл?

– Не знаю, я ушел.

Считая, что дал исчерпывающий ответ, Санька двинулся к воротам. Козлик посторонилась и зашагала рядом.

– Ты знаешь, – сказала она, – у лягушек нет головного мозга.

– Не знаю. А зачем мне это?

– Так… Интересно. Хочешь, дам почитать книжку про лягушек?

– Чихать я хотел на твоих лягушек.

– А хочешь, дам «Графа Монте-Кристо»?

– Ври больше!

На тротуаре малыши играли в классики. Сонька переложила портфель в левую руку и запрыгала. Потом ответила:

– У соседки есть.

– А она даст?

– Мне – даст.

«Ха! – подумал Санька. – Вот здорово, принести завтра в школу двух графов. Одного отдать Капельке, а другого достать и небрежно открыть на 218-й странице».

– А когда она может дать?

Сонька подпрыгнула, пытаясь достать листик с тополя. Ей это удалось. Она пожевала его и выплюнула.

– Хоть сейчас.

И они пошли берегом реки. Каждый занимался своим делом. Козлик подбирала голыши и по-мальчишески далеко бросала. По воде расходились круги, теряющиеся в ряби волн. А Санька думал. Он считал чудовищной неблагодарностью поведение Леночки Весник. Приносишь на урок чудо электротехники, хочешь сделать людям приятное, а у тебя за это отбирают книгу. Другой на месте Круглого еще поблагодарил бы. Швака потом на себе пять раз замыкал и только хохотал от восторга. Все замыкали. Щекотно немножко – и только.

Эх, найти бы кошелек с деньгами. Десять рублей… Нет, пятнадцать… В общем – двадцать. Десять книг самых интересных купил бы и роздал ребятам. Всем-всем. А Круглому – фигу. Нет, не двадцать. Двадцать рублей – это мелочь. Найти бы сто – во! Тогда бы и книг можно накупить, и такси взять, а рядом посадить Зебрика, чтобы он правил. А шофера такси куда девать?.. Нет, уж если находить, то десять тысяч. Самое верное – это десять тысяч. Тогда можно свою машину купить, и не легковую – на что она нужна, на ней же металлолом нельзя возить, – а грузовую. А бабушке стиральную машину и ботинок пар тридцать… Приехать с Зебриком в школу на собственном грузовике и сказать: «Здравствуйте, мы не опоздали на урок?.. Извините, пожалуйста, нам надо было заправить машину». Вот тогда бы транспортная проблема была решена, и пятый «А» за оставшееся время в сто раз передогнал бы пятый «Б», и все бы в Ленинград поехали. Все, кроме Круглого. Он пусть остается, потому что предатель.

Санька покосился на свою спутницу, вздохнул… Все девчонки после уроков физкультуры переодеваются опять в платья, а эта… Даже когда физкультуры нет – в штанах. Смешнячка. А так она ничего себе девчонка. Что надо. Завтра Капелька слопает пилюлю. Ха-ха! Это же во как здорово: прийти и сделать независимый вид, ничего, мол, обойдемся и без ваших потрепанных графов.

Санька поймал себя на слове «потрепанных», и ему сделалось совестно. Книга у Леночки совсем новая, даже слишком новая. Приходится каждый раз мыть руки перед чтением.

Козлик неожиданно положила портфель на песок и села.

– Ты чего?

– Устала.

Санька остался стоять. Он смотрел неприязненно на свою спутницу. Сидит… Соломенные волосы, рубашка в арифметику, штаны. Да она и не девчонка вовсе.

Вверх по реке прошел катер. Волна набежала на песок и жадно лизнула носки Сонькиных туфель. Девчонка еле успела отбежать. Засмеялась и пошла дальше.

У соседки Козлик пробыла недолго.

– Вот, возьми. Насовсем, если хочешь.

– Как?

– Так… Раз – и насовсем.

– А соседка?

– Скажу – потеряла.

Взбежала по ступенькам, захлопнула за собой дверь. Что оставалось делать Саньке?.. Потоптался на месте, сунул книжку за пазуху и пошел домой. Холодный граф быстро пригрелся и терся о живот, как котенок.

Но домой в этот день Санька попал нескоро. Он вдруг вспомнил, какое у него произошло жжение в животе, когда Капелька отвернулась от него, и понял, что это – любовь…

В какой-то большой книжке для родителей Санька читал, что любовь в пятом классе не бывает. Он и сам знал, что не бывает. Но у него была. Санька решил как следует обдумать это открытие. Он подождал, когда подойдет пятый номер, сделал полный круг на старом скрипучем трамвае и окончательно убедился, что это любовь. Особенно когда увидел около театра драмы огромный матерчатый щит, на котором крупными синими буквами было написано:

«С ЛЮБОВЬЮ НЕ ШУТЯТ»

Санька и не собирался шутить. Раз случилось такое несчастье, значит, надо без паники принимать меры. А то, если узнают в школе, – пропал. Все заборы изрисуют Санькиной фамилией. А если на берегу узнают, – еще хуже.

Не доезжая одной остановки до цирка, Санька стал пробираться к выходу. На него обратили внимание, а кондукторша его проводила пристальным взглядом и еще потом странно посмотрела через стекло. Кондукторши всегда делают вид, что они все знают про пассажиров. И эта тоже… А может, уже стало заметно?.. Говорят, это очень заметно. Надо немедленно выяснить.

Зебрик, разобидевшись на друга, пришел домой и начал самостоятельно решать транспортную проблему. Вытащил из сарая тележку и, перевернув ее, думал над тем, куда пристроить третье колесо.

Вишневый сад Зебриковых рос и шумел на склоне горы. Сарай задней стенкой вгрызался в гору, и одно дерево своими корнями залезло даже на крышу. Рядом с этим деревом и появился вдруг Санька. С минуту он стоял на крыше сарая в своей излюбленной позе зоркого индейца, высматривающего вдали врагов. Он стоял бы еще дольше, но…

– Третье колесо!

Зебрик аж вздрогнул от этого вскрика, раздавшегося у него над головой. Санька спрыгнул:

– Откуда взял?

– Не твое дело.

– Не так же. Дай сюда молоток.

Санька отобрал молоток и принялся за переделку всей конструкции, потому что Зебрик, со своими очками, в теории силен, а на практике всегда под ногами путается.

Зебрик все-таки попытался вернуть себе молоток:

– Дай сюда! Это мой молоток.

– Не мешай!

– Не мешай, не мешай… Ты чего один ушел?

– Так, – замялся Санька и опустил глаза. – А что?.. Кто выиграл?

– Швака.

– Швака?.. Да?.. Швака! Ха!

Санька спрашивал с такой заинтересованностью и был так рад, что у Зебрика сразу же пропала охота дуться. Он стал, захлебываясь, рассказывать подробности:

– Сто девяносто три, сто девяносто четыре, и Швака начал задыхаться. Нога совсем не подымается. Тогда он стал ей руками под коленкой помогать. И запросто до двести догнал. А потом и до двести четыре. А после упал и целый час не мог ходить. Лежит, а нога у него дрыг, дрыг. Длинный больше не чемпион.

– Теперь бы нам их передогнать по металлолому, – вздохнул Санька.

– Вот самоходную тележку сделаем и догоним в два счета, – сказал Зебрик.

– А где у нее будет самоход? – поинтересовался Санька.

– Не самоход, а мотор, чудак, – объяснил Зебрик и ткнул пальцем туда, где он собирался пристроить мотор.

– А где мы его возьмем?

– Купим. Отец говорил, что мотор всего триста рублей стоит. В магазине, знаешь, на Кольцовской улице.

Санька подумал и предложил поставить мотор в другом месте. Согласовав этот важный вопрос, друзья решили, что пора им придумать название для самоходной тележки. Санька знал, что Туполев, например, назвал свой самолет «ТУ-104». Но Туполев изобретал один, а они вдвоем. А вот Микоян и Гуревич назвали свой самолет «МИГ-17». Мальчишки тоже взяли одну букву из Зебриковой фамилии, одну из Санькиной и назвали свою самоходную тележку «ЗИГ-1», что означало Зебриков и Горский – авторы изобретения.

Зебрик сбегал в сарай, принес баночку с белилами, и они по очереди стали на тележке рисовать название. И тут Санька вспомнил, что у него – любовь.

Он встал, испачканный углем и белилами, провел рукой по лицу и еще больше размазал белую краску.

– Зебрик, ты ничего не замечаешь? – спросил он заговорщицким тоном.

И Зебрик невольно снизил голос до шепота:

– Где?

– Ну, вообще, – Санька неопределенно показал вокруг.

Зебрик посмотрел в одну сторону, в другую:

– Где – вообще?

– Ну, во мне…

– Что в тебе?

– Ну, как это, – Санька посмотрел обреченно вверх на облака и вздохнул. – Любовь.

– Что?

– Любовь.

– Где?

– Я еще не знаю точно, где… Знаешь, как пишут на школьном заборе: «САНЬКА + КАПЕЛЬКА = ЛЮБОВЬ». Только не в шутку, а на самом деле.

– У нас на заборе? А я не видел.

– Да нет. Когда по-настоящему, то не пишут.

– А у тебя любовь в Лену Весник?

– Ага.

– Подумаешь, новость! Я про это и без тебя давно знаю. У меня тоже любовь в Нинку Мумию.

– У тебя просто так, понимаешь?