Роза и ее братья - Луиза Мэй Олкотт Страница 32

– Тут кладбище, когда мимо идем, полагается барабанный бой прекратить и опустить флаги, да и береты, наверное, лучше снять: так оно будет уважительнее.

– Правда, они умнички? – прошептала Роза, когда отряд малышей прошествовал мимо – барабаны рокочут чуть слышно, знамена и мечи свисают до самой земли, головки непокрыты, а детские личики, испещренные тенью листвы, необычайно серьезны.

– Пойдем следом, поглядим, что они задумали, – предложил Мак: сидеть на стене и есть собранную Розой ежевику было, конечно, приятно, но быстро прискучило.

Они пошли следом и услышали, когда кладбище осталось позади, что музыка оживилась, знамена заполоскались на ветерке, а отряд втянулся в обшарпанную старую церковку, стоявшую на пересечении трех проселочных дорог. Потом раздались звуки пения, заставившие наблюдателей ускорить шаг, и вот, подкравшись поближе, они заглянули в разбитое окно.

Капитан Клинтух стоял на старой деревянной кафедре, обводя благожелательным взглядом свой отряд, а его подчиненные, сложив оружие на крыльце, расселись по голым скамьям и с чувством и энтузиазмом распевали гимн, выученный в воскресной школе.

– Давайте помолимся, – предложил капитан Клинтух с благоговением, которое сделало бы честь любому капеллану; после этого он сложил ладони и повторил молитву, которую, по его мнению, должны были знать все: прелестную короткую молитву, правда не совсем уместную в утренний час, потому что начиналась она словами:

Нынче, отходя ко сну…

Однако все стали за ним повторять, и очень славно было смотреть, как малыши склоняют кудрявые головки и картаво выговаривают слова, которые так хорошо знают. У Розы даже слезы навернулись на глаза, а Мак привычно стянул с головы шляпу – правда, потом нахлобучил обратно, словно устыдившись того, что так тронут.

– А теперь я скажу вам короткую проповедь, а название у нее будет такое: «Дети мои, возлюбите друг друга». Я попросил маму придумать мне тему, она предложила вот эту, так что сидите смирно, пока я говорю. Марион, не надо шептаться, ты должна меня слушать. Так вот, мы должны делать друг другу добро, играть по-честному и не ссориться, как вот сегодня поссорились из-за тележки. Джек не должен все время сидеть на козлах и не имеет права сердиться, когда я говорю, что хочу покататься с Фрэнком. Анетта должна иногда быть и лошадью, а не только кучером, а Вилли пусть уж определится, может ли Марион построить свой домик рядом с его, тем более что она его все равно построит, и нечего тут препираться. Джейми, похоже, у нас хороший мальчик, но если нет, я за него помолюсь. Нет, Нося, в церкви нельзя целоваться и шляпы положено снимать. А вы все запомните, что я вам говорил, потому что я ваш командир и меня нужно слушаться.

Тут в отряде случился небольшой бунт: лейтенант Джек воинственно заявил:

– Ну и что, что командир? Ты лучше вспомни, как стащил мои подтяжки, съел самую большую пышку, а когда нас катали на телеге, никого туда не пускал.

– Ага, и еще Фрэнка стукнул, я все видел! – завопил, вскакивая со скамьи, Вилли Снегс.

– А у меня книжку забрал и спрятал, потому что я не шла с тобой качаться на качелях! – добавила Анетта, старшая из троих Снегсов.

– А я не буду строить домик рядом с Вилли, если он этого не хочет, так-то! – присоединилась к мятежу Марион.

– А я хотю цеявать Дейми! И у меня сяпка пойвалась, потому сто меня буявкой укойоли! – выкрикнула Нося, не реагируя на попытки Джейми ее утихомирить.

Капитана Клинтуха явно ошарашил такой разброд в отряде, однако, будучи от природы человеком благородным и сдержанным, он сумел усмирить бунт с величайшим искусством и тактом – он произнес кратко:

– А сейчас споем последний гимн, «Прощай, до новых встреч», вы его все знаете, так что постарайтесь, а потом пойдем домой обедать.

Мир тут же был восстановлен, и невольные смешки, вырвавшиеся у Розы и Мака, потонули в громком пении: последнюю часть этой изумительной службы просто невозможно было слушать спокойно. Члены отряда целых пятнадцать минут просидели на месте, после чего выйти так же спокойно, как и войти, им уже не удалось. Вынуждена сообщить, что обратно домой войско рвануло кто во что горазд и совсем скоро вступило в битву с обедом, напрочь позабыв про то, что Джейми (на которого проповедь произвела глубочайшее впечатление) назвал «ширкарная речь капитана».

Просто невероятно, сколько в «Уютном уголке» нашлось интересных занятий, причем Мак, который поначалу думал, что будет лежать в гамаке и слушать чужое чтение, был занят сильнее всех. Его пригласили осмотреть Скитервиль, городок, который дети строили на черничной поляне, и придумать его планировку; он немало позабавился, расчерчивая миниатюрные улицы, отводя участки под строительство, надзирая за прокладкой водопровода и советуя «городскому комитету», где лучше разместить общественные здания; Мак оставался мальчишкой, несмотря на свои пятнадцать лет и любовь к книгам.

А еще он ходил на рыбалку с неким жизнерадостным джентльменом с Запада, и хотя вместо улова они приносили домой только простуду, им было очень весело гоняться за несуществующей форелью – да и двигаться при этом приходилось немало. Кроме прочего, Мак сильно заинтересовался геологией и постоянно обстукивал валуны и камни, многозначительно рассуждая про «страты, периоды и окаменелости», Роза же собирала листья и лишайники и в обмен на лекции по геологии давала ему уроки ботаники.

Весело им жилось, потому что у девочек Аткинсон их ждал своего рода нескончаемый пикник, и выходило это так здорово, что никого и никогда не утомляло. Гости благоденствовали, и задолго до конца месяца стало ясно, что доктор Алек прописал своим пациентам именно то лекарство, которое нужно.

Глава четырнадцатая

День рождения – день счастливый

Двенадцатого октября у Розы был день рождения, но поскольку, судя по всему, никто не вспомнил этого примечательного факта, а сама она напомнить постеснялась, накануне вечером она подумала, засыпая, что вряд ли приходится ждать хоть каких-то подарков. Ответ она получила с самого раннего утра, потому что разбудило ее легкое постукивание по лицу, и, открыв глаза, Роза обнаружила, что на подушке у нее сидит черно-белое существо и смотрит на нее круглыми, похожими на черничины глазками и одновременно трогает мягкой лапкой ее нос, пытаясь привлечь к себе внимание. То была киска Комета, самая красивая из всех, и ее явно прислали с определенной целью, потому что на шее у нее красовался розовый бантик,