Миясат Шурпаева - Предания старины глубокой Страница 34

С тех пор люди замечали, как Шагун с крыши своего дома часто смотрели в сторону крепости, а Сергей, приезжая в Кумух, ездил на коне мимо дома Осман-кади, но не заходил к ним.

На устах народа было стихотворение, сочиненное кем-то:

Всадник на белом коне,Что привязываешь коня у базара,Кольца ли сломалисьНа кадиевых воротах?

Когда родители Шагун поняли ситуацию, решили поскорее выдать дочку за родственника, который давно ее сватал. Не откладывая, они совершили обряд обручения, собрав всех родственников со стороны невесты и жениха. На следующее утро на кумухском базаре, у родника, на годекане рассказывали люди друг другу о сватовстве Шагун и о дорогих подарках, поднесенных родственниками парня.

Первая поздравить ее пришла двоюродная сестра Райганат, названная подружкой невесты. В дальних комнатах Райганат нашла очень растроенную Шагун.

– Слава богу, сестра, поздравляю! Хоть теперь заткнут рты уличные сплетницы, которые судачат о тебе и о русском офицере, – сказала Райганат, обняв сестру.

– Ой, молчи, Райганат, не о людях думаю, огонь у меня в душе, и тело горит! – сказала она отрешенно и глубоко, тяжело вздохнув. А потом рассказала, что впервые увидев Сергея, стоящего во дворе с плетью в руках, она была пронзена искрами его глаз, и с тех пор сердце болит, душа пылает огнем, мысли путаются, все перемешалось на свете. “Не вижу отца, не замечаю братьев, – сказала Шагун, – нет страха ни перед чем, даже перед смертью, не знаю, что говорю, что делаю, хочется подняться на Бурхай-кала и звать на помощь!” Райганат стала успокаивать ее, утешать, но Шагун так горько заплакала, что подружка не выдержала и тоже заплакала.

– В доме Осман-кади ждали окончания месяца уразы, чтобы сыграть свадьбу, к которой все было готово.

В день уразы-байрама вместе со своими старшими офицерами пришел и Сергей, чтобы поздравить Осман-кади с праздником. Мать, услышав русский разговор, прогнала Шагун в дальние комнаты. А на следующий день их соседка Муслимат, рано утром возвращаясь с мельницы, заметила Шагун, идущую к речке по окольной тропинке. Женщина подумала, что Шагун идет на мельницу или за скотом, но вспомнила, что у кадия для этих работ есть служанки, и Шагун не выходит из дому, кроме как в мечеть. Она пошла и постучалась в ворота кадия. Вышла мать Шагун. Быстро поздоровавшись, Муслимат рассказала, что видела девушку, похожую на Шагун, идущую к ущелью. Мать побежала наверх, но в комнате дочери не было. Она разбудила сыновей, думая, что Шагун пошла на речку топиться. Тот же час, даже не оседлав коней, братья поскакали в ущелье. Там нигде сестры не оказалось, тогда они бросились в погоню за ней к крепости. Здесь все еще спали, и офицеры ничего не подозревали. А Шагун, заметив погоню, спряталась во дворе крепости. Но сторож, не знающий в чем дело, показал братьям, где она спряталась. Известие о позорном поступке Шагун в тот же день облетело все село. Говорили о побеге красавицы к русскому офицеру и у родника, и на улицах, по углам, в домах – везде, лился позор на головы братьев и отца Шагун.

Поздно вечером Райганат решила пойти к сестре, чтобы разделить с ней ее горе. Двор кадия всегда сиял множеством ламп, но в этот вечер все кругом было темным темно, нигде, даже в комнатах, не было видно света.

Девушка поднялась на балкон, открыла одну из дверей и увидела посредине комнаты на полу тусклый свет какой-то лучинки, а вокруг, как на поминках, сидели Осман-кади, его сыновья и несколько близких родственников. Райганат быстро закрыла дверь и пошла к другой комнате, где обычно бывала Шагун. Открыла дверь – а там в углу – мать Шагун вся в черном и в слезах, рядом с ней несколько близких родственниц, тоже как на поминках и при тусклом свете. Девушка тихонько спросила, где Шагун. Мать ничего не ответила, только одна из родственниц жестом руки показала на нижние комнаты. Райганат спустилась вниз и стала тихонько звать сестру, но никто не откликнулся, нигде не было света. Она стала по очереди открывать двери нижних комнат и звать Шагун. В одной из комнат послышался ее голос. Райганат переступила порог, но Шагун тревожно сказала: “Ой, не свались, там на полу вырыта могила!” Подружка не совсем поняла ее, побежала во двор искать под лестницей светильник. Она зажгла его и, посветив комнату, где находилась Шагун, на самом деле увидела на полу вырытую могилу. Райганат ужаснулась и вскрикнула:

– Что это значит?!

– Меня посадили сюда и перед моими глазами вырыли мне эту могилу, сказала Шагун.

– Что ты, что ты, родная моя, это они тебя напугать решили! – сказала Райганат.

– Не знаю…, – тихо произнесла Шагун.

– Не думай, и не переживай так, люди все преувеличивают, болтают, что придет на язык…

– Не знаю, сестренка, взяла я на себя этот грех и не чувствую, что я грешна, люди наверное правы…

– Ничего еще непоправимого не случилось, а если твой жених от тебя откажется, я возьму тебя за своего брата.

– О чем ты говоришь, какое замужество! – простонала Шагун.

– Пойдем сейчас же со мной, я тебя спрячу, и ни один человек не сможет тебя найти, – стала уговаривать ее сестра, но Шагун отказалась идти куда бы то ни было.

Райганат побежала домой и бросила клич всем родным, что Шагун собираются убить. Дошла эта весть и до Агалар-хана. Послал он своих нукеров за Шагун и против воли отца и братьев, забрал ее в ханский дом. Агалар-хан велел своей жене Халле спрятать девушку и следить за ней, чтобы она не наложила руки на себя. Во дворе ханского дворца все сторожа были предупреждены, чтобы никого посторонних не впускали во двор без разрешения на то хана.

Халла заметила, что Шагун не спит ни днем, ни ночью, она даже боялась раздеться, приговаривая: “Сюда явятся братья и зарежут меня”. Халла успокаивала, стараясь развлечь ее, отвлечь от мрачных мыслей.

Так прошло несколько недель, и однажды явился к хану сам Осман-кади и стал просить отпустить его дочь домой. Агалар-хан взял с него слово, что пальцем не тронет дочку и не допустит, чтобы кто-либо из сыновей тронул ее.

– Если же с ней что случится, я лишу тебя самой дорогой жемчужины твоего дома! – пригрозил хан.

Шагун забрали домой. А Сергея в первые же дни выслали из Кумуха.

Однажды домработница Райганат, которая рано утром пошла за водой, вдруг вернулась вся в слезах, оставив кувшин у родника:

– Все женщины плачут, говорят, что Шагун убили, – сказала она и зарыдала навзрыд.

Похоронили Шагун в той же комнате, в той же могиле, что вырыли месяцем раньше, а кто и при каких обстоятельствах убил ее, никто и не знал. Одни говорили, что братья убили, другие – отец. А в народе остались стихи, сочиненные тогда кем-то: