Лидия Герман - Немка Страница 61

«Виталий, по-моему, нам надо идти, ты должен рано встать». — «Я? Я бы вообще не хотел ложиться спать, а остаться с тобой здесь за полночь. В 4:00 часа мы уедем. А ты? Тебе завтра опять в поле?» — «Да», — солгала я и шагнула в сторону выхода. «Лида, просьба у меня… только на один вальс прошу тебя». Я непонимающе взглянула на него: «Без музыки?»

«Да». С небольшим поклоном он подал мне руку. «Мы же можем потихоньку подпевать». Мы стали в позицию и Виталий тихо, низким голосом запел:

Ночь коротка.Спят облака,И лежит у меня на ладониНезнакомая ваша рука………………………………В этом зале большомМы танцуем вдвоем.Так скажите хоть слово,Сам не знаю о чём.

Эта песня в ритме вальса имела тогда огромный успех, её исполняли лучшие певцы русской эстрады, все знали эту песню, и я тоже. Теперь пел её Виталий, и я вместе с ним, и мы «скользили в упоении» по старому дощатому со щелями настилу площадки, огороженной престарым штакетником в одичалом запущенном парке… Запыхавшись, мы остановились. «Это было замечательно! Ты не находишь?» — «Нахожу. Очень хорошо. Но теперь мы пойдем». — «Да, теперь пойдем».

Когда мы вышли из парка, Виталий очень старательно закрыл ворота и остановился у столба: «Здесь я сегодня ждал тебя, и ты пришла». И с легким поклоном: «Я благодарю тебя за это». — «Если бы Татьяна не так упорно убеждала секретаршу, что это очень, очень важно, вряд ли я бы пришла… Когда я увидела её с молодым человеком, я подумала, что она выходит замуж. Ваше разительное сходство я заметила несколько позже». — «Молодец, Татьяна». Мы приближались к нашей школе.

«Зайдем на минутку в школьный двор?» Я кивнула. Он взбежал на высокое крыльцо, как-то трогательно провел руками по входной двери, прошелся несколько раз вдоль крыльца, потирая руки, и остановился. Я стояла внизу.

«Здесь я 1 сентября 1944 года распрощался со школой. Митинг состоялся. Два моих друга и я записались добровольцами на фронт. Это рассматривалось тогда чуть ли не как героизм. Мне еще не было 18 лет. Все трое мы должны были учиться в 10 классе. Все трое отказались от этого». Он сбежал по ступеням вниз.

«Двор был переполнен людьми, — добавила я. — На крыльце было что-то похожее на трибуну сооружено, многие выступали, говорили вам напутственные и прощальные слова». — «Ты была на этом митинге?» — перебил Виталий. «Да. Я стояла там, совсем сзади и тянула шею, чтобы вас, героев, увидеть». — «Мы не были героями, на фронт мы вообще не попали, определили нас на учебу. А ты с этого дня учишься в этой школе?» — «Я тогда пришла в 8 класс. Начало занятий было на 1 сентября назначено, но уже 3 сентября нас распустили по домам, т. е. на уборку урожая, и мы остались там еще на 2 месяца».

«Девочка из колхоза, — проговорил он медленно и с явной нежностью. — После школы ты, конечно, поступишь в институт?»

«Этого я не знаю. Может быть, и нет. Мне бы не хотелось наперед загадывать».

Он заметил, что мне эта тема неприятна, и начал рассказывать о своей жизни в училище. Мы стояли уже во дворе моей хозяйки перед трёхступенчатым крылечком.

Кто-то внутри открыл дверь в пристройку, зачерпнул воды из ведра, совсем недолго было тихо, и дверь опять захлопнулась. Естественно, это была Саша. Внутренне я, довольная, засмеялась. Виталий в это время сказал, что теперь он только через 12–15 месяцев вновь приедет, после окончания его школы. До этого мы будем переписываться. «Я часто буду тебе писать. Ты же будешь мне отвечать?»

Молча, я смотрела ему в глаза. «От случая к случаю, хотя бы. Или?»

«Виталий, ты хоть знаешь, что я немка?» — «Конечно, знаю. Почему ты спрашиваешь? Имеет это для тебя особое значение?» — «Для меня? Для меня это очень много значит». Сказала я совсем тихо.

«Лида, мне это непонятно. Для меня это не имеет никакого значения. Ты для меня имеешь значение такая, какая ты есть. Ты не хочешь мне писать? Подожди. Может, у тебя есть друг, и Татьяна не знает об этом?» — «У меня нет друга». — «Тогда… а на какой адрес мне писать?» — «Я еще никогда не писала писем и не получала их», — сказала я, уже смеясь. «Пиши просто на имя моей хозяйки Александры Михайловны Мироненко». Я протянула ему руку. «Действительно, уже пора». Своей левой рукой он провёл по моим щекам. «До свидания, Лида. Мы обязательно еще увидимся».

«До свидания, Виталий». Он ушел.

Моей сестре я рассказала всё подробно. Вздохнув, она ответила: «Русские говорят: надо иметь голову на плечах. Я знаю, ты достаточно благоразумна, но все-таки хочется тебя предостеречь: не встречайся больше с этим юношей, избегай его. Никогда ему не разрешат на тебе жениться». — «Это я сама хорошо знаю. И кто знает, может быть, я сама бы не вышла за него замуж, даже если бы я не была немка, хотя он, возможно, лучше всех…»

Осталось всего несколько дней до начала школы, и я решила больше в поле не ходить. В конце концов, мне еще надо хорошо подготовиться к школе. И это был последний год моей работы в колхозе — 1947 год.

Глава 7

Красивое синее платье провисело всё лето на стене на самодельных плечиках из корявой палочки, обмотанной разного рода тряпицами. Все родственники и знакомые уже оценили его соответственно. Для нижней рубашки Тётя Нюра (Анагоут) пожертвовала головной белый платок с едва заметными голубыми точками, тётя Женя — маленькую занавеску, Элла что-то добавила и скроила мне слегка приталенную комбинашку. Моя мать покрасила его в густом растворе синьки-ультрамарин (откуда-то взятом) и погладила. Теперь я его померила, и все признали меня настоящей немкой. Чулки я опять от тётушки Анны получила. Для тёплой погоды заказали мне у сапожника кожаные тапочки, т. е. с подошвой из тонкой кожи и без каблуков.

К сожалению, я это красивое платье, которое мне так шло, очень мало носила. Мне оно казалось слишком красивым, броским, чтобы в нём в школу ходить, а также на школьные вечера, которые я не всегда посещала.

В моём десятом классе было 17 учащихся, которые все в отдельности остались в моей памяти, пять девочек и 12 мальчишек, в возрасте от 17 до 21 года. А вот с кем из них я училась в 9-м классе, я не знаю. И не могу сказать почему. Одна из моих соучениц Дарья Литвиненко, или просто Даша, была из совхоза Степной, где с начала войны уже было только девять классов в бывшей средней школе. Значит, Даша там и окончила 9 классов. Точно так же Ольга Чебан окончила 9 классов в своем родном селе Кочки. Оля была дочерью знаменитого комбайнера, героя соц. труда Фёдора Чабана (или Чебана?), который был депутатом Верховного Совета СССР и даже с товарищем Сталиным за ручку здоровался (так говорили). Ольга была одной из лучших учениц в классе. Она хорошо выглядела, только стеснялась своей близорукости и не носила очки.