Лидия Герман - Немка Страница 62

Альбина Савенко — Аля. Добродушие, доброжелательность, мягкие черты лица, мягкие черты характера. Она обладала хорошим чувством юмора, хотя ей было о чём скорбеть: её лицо было рябым от оспы. Мы часто с ней беседовали на переменах, иногда танцевали на вечерах. Её отец был председатель райпотребсоюза, что, безусловно, гарантировало Але безбедную жизнь. Она имела возможность хорошо одеваться, тайком говорили «всё из Америки», но высокомерной Аля не была, никоим образом. Училась ли Аля со мной в 9-м классе, не помню.

Катя Овчарова жила по соседству с Альбиной, и её отец тоже работал в райпотребсоюзе, которым руководил отец Альбины. Катя была невысокого роста с красивым лицом, была молчалива, казалась замкнутой, но если уже говорила, то показывала характер. Из нас, пяти девочек, только у Кати были карие глаза, темные волосы и нежно-бледный цвет лица. Катя тоже могла быть со мной в 9-м классе, однако ни одного воспоминания не осталось.

1. Прянишников Владимир — Володя — его мать преподавала у нас химию, отец его был зав. районо. В наше теперешнее время Володю по образу поведения называли бы принцем. Он безусловно был в нашем 9-ом классе.

2. Алексей Синеокий — его отец тоже был начальником, по-моему, на МТС.

3. Петр Стародубцев — его отец был уже со времени войны первым секретарем райкома партии. Прост в обращении со всеми и отнюдь не зазнайка.

4. Иван Власенко — его внешность на всех производила приятное впечатление, он был обходительный молодой человек, однако 1946–47 учебный год не оставил мне воспоминаний, хотя, как выяснилось впоследствии, мы играли вместе в театральных постановках.

5. Иван Ганжа — лучший ученик нашего 10 класса, ленинградец. Учился в нашей школе всего один год.

6. Иван Еременко — проживал в с. Покровка и уже год или два работал помощником комбайнера, было ему тогда, по-моему, 21 год.

7. Иван Нестеренко — не был у нас в 9 классе. Мы, 5 девочек, называли его между собой шестым членом нашего девичьего кружка, или нашим старостой. Парень был горбатый. Во время уроков военного дела, который со времени окончания войны проводился только для мальчишек, у нас — девочек — был свободный урок: Иван Нестеренко был тоже освобожден от военного дела. Так как мы не должны были в это время покидать классное помещение, мы сидели в классе вместе и дружно беседовали. Большей частью говорил Нестеренко, и последнее слово всегда было за ним, мы же, улыбаясь, переглядывались.

8. Андрей Срибный — весьма сдержанный, молчаливый молодой человек, он стеснялся своей начинающейся глухоты. Теперь бы я его оценила как человека серьезного и много думающего. Наш Базаров.

9–10. Гриша Таран и Миша Черный казались неразлучными школьными друзьями.

11. Пётр Чех был постарше всех нас и производил впечатление совершенно не имеющего интереса к нашей школьной жизни.

12. Федор Гузенко — блондин, серьёзен, хотя с несколько торопливыми движениями, производил, в целом, хорошее впечатление.

В общем-то, производили все хорошее впечатление, и мне приятно вспоминать обо всех моих соучениках и соученицах.

Учительский коллектив по составу несколько изменился. В нашу школу по распределению были назначены три молодые учительницы — выпускницы педагогического института. Нашу учительницу литературы заменили одной из них — очень красивой женщиной Екатериной Васильевной. Физику стала преподавать Евгения Степановна — она хорошо выглядела, была полна достоинства и умна.

Занятия в этот раз начались 1 сентября и ни разу не прервались. Семнадцать учеников со всего обширного Родинского района посещали в 1947–48 учебном году 10 класс — выпускной. 17 школьных парт были расставлены в три ряда. Мы могли бы все по одному сидеть, но некоторые сидели вдвоем. Я сидела одна, впереди меня Альбина и Катя, сзади меня Даша. Ольга сидела впереди. Это был девичий ряд.

Учебниками нас всех снабдили. Тетради для письменных работ нам тоже выдали. На каждой парте в углублении стояла чернильница с настоящими чернилами. Да, всё стало по-другому, лучше. Лица моих одноклассников светились радостью.

Я тоже радовалась, радовалась за всех, и всё-таки было неспокойно на душе: неизвестность, незащищенность, неуверенность в завтрашнем дне. Сдам ли я экзамены? Если да, то будет ли возможно учиться в высшем учебном заведении? Здесь, в Родино, нет даже профессионального училища, не говоря уже о техникуме. В Барнаул или Новосибирск мне нельзя… Выходит, что нет смысла дальше учиться, тем более что мне надо скоро менять квартиру. Мое мрачное настроение ухудшалось еще из-за Виталия. Уже через неделю нового учебного года я получила письмо от него, хорошо написанное письмо, без намёков на наши отношения в будущем или на чувства. Хороший парень, подумала я. В моем письме писала я о классе, о новых учительницах, о некоторых соучениках и ученицах, о моем первом сочинении по литературе. Кое-что писала с юмором. Вскоре пришло еще одно письмо, я не думаю, что он мое уже получил. Письмо в стихах, хорошо рифмовано. Ему приятно вспоминать тот единственный вечер нашего знакомства; всегда и везде: на учениях, на манёврах или в кинозале, всегда он чувствует близость девушки по имени Лида. И нет девушки лучше той, которую он полюбил. Стихи на трех страницах и его подпись. Еще и еще раз я прочла эти строки. Некоторое время я сидела без движения. Я была одна дома и дала волю слезам…

Что мне ему ответить? Или лучше совсем не отвечать? Или делать вид, будто я не поняла смысл его стихов и обратить в шутку? Кривить душой? Нет, это нет. Конечно, я тоже, как все мои сверстники, мечтала о любви, объятиях, нежности. Был ли Виталий парнем моей мечты? Я этого не знала и знать не хотела, так же как не хотела знать, был ли это Павел. Просто-напросто, я не должна об этом думать, потому что я могу им будущее, жизнь всю исковеркать. Писать ему об этом я считала нетактичным, да и слишком унизительным для меня. Примерно так я ему ответила: «Привет, Виталий. Спасибо за красивые стихи. Только неправильную ты выбрал. Лида».

В следующую субботу я пошла на школьный вечер. И какая приятная неожиданность меня ожидала там в зале. Сразу у двери с каким-то парнем стоял Павел! И мне надо было мимо него пройти. «Павел! — воскликнула я радостно, — у тебя уже каникулы?» — «Каникулы? У меня нет каникул. Я работаю. Работаю и учусь заочно».

«А где ты работаешь?» — «В райкоме комсомола. Валентина Андреевна ко мне обратилась, не хотел бы я принять участие в школьном театре, готовится комедия в трех действиях. Ты же тоже участвуешь?» — «Нет, я ничего об этом не знаю». — «Непонятно». — «Ну и что? У меня и желания нет больше играть в спектаклях». — «Почему?» — «Пойдем, потанцуем».