Это история счастливого брака - Энн Пэтчетт Страница 63

оставалось несколько свободных мест. Гроб казался мне крошечным, но мисс Уэлти, которая никогда не была высокой, в последние годы усохла. Есть немало историй о том, что она едва выглядывала из-за руля своей машины. Если вы когда-нибудь бывали в Миссисипи в июле, вы знаете, что там никуда не деться от жары, и все же в тот конкретный день дождь, который при обычных обстоятельствах лишь ухудшил бы ситуацию, каким-то образом сделал ее лучше. Когда мы подошли к могиле, температура была не выше 24 градусов, и это было нечто, максимально близкое к божественному вмешательству из всего, что я когда-либо испытывала. Когда героя моей жизни закапывали в землю, я тихонько плакала, стоя среди друзей, бывших на кладбище. Ко мне подошла женщина и представилась как Мэри Элис Уэлти-Уайт. Конечно я знала ее. Мои любимые «Избранные рассказы» были посвящены ей и ее сестре, Элизабет Уэлти-Томпсон. Я видела ее имя каждый раз, когда открывала книгу. Мэри Элис Уэлти-Уайт спросила, как меня зовут. Она спросила, была ли я подругой ее тети, я ответила, что нет. Я сказала, что я была ее преданной читательницей и пришла засвидетельствовать почтение. Она спросила, откуда я приехала. Затем взяла меня за руку. «Вам нужно кое с кем познакомиться».

Мы шли маленькими шажками: земля была мягкой, а мы обе на каблуках. Она привела мне к ряду машин, припаркованных за кладбищем, и группе подростков, прислонившихся к этим машинам. Они ослабили галстуки, сняли пиджаки. Они уже были готовы убраться оттуда.

Она представила меня одному из парней. Хотя было не похоже, что он горит желанием с кем бы то ни было знакомиться «Это Энн Пэтчетт, – сказала Мэри Элис. – Она приехала из Нэшвилла на похороны твоей тети Додо. Они даже не были знакомы, а она проделала такой путь. Вот насколько значительным человеком была твоя тетя Додо».

Мы с мальчиком обменялись неловкими репликами и рукопожатиями. Мэри Элис поблагодарила меня, что я приехала. Даже на похоронах величайшего мастера рассказов нашего времени члену ее собственной семьи нужно было напоминать, кто она такая. Рассказ никогда не привлекал к себе много внимания, но перед лицом его исключительности, думаю, пришло время отдать ему дань уважения.

«Лучшие американские рассказы» – это Олимп сторителлинга. Это пятнадцать минут славы рассказа, я благодарна «Хоутон Миффлин» и Катрине Кенисон Льюэрс за то, что их стараниями рассказ, по крайней мере один раз в год, становится краеугольным камнем. Что касается этой конкретной подборки, я питаю слабость к уравнительному эффекту алфавита. Мне кажется, это самый справедливый способ расположить тексты. Несмотря на то что в этом году алфавит диктует нам поставить первой Энн Битти и хотя она безусловно заслуживает этого как писатель, ее рассказ, который скорее ближе к повести, – высочайший образец и впечатляющий пример гениального творческого мышления – казался тем самым отвесом, в котором книга нуждается в конце. И, вопреки алфавиту, прекрасный рассказ Пола Юна «Однажды на берегу», – кстати, это первый рассказ, который он опубликовал, и первый, который я выбрала для сборника, – оказывается в самом начале. Когда я была девочкой и посещала католическую школу, монахини часто так с нами поступали – выстраивали, а потом заставляли меняться местами: чтобы первый стал последним, а последний – первым. Мне кажется, это хорошая метафора для жанра рассказа. Достаточно смирения. Становись во главу угла.

2006

Непрерывная любовь

Люди всегда из кожи вон лезли, чтобы сообщить мне, какая это удача, что я могу столько времени проводить с бабушкой. Стоило мне упомянуть, что я должна отвезти ее за покупками или на прием к врачу, или что она ждет меня, поэтому мне надо бежать, как кто-нибудь непременно пускался в долгие рассуждения о моем счастливом жребии. «Моя бабушка живет в Пеории, в Такоме, в Нью-Брансуике… – говорили они. – Мы видимся от силы раз в год. А сейчас прошло уже целых три… На прошлое Рождество не получилось съездить домой, но думаю о ней все время». Дальше следовали многочисленные охи и вздохи. Как жаль, что время и расстояние разлучили имярека с его пекарем-кондитером, хранителем счастливых детских воспоминаний! Мне клали руку на плечо. От меня не должен был ускользнуть смысл сказанного. «Радуйся каждой минуте. Впитывай ее мудрость. Как бы мне хотелось оказаться на твоем месте».

Затем они отправлялись на обеденные свидания и теннисные корты, а я садилась в машину и ехала к бабушке.

Советы, которые я получала почти от каждого (внуки мертвых бабушек были в этом смысле ничуть не лучше, а то и хуже), лились бесконечным потоком и невероятно меня раздражали, – так во время готовки на День благодарения раздражает тот, кто, прислонясь к дверному косяку, говорит, как мило ты выглядишь, вытаскивая индейку из духовки. Хуже всего то, что я сама планировала стать одной из таких людей. Планировала жить вдали от семьи и нестерпимо по ним скучать. Была твердо намерена ужасно переживать, что не была рядом с бабушкой в годы ее угасания, – я любила бабушку, любила сильнее, чем кого бы то ни было, так же сильно, как она любила меня. В том далеком городе, где я поселюсь навсегда в силу вынужденных обстоятельств, я буду встречать идеальных незнакомцев, которые с нежностью заботятся о своих дорогих стариках, и почувствую такой укол зависти, что буду вынуждена сказать: «Цени, что имеешь! Она с тобой не навсегда. Мне остается лишь жалеть, что мне самой повезло меньше».

В 1994-м мне было тридцать, и моя стипендиальная программа в Рэдклифф-колледже подходила к концу. Бабушке было восемьдесят пять, и она жила в маленькой квартирке рядом с домом моей матери. К тому моменту она прожила там восемь или девять лет. Все эти годы, находясь вдали, я писала ей письма и регулярно звонила. Приезжала домой погостить. Посылала книги, подарки. Если бы существовала некая оценочная шкала отношений с бабушкой на расстоянии, я занимала бы твердую позицию выше среднего. Я была чрезвычайно горда собой. Но затем случилось нечто непредвиденное. По пути в Лос-Анджелес, где я собиралась начать работу над книгой о местном департаменте полиции, я заехала в Нэшвилл и пробыла там дольше обычного. Помимо прочего, начала встречаться с мужчиной по имени Карл. Он нравился мне, хотя и жил в городе, где я выросла, и, соответственно, не планировала связывать свою жизнь с этим местом. Из-за Карла, из-за перспективы чего-то, что может на некоторое время меня развлечь (а также потому, что у меня не клеилось