Виктор Баранец - Потерянная армия: Записки полковника Генштаба Страница 65

Накануне октябрьских дней в администрацию президента, в парламент, в Министерство обороны, в Конституционный суд РФ стали поступать многочисленные письма, телеграммы от руководителей военных округов, флотов, видов Вооруженных Сил, армий и дивизий. В одних содержалась просьба к обеим конфликтующим сторонам вернуться к «нулевому варианту» — к положению, существовавшему до указа № 1400. В других содержалась «горячая и единодушная поддержка политики президента». Были и такие письма, из которых явствовало, что военные уже испытывают раздражение по поводу нагнетания ситуации в Москве…

Естественно, Ельцину чаще всего докладывалось только о тех, которые кричали о полной и безоговорочной поддержке президента. Но таких было не очень много. Отдельные из них просто организовывали…

«Все телеграммы однозначно осуждали действия Верховного Совета». Это — Грачев…

Стало известно, что Руцкой просил летчиков стать на его сторону. Но Главком ВВС генерал-полковник Петр Дейнекин ответил ему: «Саша, прекрати этим делом заниматься, у меня президент один и министр один, а наши с тобой личностные отношения ни в коем случае не должны повлиять…»

Примерно такие же слова содержались и в телефонном разговоре начальника Генштаба генерала Михаила Колесникова с генералом Владиславом Ачаловым: «Не дури и не занимайся ерундой…»

По роду службы в те дни мне доводилось с глазу на глаз и по телефону общаться со многими генералами, адмиралами и офицерами армейских и флотских штабов. Даже те, кто имел на своем боевом счету уже не одну войну, кто вдоволь нахлебался крови в Афгане и в наших собственных «горячих точках», кто хорошо понимал, что наши спецслужбы денно и нощно «висят» на телефонных линиях и лишь одно нелояльное по отношению к Кремлю слово может выбросить их из высоких кресел и поставить крест на карьере, — даже эти люди не боялись открыто проклинать всех, кто провоцировал нешуточную заваруху.

Становилось все более очевидным, что антиельцинские настроения активно проникают в армейские ряды. Весьма заметно прослеживались они также в Министерстве обороны и Генштабе.

Еще в середине сентября состоялось очередное заседание Совета безопасности, после которого я попросил своего давнего сослуживца, работавшего в СБ, взглянуть на стенограмму выступлений. Он пообещал предоставить мне такую возможность. Но уже вскоре позвонил и сказал, что «стенограммы не существует в природе».

Это вызвало у меня большое сомнение: заседание СБ — не беседа полупьяных мужичков на завалинке. Все заседания должны протоколироваться в обязательном порядке, поскольку в противном случае снимался вопрос контроля за работой этого органа и все могло выглядеть как заговор. Но мой сослуживец оказался прав: стенограмма протокола заседания СБ от 15 сентября 1993 года не велась. А ведь на нем решались вопросы реализации ельцинского указа № 1400 и проигрывались варианты действий властей — в том числе и силовые…

…Во второй половине дня 3 октября 1993 года промелькнули по телевидению несколько передач, многие кадры которых были похожи на то, что в Москве происходит восстание. Вооруженные люди в грузовиках и автобусах, флаги, радостно вскидываемые руки…

Я срочно позвонил дежурному по управлению и спросил, нет ли каких команд в связи с происходящим в городе? Поинтересовался, где находится министр и что вообще происходит.

Дежурный спокойным голосом ответил, что Грачев на месте, работает в прежнем режиме, никто пока никого не вызывает. А в городе, дескать, происходят очередные банальные разборки между властями и оппозицией. По типу тех, что были 1 мая.

К тому времени я не знал, что военная машина уже запущена…

Только после октябрьских событий мне в руки попадут документы, которые помогут восстановить некоторые важные детали происходившего.

«…Заместителю министра обороны РФ

генерал-полковнику Кондратьеву Г. Г.

Докладываю:

3 октября с. г. распоряжений на ЦКП (Центральный командный пункт. — В. Б.) Генерального штаба о выходе частей и подразделений из пунктов постоянной дислокации не поступало. В 16.10 после доклада обстановки по телефону Министр обороны отдал распоряжение…

К 16.20 распоряжение Министра обороны РФ доведено до оперативных дежурных, а к 16.40 до командования указанных частей и до командующего ВДВ генерал-полковника Подколзина Е.Н. лично.

В 16.33 командиру ОБСПН (отдельной бригады специального назначения. — В. Б.) передано распоряжение начальника ГОУ (начальника Главного оперативного управления Генштаба. — В. Б.): «Готовить личный состав».

В 16.47 по прибытии Министра обороны ему была доложена обстановка.

В 17.17 получено и доведено до заместителей Министра обороны, главкомов видов ВС и командующего МВО (через оперативного дежурного) распоряжение начальника Генерального штаба о прибытии на рабочие места.

В 17.18 получено и доведено до начальников управлений и служб распоряжение начальника Генерального штаба о прибытии на службу.

Никаких телефонных контактов с командующим МВО дежурная смена ЦКП ГШ не имела. (Вскоре после этого по Генштабу поползут слухи о том, что командующий войсками Московского военного округа генерал-полковник Леонтий Кузнецов якобы повел себя «странно», из-за чего с ним трудно установить контакт. — В.Б.). Дежурный генерал ЦКП Генерального штаба полковник В. Гавриленко»…

Таким я и запомнил своего министра в роковые августовские дни 1991 года. Когда стало ясно, что ввод войск в столицу — авантюра, некоторые «прозорливые» члены коллегии Минобороны начали уговаривать маршала Язова самостоятельно принять решение на вывод войск из столицы, чтобы хоть как-то смягчить вину.

«Я никогда не отступал без приказа, — ответил Дмитрий Тимофеевич, — и чего бы мне ни стоило, понесу свой крест до конца…»

За несколько дней до августовских событий 1991 года одна из московских газет опубликовала резкую статью «Время комиссаров прошло». Начальник ГлавПУРа генерал-полковник Николай Иванович Шляга (в центре) порекомендовал мне подготовить контрматериал к утру 19 августа. Но он уже не пригодился…

Когда в августе 1991 года танки были введены в Москву по приказу ГКЧП, один из москвичей, яростно противящихся этому, спросил у лейтенанта — командира боевой машины:

— Зачем ты привел танк сюда?

— А хрен его знает, — чистосердечно ответил лейтенант…

Август 91-го… Исторический митингу стен Белого дома. Радости победителей нет конца. Россия, затаив дыхание, слушала в те дни Бориса Ельцина, связывая с ним самые светлые надежды на лучшее будущее. Оно, казалось, было совсем рядом — президент просил россиян потерпеть всего лишь до осени…