Лидия Герман - Немка Страница 66

В январе, после моих каникул, при морозе 40 отелилась у них корова. Телёнка принесли в комнату и положили на слой соломы возле двери перед печью. На следующий день он уже сухой стоял на ногах, хотя не совсем твёрдо. Я его гладила и похлопывала, подводила к нему Наташу, чтоб она погладила телёночка. Малышка радовалась и звонко смеялась. Люба только насмешливо улыбалась, говорила, что я наивна как ребёнок. Неделю, по-моему, находился телёнок в квартире. Наташа уже привыкла и сама подходила к нему. Однажды я погладила телёнка по спине, обняла его и поцеловала в лоб, затем пошла к столу, чтобы делать уроки. «И не стыдно тебе?» — раздалось. «За что?» — испуганно спросила я. «Телёнка целовать. Парня тебе надо обнимать, к себе прижимать и целовать, а не телёнка». — «Люба…» Я смутилась крайне, а Люба очень серьёзно продолжила: «Это же не нормально, что ты не интересуешься мальчишками, я уверена, что многие в школе влюблены в тебя». Что мне ей ответить? Что… я же немка, и мне нельзя любить парня, который мне нравится? Она же знает кто я, почему она этого не понимает? А я не хотела об этом говорить, будто я жалуюсь на свою судьбу, как немка из России, из страны, в которой все могут быть только счастливы. Не хотелось мне уже делать задание, легла я на свою койку, повернулась к стене… На стене над моей кроватью (шириной 60 см.) вместо ковра висел большой плакат — один из тех, которые Любин муж распространял по району. Мой плакат-ковёр призывал к восстановлению разрушенного войной народного хозяйства страны в 5 лет. На фоне строительства высотного здания с новейшими кранами и другими механизмами стоит молодой человек в очках, в кепке с козырьком и с логарифмической линейкой в руках. Взгляд его задумчиво обращён куда-то вдаль. «Посмотри, Люба, вот это мой жених, за него я бы вышла замуж». Медленно я провела рукой по картине, по изображению молодого человека, по-видимому, инженера-строителя.

«Когда-то он придет, и я пойду с ним…» Безусловно, это была шутка, но это было и какое-то обещание. В первый раз я посмотрела внимательно на этого молодого человека. Я искала в нём сходство с Павлом. Находила ли его? Скорее всего, нет… И какие глупые мысли только не лезут в голову! И к чему ломать себе голову над этим? Домашнее задание не выполнила, может, завтра получила бы пятёрку по математике…

Глава 8

На новогодний вечер я не осталась. Собственно, была я только один раз в жизни на так называемом бал-маскараде. Это был новогодний вечер с 1945 на 1946 год, на котором я была в костюме «шахматы».

Теперь же я шла домой в наилучшем настроении. Моему новому жилью все, конечно, обрадуются. И в клубе я опять приму участие в большом представлении. Мама и бабушка Лиза действительно обрадовались, но Элла как-то равнодушно отнеслась к моему сообщению. Зато на ужин приготовили в честь моего прихода жареную свинину по-мариентальски. За две недели до этого зарезали поросёнка, теперь у нас было мясо, сало и смалец, и я могла взять немного с собой в Родино. Это была радость! С 1941 года не было мяса, кроме случая, когда корову сестры Марии пришлось зарезать. Теперь мы встречаем 1948 год. Опять воспоминания, разговоры о тех, кто уже никогда не вернется.

На репетициях я встречалась с Верой Шевченко и Маней Цапко, которые тоже принимали участие в представлении. С Верой мы особенно подружились и впоследствии встречались постоянно, если наши посещения Кучука совпадали.

Наше представление опять прошло с успехом, и после каникул меня увезли в Родино на санях в конной упряжке.

Моя школьная жизнь шла своим чередом, без особых происшествий. Я не считалась одной из лучших и не хотела быть в лучших, а слабой ученицей я никоим образом не была. Случалось, что учитель математики на контрольных работах рассаживал всех по одному и варианты распределял по партам. Я не раз решала сначала чужой вариант и передавала два экземпляра — одному и другому нуждающемуся. Потом решала свой вариант — не всегда до конца. Один раз учитель дал три варианта. Сначала решила два чужих варианта, передала, а на свой вариант не хватило времени, решила только одну задачу и получила тройку. Даже самой смешно было — тройка по математике. Все знали, что я за оценками не гонюсь. Один из мальчишек как-то сказал: «Тебе всё равно не нужны хорошие оценки. Зачем?» В самом деле, зачем? Мне нравилось решать трудные задачи, и я их охотно решала.

По немецкому языку я, само собой разумеется, была лучшей, и проявляла всё больше интереса к этому предмету. Мне хотелось основательно изучить немецкую грамматику. Пока я жила у Моти, мне хотелось оставить игру в театре, а здесь у Любы об этом речи быть не могло. Подготовка к следующему представлению навсегда осталась в моей памяти.

Во время одного школьного вечера я неожиданно увидела Павла, он подходил к нам, девчонкам, когда мы в плотном кругу весело болтали.

«Можно пригласить?» — услышала я, когда заиграла музыка. После танца он взял из внутреннего кармана пиджака маленькую книжечку и сказал, что он хотел бы со мной об этом поговорить. Мы сели на одну из свободных скамеек у стены. «Мне поручили подготовить с тобой эту пьесу. Одноактную». Он протянул мне книжку. «Кто это тебе поручил? Валентина Андреевна?» — «Нет. Она тут ни при чем». Я посмотрела, полистала немного. Название «Находка». «И только два действующих лица? — удивилась я. — А кто режиссёр?» — «Никто, — сказал он и добавил: — Валентина Андреевна читала пьесу и считает, что мы сами справимся». Мне это показалось смешным, и я впервые посмотрела на Павла с недоверием. Как он мог на это согласиться? В Кучуке — да, там и мне доверяют ставить спектакли, а здесь… здесь Валентина Андреевна всё проверяет, дает характеристики персонажей, указания по исполнению ролей. Мне она редко делала замечания и не давала особых указаний; тогда я это объясняла её ненавистью ко мне, она просто игнорировала меня. Теперь я должна играть вместе с Павлом и без её помощи.

Это была комедия, или лирическая комедия, имя автора я забыла. Перелистывая и понемногу читая, я заключила, что представление займёт час времени. Павел тоже так считал. «Возьми её с собой, я свою роль уже переписал. Если согласна, встретимся, может быть, во вторник в половине шестого?»

Свою роль я тоже переписала и вернула во вторник Павлу книжку. На его вопрос, нравится ли мне пьеса, я ответила да. В самом деле, это была интересная комедия, с юмором и остроумно и хорошо написана. По содержанию, может быть, немного банально.

Молодой человек, участник войны, получив после войны отпуск, отправляется на поиски дочери погибшего друга И. Степанова, который перед смертью попросил его позаботиться о его дочурке. Молодому другу же надо было со своим батальоном идти дальше на запад. Это было незадолго до окончания войны. У него был адрес друга, и он знал, что жену друга расстреляли во время оккупации Украины, а дочурка Валюша одна осталась. Он понятия не имел, в каком возрасте Валюша. Перед поездкой он заполнил свой чемодан детскими вещами на возраст, на всякий случай, от 6 месяцев до пяти лет. Так он появляется однажды в воскресное утро уже в третьем детском доме, где он надеется наконец-то найти Валюту. В комнате ожидания встретились они, будущий удочеряющий отец и дежурная медсестра. Между ними состоялся крайне напряженный, захватывающий и увлекательный разговор, который прерывался несколько раз телефонными звонками отца медсестры. В детском доме были две или три сиротки — девочки с фамилией Степанова и по имени Валя в возрасте от одного до 4-х лет, но ни на одной из них они не сошлись, ни одна не подходила к имеющимся данным. В заключение выяснилось, что друг Иван Степанов тогда остался живым, и теперь совсем бодро разговаривал по телефону, сначала со своей дочерью Валентиной — медсестрой — а потом и с самим молодым фронтовым другом. От неожиданности молодой человек не нашелся, что делать, кроме как крепко обхватить медсестру руками, приподнять и закружиться с ней по комнате и выкрикивать: «Нашел! И я её всё равно увезу!»