Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 Страница 45

Тем временем Англия нашла ответ на подводные атаки в виде системы конвоев. Опять все надежды Людендорфа и Гинденбурга сконцентрировались на войне на суше, и, хотя перспектива была неутешительной, им удалось одержать одну заслуживающую внимания победу. Они создали объединенное германо-австрийское командование под номинальным руководством германского императора. К сожалению, смерть Франца-Иосифа в ноябре 1916 года и замена Гетцендорфа генерал-лейтенантом фон Штраусенбургом свели на нет их усилия. Новый император Карл IV решил спасать империю с помощью собственных методов, и если понадобится, то и отречься от германского союзника.

В последние месяцы 1916 года Генеральный штаб доказал, что ему нет равных в применении традиционной тактики открытой войны. Требовалось выбить Румынию из войны. Фалькенхайн и Макензен блестяще решили эту задачу. 6 декабря Макензен въехал в Бухарест на белом коне. Остатки румынской армии были оттеснены в Бессарабию. Фалькенхайн тут же отправился в Палестину в сопровождении человека, однажды сыгравшего значительную роль в германских делах, Франца фон Папена, майора Генерального штаба и бывшего военного атташе в Вашингтоне. Однако Гинденбург отчетливо понимал, что это всего лишь частичные успехи. В своих воспоминаниях он счел возможным подчеркнуть, что единственное, в чем преуспели центральные державы, так это в устранении противника в лице Монтенегро (Черногория). Вражеское кольцо пока не было полностью разбито, но бельгийскую армию удалось оттеснить за Изер, сербскую – на остров Корфу, а румынскую – в Бессарабию.

В стратегическом отношении 1917 год был посвящен обороне, «оперативному застою», как назвал его Сект, и это несмотря на то, что в начале года в России вспыхнула революция. На западе Людендорф применил новую тактику активной обороны, что привело к значительному снижению потерь.

Теперь, когда в войну вступила Америка, требовалось срочно добиться благоприятного решения до появления американской армии, которая решит исход дела. А для того, чтобы добиться этого, необходимо покончить с позиционной войной. Каким образом? Людендорф не видел никакого другого способа, как только использование тактики прорыва.

Но на самом деле имелось готовое средство. В 1916 году Британия стала использовать на полях сражений бронированные машины на гусеничном ходу, оборудованные пулеметами, которые впоследствии получили название «танки». Они были разработаны для разрушения траншей и заграждений из колючей проволоки и могли медленно двигаться по ландшафту, словно гигантские черепахи, и в определенных пределах, бесспорно, достигали цели.

В прусской армии, которую всегда отличала инертность в отношении внедрения технических новшеств, никто не разглядел потенциальных возможностей этого нового оружия. Гинденбург вообще заявил, что германская пехота может спокойно обойтись без этих нововведений. Единственно, были разработаны противотанковые орудия, способные пробить танковую броню.

Только полковник Бауэр оценил значение нового оружия и отдал распоряжение заняться конструированием германской модели. В мае 1917 года экспериментальный танк был продемонстрирован представителям Верховного командования, которые высказали недовольство представленным образцом. Только осенью прусское военное министерство нерешительно отдало распоряжение о конструировании тяжелых танков типа «A7V», в то время как полковник Бауэр по собственной инициативе дал указание Круппу подготовить производство для выпуска легких, быстроходных моделей. В это время Франция и Британия уже приступили к массовому производству танков. Однако в Германии это оказалось невозможным, поскольку из-за нехватки сырья под угрозой находилось производство аэропланов и грузовиков. Наконец в 1918 году на поле боя появились девять германских танковых соединений, оснащенных главным образом не «A7V», а захваченными британскими танками.

Однако весной 1917 года сложилась ситуация, при которой у одной стороны вообще не было танков, а другая еще не научилась использовать то, что имела, поэтому обе стороны зачарованно смотрели на фортификационные сооружения противной стороны, безуспешно отыскивая места возможного прорыва. В апреле генерал Нивель, преемник Жоффра, пытаясь прорвать германский фронт в районе Реймса, предпринял последнее усилие, сконцентрировав огромное количество артиллерии для нанесения мощного удара. Благодаря операции «Alberich» (Альберих, предводитель нибелунгов. – Примеч. пер.) германская армия спокойно отошла на линию Зигфрида (известную британцам как линия Гинденбурга) и, с учетом удивительной небрежности к сохранению операции в тайне, которую проявил Нивель, удалось частично предупредить французскую атаку; остальное сделала гибкая система защиты Людендорфа. Наступление захлебнулось, приведя к катастрофическим последствиям. Наступательная сила французской пехоты была подавлена. Более чем в шестнадцати армейских корпусах поднялись мятежи. Правда, правительству Клемансо удалось восстановить нарушенное равновесие.

В конце лета британцы, в свою очередь, предприняли нападение en masse[14] на германские базы в Зеебрюгге и Остенде. Эта атака также привела к бессмысленному кровопролитию и парализовала наступательную силу Британии. Германская пехота оставалась хозяйкой на поле боя до тех пор, пока превосходство не подверглось сомнению в Камбре, поскольку там были впервые правильно и в нужном количестве использованы танки.

Тем временем большевистские агенты, которых Людендорф обдуманно внедрил в Россию, захватили власть. Жестокая экономическая блокада заставила правящие круги Германии перейти на строгое нормирование продовольствия. Однако перспектива голода оставалась. Перед Германией маячил призрак революции. Поскольку ситуация с продовольствием ухудшалась день ото дня, Людендорф пришел к убеждению, что спасти империю можно только путем овладения значительными территориями на востоке. Большевистские лидеры, заявившие, что готовы к переговорам, были попросту ошарашены, когда узнали о территориальных притязаниях высшего командования. Литва, Курляндия, Эстония, Польша и Украина должны были теперь относиться к сфере влияния Германии.

Несмотря на жесткие условия, Людендорфу удалось нейтрализовать Россию и благодаря этому перебросить значительные силы на запад. Но тут возникли новые проблемы. Осенью того же года Ветцель завел разговор о выводе из войны Италии, самой слабой из противников. Хотя предпринятая операция привела к разгрому Италии в Капоретто, успех не развили. Людендорфу даже не пришло в голову, что вторичный театр военных действий может иметь решающее значение.

Мирные переговоры с большевиками определенным образом сказались на отношениях между правительством и Генеральным штабом. Михелис, до некоторой степени выдвиженец Генерального штаба на должность канцлера, не справился с поставленной задачей. Высшему командованию был официально представлен граф Гертлинг, его преемник. Памятуя о печальном опыте с Михелисом, Людендорф предпочел не предлагать собственную кандидатуру. Находясь у власти, Гертлинг поднял вопрос о политическом приоритете в решении государственных проблем. В результате Гинденбург и Людендорф на брестских мирных переговорах должны были довольствоваться ролью консультантов.

Их советы заметно отличались от идей Секта, который был наверняка более дальновиден, чем Людендорф. Сект видел в России потенциального союзника на втором этапе большой мировой войны и стремился к установлению политики взаимопонимания на востоке.

Позиция Людендорфа представляла резкий контраст позиции Гронера, который еще в 1916 году возлагал надежды на политику реституции и считал, что она поможет Германии в разрешении наиболее важных вопросов. Однако Гронер поступил довольно опрометчиво, решив высказать свои соображения в присутствии угольного магната Г. Стиннеса, который настоял на снятии Гронера.

Наконец Брест-Литовский договор был подписан. Одновременно были предприняты новые отчаянные попытки на Балтике, в Финляндии и на Украине. Основной упор делался на захват сырьевых территорий юга России. На Украине и в Грузии были сформированы марионеточные правительства, состоящие главным образом из крайне реакционных в отношении старого режима элементов.

На Ближнем Востоке разыгрывалась своего рода прелюдия перед окончательным разгромом Турции. Смешанная британо-индийская армия заняла Багдад. Сирийско-палестинский фронт дрогнул под ударами англичан. В декабре Сект был прикомандирован к высшему командованию Турции – типичный пример игр больших штабных начальников. По крайней мере, в теории ведущий эксперт такого уровня по значимости приравнивался к целой армии.