Георгий Кублицкий - ...и Северным океаном Страница 66

Я тотчас позвонил Лессу в редакцию.

— Старик, не телефонный разговор, не спеши. Скоро тему откроют для широкой печати. Будет о чем рассказать!

Александр Лесс был одним из самых оперативных и осведомленных репортеров «Вечерки».

Позднее тему действительно открыли.

Мне удалось встретиться кое с кем из участников событий. То, о чем я писал тогда, оказалось не во всем достоверным, как, впрочем, и заметка Лесса, где Корняков палил по крейсеру из снятой с вооружения старой пушечки. Не уверен, что и сегодня можно воссоздать точную, полную картину. Часть свидетелей погибла на кораблях от бомб, торпед и снарядов, часть нашла могилу в ледяных волнах.

Я не военный историк. Не был также очевидцем трагических событий военной поры на трассе Северного морского пути. Однако без хотя бы самого сжатого рассказа о них нельзя представить, через какие тяжелейшие испытания прошли северяне по дороге в сегодняшний день. И я позволю себе использовать для такого рассказа воспоминания флотоводцев, командиров кораблей, летчиков, полярников, а также изданные в Красноярске книги, в том числе работу Леонида Щипко «Защитники Карского моря», собравшего, исследовавшего, уточнившего обширный фактический материал.

Начну с «Сибирякова», который провел Пясинский караван вдоль Таймыра и ровно шесть лет спустя прославился как «полярный «Варяг». Об этом писалось немало, но подвиг его команды изменил ход многих событий, и не вспомнить о нем нельзя.

25 августа 1942 года старый ледокольный пароход был в рабочем рейсе. На борту его находилось свыше ста человек: команда и зимовщики полярных станций. Конечной целью рейса была Северная Земля, где на месте базы Ушакова и Урванцева давно уже оставались без смены три зимовщика во главе с опытным полярником Борисом Кремером.

То, что увидел в бинокль капитан «Сибирякова» Анатолий Качарава неподалеку от острова Белуха, могло показаться миражем: большой быстроходный крейсер. Здесь, в Карском море?! Откуда? Чей? Если наш, Диксон предупредил бы.

На «Сибирякове» встревожились. Уйти на мелководье? Не успеть. Крейсер уже близко.

Сигнал прожектором, международный язык светового семафора:

— Кто вы? Куда следуете? Подойдите ближе!

Качарава ответил вопросом на вопрос.

— Кто вы?

Ответ наш сигнальщик, видимо, точно не понял. Название крейсера показалось ему похожим на какое-то японское слово.

Опять мигание прожектора.

— Запрашивает ледовую обстановку в проливе Вилькицкого.

Радист был на мостике, рядом с капитаном. Тот приказал:

— Сообщите Диксону: встретили иностранный крейсер. Наблюдайте за нами.

Расстояние между «Сибиряковым» и крейсером сокращалось. Повторный запрос о проливе — и три предупредительных выстрела.

Через минуту приказ крейсера по семафору:

— Прекратить радиосвязь. Медленно подходите ко мне.

Сомнений не было — с «Сибиряковым» шел на сближение фашистский рейдер!

Конечно, не старый пароход был его целью. Большой караван судов, идущих проливом Вилькицкого, — вот на какую добычу рассчитывал пират. Задержать его любой ценой!

И капитан скомандовал:

— К бою!

А что — к бою? Небольшие пушки и спаренные пулеметы. Они сослужили службу в Белом море, когда вражеский самолет снизился, чтобы обстрелять судно. Их и предназначали для отражения воздушных налетов. Но нападать с такой артиллерией на крейсер…

Капитан Качарава открыл огонь первым.

Он знал неизбежный исход боя. Заранее приказал старшему механику и своему заместителю по политической части в критический момент открыть кингстоны, пустить потоки воды в трюм, чтобы «Сибиряков» ушел на дно с неспущенным флагом и всеми судовыми документами.

Ответный огонь крейсера. Залп за залпом. По судну, по шлюпкам.

В 13.40 Диксон получил радиограмму: «Принимаем бой». Семь минут спустя радист добавил от себя: «Ну, началась канонада». Последняя радиограмма с борта «Сибирякова»: «Продолжаем бой, судно горит».

Мощная станция Диксона уже непрерывно передавала в эфир открытым текстом: «Всем, всем всем! Для сведения командиров кораблей, находящихся в Карском море. В районе побережья Харитона Лаптева появился крейсер противника!»

Как бы подхлестнутый этой радиограммой, большой караван, сопровождаемый в проливе Вилькицкого двумя ледоколами, ушел за ледяной барьер. Теперь он был недосягаем для рейдера.

Военные действия в Карском море начались не с появления фашистского крейсера.

У них — довоенная предыстория. Уже тогда германское морское командование не без помощи японской разведки собирало сведения о Северном морском пути.

Возможность распространения боевых операций на полярные воды учитывалась и нашим командованием. Однако бывший нарком Военно-Морского Флота адмирал Николай Герасимович Кузнецов в книге воспоминаний «Курсом к победе» писал: «Следует признать, что в довоенное время мы, в Наркомате ВМФ, недооценили значение морских путей на Севере и недостаточно разрабатывали проблему их защиты. Поэтому уже в ходе войны пришлось создавать новые военно-морские базы, аэродромы, выделять корабли для конвойной службы».

Когда «Сибиряков» вышел в рейс, советские военные моряки уже давно вели бои в водах Северной Атлантики, в Баренцевом море, на путях к Мурманску, к Архангельску. Не исключалась возможность военных действий и в Карском море. Общее положение на фронтах и морских коммуникациях не позволяло перебросить сюда сколько-нибудь значительные силы, однако уже в первые месяцы войны были созданы специальный отряд Карского моря и авиационная группа, а также доставлены орудия для береговых батарей.

Потоплением «Сибирякова» рейдер открыл себя. Пиратство в чужих незнакомых водах становилось для него уже не столь эффективным и достаточно опасным. Ближайшей целью рейдера мог стать Диксон.

Здесь спешно готовились к обороне. Начальник морских операций западного сектора Арктики Ареф Иванович Минеев и комиссар Василий Ваптосович Бабинцев сделали все, что можно было успеть: рейдер мог появиться с минуты на минуту.

Настала ночь на 27 августа. Вскоре после полуночи в туманной мгле перед поселком Новый Диксон возник силуэт огромного военного корабля. Он двигался медленно, как бы ощупью: фашисты опасались подводных камней.

Диксон молчал.

Вражеский рейдер обошел часть острова и остановился в проливе Вега, у входа в гавань. Тяжелые орудия были наведены на порт. Блеснули вспышки залпа.

И тотчас навстречу крейсеру двинулся, ведя огонь, ледокольный пароход «Дежнев», ставший в военное время сторожевым кораблем «СКР-19». Раздались выстрелы с парохода «Революционер», стоявшего в гавани. Другие суда на рейде не были вооружены. Среди них оказался и старый «Кооператор», ходивший на Пясину.

На «СКР-19» были убиты семь человек и многие ранены, судно получило пробоины, но продолжало бой. Вспыхнул пожар на «Революционере».

Заговорила береговая батарея: две 152-миллиметровые гаубицы. Это уже солидный калибр. Артиллеристы лейтенанта Николая Корнякова с первого залпа попали в рейдер. Потом еще и еще. На корме крейсера показался дым.

Батарея стояла на пирсе и ее снаряды летели через «Дежнева». Писатель и военный моряк Владимир Рудный позднее высказал предположение: командование крейсера решило, что «Дежнев» открыл огонь из своих крупнокалиберных орудий. Но тогда на нем могли быть и торпедные аппараты.

Крейсер, продолжая обстрел, пошел прочь от опасного места.

Результаты его налета на Диксон могут создать ложное представление о недостаточной боеспособности рейдера, о трусости или бездарности его командования.

Проникнувший в Карское море севернее Новой Земли, «Адмирал Шеер» принадлежал к классу тяжелых крейсеров, так называемых «карманных линкоров», спущенных на воду всего за пять лет до войны. Мощная артиллерия, торпедные аппараты, надежная броня, высокая скорость.

Прежде, чем расстрелять «Сибирякова» и появиться у Диксона, «Адмирал Шеер» потопил в Северной Атлантике и Индийском океане крейсер и около двух десятков транспортов. Командовал рейдером моряк Вильгельм Меедсен-Болькен, ожидавший производства в контр-адмиралы.

Появление «Адмирала Шеера» было частью операции, разработанной под кодовым названием «Вундерланд» («Страна чудес»). Главной ее целью был срыв навигации на Северном морском пути. Для этого предполагалось использовать два крейсера, эсминцы, авиацию и «волчью стаю» подводных лодок.

Меедсена-Болькена с самого начала преследовали неудачи. Он «потерял» важный караван, укрывшийся за льдами пролива Вилькицкого, и лишился самолета-разведчика, потерпевшего аварию. Датский историк Стеенсен со слов самого командира рейдера так объясняет последовавшее за гибелью «Сибирякова» нападение на Диксон: