Газета День Литературы - Газета День Литературы # 56 (2001 5) Страница 11

ВОЖДИ

Я жил при Сталине, Никите Хрущеве, вплоть до этих дней. Уж извините, не взыщите, забыл про остальных вождей. Но нынче Ельцина Бориса особо должен помянуть, невесть откуда юдо-крыса на трон вползла и взбила муть. Раздор посеяла и смуту, забаламутила умы, любой подобен лилипуту, очнувшемуся в царстве тьмы. "Что делать?" — восклицаю снова. Ответьте же — "Кто виноват?" Зачем писательское слово, когда являлось невпопад? Взгляни, любой из нас песчинка, вмещается в мгновенье жизнь. Что ж, повод есть для поединка с бессмертьем, где оно? Держись! Я пятьдесят четыре года мечтаю о признанье… Зря. Не сменится в стране погода. Не будет умного царя.

ОДА НА НАДЕЖДУ

Мне нравится погода без всяческих невзгод, такое время года, когда душа поет. Ликует неба просинь, бликует солнце в глаз… Малеевская осень сегодня началась. Деревья не понуро повдоль дорог стоят и мощные фигуры писателей хранят. От дождика и града, и всяческих невзгод. Ведь высшая награда, когда душа поет. Когда такое время, когда такая явь. Ты только ногу в стремя попробуй не поставь. Страна, как конь, несется на западный манер и сесть на иноходца сейчас дурной пример. Ликуйте, инвалиды! Ликуйте, дураки! Стремиться в индивиды сегодня не с руки. Аж в воздухе витает особенный миазм, который вызывает наш кап. энтузиазм. Хотели перемены, шептали как пароль, так жмите в бизнесмены, скорей входите в роль! Друг другу продавайте потертые штаны, ведь вы при этом, знайте, надежда всей страны. А что при этом самом одни штаны на всех — молчать… Не имут сраму взалкавшие успех. А что при этом самом все больше алкашей — молчать… Не имут сраму наследники вождей… И все-таки погода сегодня хороша, и радостно природе ответствует душа. И все-таки надеясь на счастия залог, я этою идеей закончу монолог.

Виктор Игнатьев ЛИЦА

Александр ЛЕБЕДЬ

Он в меру строен, крепко скроен.

В одном, пожалуй, слабоват:

Привык ходить и мыслить строем —

А в одиночку туповат.

Григорий ЯВЛИНСКИЙ

Не кочегар. Не плотник. Не монах.

И не секс-символ. И не комбинатор.

Не эрудит. И даже не оратор…

Так кто ж он?

Просто «Яблоко» в штанах.

Владимир ЖИРИНОВСКИЙ

Он нетерпим. Нетерпелив.

Властолюбив. Гневлив. Глумлив.

Такого — в фюреры? Едва ли…

А впрочем, случаи бывали.

Анатолий ЧУБАЙС

С виду фраер, даже франт.

Кто ж по сути он? Мутант!

В нем две особи слились:

Рыжий бес и рыжий лис.

Владимир ПУТИН

Страна глядит, гадает, ждет:

— Куда же нас он поведет?

Вперед, по обещанию?

Иль снова к обнищанию?

ДОЖДАЛИСЬ…

А мы все ждали — выжидали,

Вняв обещаньям, что вот-вот,

Как в сказке, из прекрасной дали

К нам демократия придет.

Летели годы, словно ветер;

Без счастья годы, без примет…

И вот забрезжил на рассвете

Столь ожидаемый предмет.

Когда сквозь сумрак непогоды

Мы рассмотрели, что пришло…

О, это был не лик свободы!

Не лучезарный лик свободы,

А мафиозное мурло!

НОВЫЙ ГИМН

Из песни выкинули слово.

— Одно лишь слово, а не сто!.. —

Потом запели песню снова…

Но что-то, чувствуют, не то!

Что изменилось? Сразу даже

Не уяснили: тот же план,

Мелодия звучала та же,

Но текст… в нем явный был изъян!

И сразу смысл пропал, основа…

Стал текст безжизненным, как ком…

…Из песни выкинули слово —

и песня вся пошла на слом.

СЕНСАЦИЯ

— Срочно в номер! Срочно в номер!

Говорят, что все же помер.

В ЦКБ…

— Да ты рехнулся!

— Нет, не помер, а загнулся!

— А вот я слыхал в Минпросе,

Что копыта он отбросил!

— Не копыта, мужики,

Он отбросил, а коньки.

— Пусть… Не в слове, в общем, суть!

Суть как раз, заметьте,

В том, что свой закончил путь

Он на этом свете.

— Что тут скажешь? Молодец.

— Догадался наконец…

— Срочно в номер! Срочно в номер!

— Да слыхали: вроде помер.

— В самом деле?

— Да подряд

Все об этом говорят.

— Как? Весь свет уже узнал?

Что ж народ: рыдал? Стенал?

— Нет, реакция была:

Помер? Господу хвала!

— В ад пойдет…

— Ну что ж, отлично!

— Вел себя он неприлично.

— Наплодил воров, бандитов.

— Сам с семьею воровал.

— Но рычал на тех сердито,

Кто его критиковал.

— Перевертыш, злой и серый,

Верный натовский трезор, —

Вверг он матушку-Расею

И в бесславье, и в разор.

— Да, об этом человечке

Благодарного словечка

Не сказал никто нигде —

Ни в Москве, ни в Кулунде.

— Да хвалить уж кто бы взялся…

Пропил Русь он!

— Посему

Лучше б — вовсе не рождался!

Нам бы лучше — и ему…

Геннадий Колдасов РАССКАЗОЧКИ

ЕГОРКА-ФИНАНСИСТ

Егорка, — а точнее сказать, Джорджик, — очень необычный ребенок для средней полосы России. С самого начала своей жизненной карьеры, а началась она прямо с первого дня его появления на свет, он тут же научился считать, и всем своим начинающим существом чувствовал, что счет любят прежде всего деньги.

Но что самое удивительное — Егорка научился считать, не умея читать и говорить.

Он по стуку в дверь, по тому, как и сколько стучат, знал о том, кто к нему идет и зачем. Вскоре он уже без стука никому не позволял входить в свою комнату, даже родной матери. Чувство собственности — это, пожалуй, первое и самое сильное чувство, которое пережил Егорка в своей жизни.

На просьбу обожающей его мамочки: "Ну, скажи, сыночек: ма-ма, ну скажи: ма-ма?!" — он чинно брал со стола маленький американский кейс и ласково, без тени сомнения, говорил: "Бакс!" — "Бааакс?!" — прокатывалось изумленным эхом в стане домочадцев.

Взрослые радостно хлопали в ладоши и восклицали: "Не иначе как талант!" Другие уточняли: "Талант — это минимум. Почему мы не назвали его Рокфеллером?"

Нутром чуя радость родичей, Егорка-Джорджик, чмокая губами, заключал: "Вот когда вывосту, у меня будет бафой-бафой кейс, я так набью его деньгами, фто его и заквыть будет невозможно!"

Взрослые восторженно кивали головами и уже тогда смекали, что Егорка добьется этого не иначе, как через "шоковую терапию"…

МАЛЕНЬКИЙ ПРИВАТИЗАТОР

Толик рос тихим и послушным ребенком. Рано вступил он в пионерию и комсомол. Учился он хорошо и еще в школе сделал первую попытку вступить в партию.

Все у него шло, как надо. Он любил сладкую жизнь и мог бы радоваться ей, если бы не два «но». Первое, что его удручало, это его неудачная фамилия. А второе «но» — это то, что ребята-сверстники его почему-то били.

Если что-то вдруг пропадало в классе или во дворе, все, кроме учителей, родителей и завуча, знали: искать нужно у примерного Толика. Когда же ребята приходили к нему за пропажей, он всегда говорил им одно и то же: "Я не украл, я приватизировал". Те ему отвечали: "Если приватизировал — получай проценты!"

Иногда проценты были болезненными, но рыночная суть Толюнчика оставалась неистребимой. Он только всякий раз сожалел о том, что приватизация не прошла так гладко, как бывало в том еще более раннем детстве, когда он даром ел варенья, сколько хотел.