Газета Троицкий Вариант - Газета Троицкий Вариант # 43 (22_08_2009) Страница 4

Самое важное обстоятельство для получения скидки на научное оборудование — это конкуренция между поставщиками. Хорошо известно, что между «Варианом» и «Брукером» идет острая конкуренция по всему миру. Если вы хотите купить прибор, то, ведя переговоры параллельно с двумя производителями, можно существенно сбить цену либо за те же деньги получить более полную комплектацию прибора (см. заметку С. Кривовичева в этом же номере ТрВ). Ученые во всем мире от этого только выигрывают. Кстати говоря, если бы дело дошло до прямой борьбы между «Брукером» и «Варианом» за упомянутый выше лот, мы не исключаем, что цена на него опустилась бы и ниже 7 млн евро.

Мы спросили представителей «Вариана», обращался ли к ним вообще кто-нибудь в последние годы из Российской академии наук с целью получения коммерческих предложений на продажу ЯМР-спектрометров. Нам ответили: «Из Академинторга к нам никто не обращался. Но время от времени обращаются сотрудники тех академических институтов, куда планируется поставка ЯМР-спектрометров. Мы, конечно, охотно предлагаем им нашу продукцию, причем, насколько мы знаем, комплектация и характеристики наших приборов значительно отличаются в лучшую сторону по сравнению с коммерческими предложениями фирмы «Брукер» за те же самые деньги. Несмотря на это, контрактов с нами никто не заключает».

Это подводит нас к ответу на вопрос, для чего же Академии наук нужен ФГУП-посредник при покупке оборудования. Как мы понимаем, он нужен для того, чтобы без явного нарушения закона отсечь конкурентов и покупать оборудование по завышенным ценам у привилегированных поставщиков. Комиссионные на фоне этого бизнеса — мелочь.

Для полной ясности мы хотим подчеркнуть: мы не видим абсолютно никакого криминала в том, что кто-то хочет купить спектрометры именно фирмы «Брукер» и с этой целью включает в техзадание соответствующие «локауты». Проблему мы видим в том, что решение об этом принимают не ученые, которые будут работать на приборе, а чиновники Академинторга. И, конечно, в том, что за это переплачиваются огромные деньги. Конечно, распил бюджета с помощью аффилированных структур — это не академическое изобретение, и наверняка есть ведомства, где «относительно законный отъем денег» у государства идет в гораздо более ощутимых масштабах. Просто, по наивности, казалось, что порядки в Академии наук должны отличаться от нравов продажных чиновников, живущих на откаты.

Кстати, об откатах. Кто-то может подумать, что механизм всей этой аферы сводится к тому, что фирма «Брукер» просто дает академическим чиновникам откаты. Это не так. Фирма «Брукер», как и «Вариан», — открытые акционерные общества с совершенно прозрачной бухгалтерией, их акции торгуются на бирже NASDAQ, и многомиллионные откаты там исключены в принципе. У нас вообще нет никаких свидетельств того, что фирма «Брукер» хоть как-то нарушает или нарушала российское законодательство.

Потоки и омуты

И все-таки,чем же можно объяснить такое завышение цены на продукцию «Брукер»? Можно предположить, что между Академинторгом и «Брукером» есть еще посредники, которые и снимают основные сливки с этой ценовой разницы. В одной из частных бесед нам подтвердили их существование и даже приводили названия этих фирм, зарегистрированных за пределами России, а также фамилии академических начальников, курирующих этот бизнес.

Мы попытались задать вопрос о промежуточных посредниках в нескольких компаниях, поставляющих научное оборудование в Россию через Академинторг. В некоторых случаях с нами вообще отказывались говорить на эту тему, в некоторых отвечали, что это коммерческая тайна. Мы не знаем, в какой пропорции делят между собой прибыль с ценовой разницы «Брукер» и Академинторг, но даже если «Брукер» ничего не получает сверх реально рыночной цены, то он в накладе все равно не остается, потому что на академическом рынке у него нет конкурентов. В накладе остаются только российские ученые.

Три года назад в частной беседе с одним из нас один немецкий коллега, бывший долгое время главой московского представительства компании, поставляющей в Россию научное оборудование, в том числе и через Академинторг, в сердцах признался: «Мы — коммерческая компания, мы должны зарабатывать прибыль, и мы в любом случае будем работать в России. Но то, что у вас творится с бюджетными деньгами, — это просто кошмар...»

В этой статье мы рассказали, конечно, далеко не все, что знаем. В процессе подготовки материала мы беседовали со многими людьми и узнали множество крайне интересных деталей о том, как происходит закупка дорогостоящего оборудования в Российской академии наук. Но, поскольку документально подтвердить многое из услышанного мы не можем, мы вынуждены оставить это за скобками нашего рассказа. Тем не менее, одна вещь представляется совершенно ясной и однозначной. Такая коррупциогенная схема централизованной закупки научного оборудования не могла бы существовать без покровителей в руководстве Академии. Неужели президент РАН Осипов, вице-президенты, руководители комиссий не знают, что ежегодно через Академинторг из бюджета РАН «прозрачными потоками» уплывают суммы, измеряемые сотнями миллионов рублей? Крайне сомнительно. Тогда почему эта схема существует в Академии наук уже много лет? Этот вопрос нам придется оставить без ответа. По крайней мере, без печатного ответа.

1 www.svobodanews.ru/content/ artide/1842102.hrml

2 www.zakupki.gov.ru В настоящее время на сайте доступны данные только по тендерам, объявленным после 1 июня 2009 г. К сожалению, нам не удалось выяснить, когда в базу данных будут включены более ранние тендеры, в том числе и те, которые упоминаются в данной статье. Информация о более ранних сделках содержится на этом сайте, в реестре госконтрактов, но там отсутствуют техзадания.

Как мы покупали CCD-дифрактометр

Основное место моей работы — Санкт-Петербургский государственный университет. На протяжении последних трех лет мне приходилось непосредственно участвовать в закупке дорогостоящего научного оборудования на общую сумму около 55 млн руб. Сначала — в рамках нацпроекта «Образование» (не знаю, кто был его инициатором, но мысленно жму ему руку: оборудование было нашей главной проблемой), а затем — в порядке освоения средств, выделенных ректором в качестве поддержки наших работ. Именно об этом последнем эпизоде я и хотел бы рассказать. Кстати, не удержусь, сразу сделать небольшую вставку, которая может быть интересна читателям ТрВ. Приказом ректора СПбГУ в октябре этого года универсантам — авторам статей за 2004–2007 гг. с числом цитирований больше 20 — была выделена премия — 30 тыс. руб. каждому. Конечно, мелочь, но приятно, что такие вещи в университете ценятся. Итак, по поводу оборудования. Система закупки приборов у нас до сих пор была такова: средства находятся на счету университета, а заинтересованный покупатель (ответственный исполнитель) сам подбирает себе нужный прибор, нужную фирму и комплектацию. По результатам переговоров с представителями фирм объявляется конкурс, на который подают заявки те организации, которые способны в указанный срок такое оборудование предоставить.

Университет выделил нам сумму примерно в 300 тыс. евро в рублевом эквиваленте. Нашей задачей было подобрать на эту сумму нужный нам дифрактометр (прибор для изучения кристаллических веществ методом дифракции рентгеновского излучения) и провести конкурс. Выделив деньги, университет, в некотором смысле, устранился, предоставив нам «разрулировать ситуацию». И это был, безусловно, идеальный вариант из всех возможных. Вкратце опишу суть проблемы. Нам был нужен дифрактометр с ПЗС-детектором (англ. CCD), который выпускают на мировом рынке компании А, Б, В и Г (я опущу названия компаний для того, чтобы никого не обидеть). Прибор фирмы Г (дифрактометр с детектором в виде рентгеночувствительной пластины с оптической памятью (т.н. Image Plate) у нас уже был закуплен в рамках нацпроекта, и нам для полноты экспериментальных возможностей был необходим дифрактометр с ПЗС-детектором как прибор, его дополняющий, — такой производят три оставшиеся фирмы. Наиболее подходящим для наших нужд был дифрактометр фирмы А, но когда мы послали туда запрос, нам прислали предложение на 500 тыс. евро. Мы в него не вписывались и поэтому вынуждены были отказаться от дальнейших переговоров. Фирма В предоставила нам свое предложение на аналогичный дифрактометр, и мы с ней активно обсуждали комплектацию. Когда мы уже готовы были ударить по рукам, нам позвонил представитель фирмы А, который сообщил, что, узнав о предполагаемой покупке В, фирма А готова нам предоставить свое оборудование за те 300 тысяч, которые были нашим «потолком» (скидка, таким образом, составляла 200 тыс. евро!!). Я с радостью согласился и был вынужден огорчить милейших представителей фирмы В. Мы начали обсуждать комплектацию с фирмой А.