Сергей Кургинян - Кризис и другие Страница 40

В Second Life прорабатывается не только создание отдельных сообществ, способных вывернуть наизнанку и мировую геополитику, и мировую культуру, и человечность как таковую. Амбиции идут гораздо дальше. Речь идет о том, что всё, стремительно вспухающее, как мы видим, интернет-пространство должно в процессе этого вспухания породить виртуальное сверхгосударство – Всемирное Свободное Пространство Интернет (ВСПИ). ВСПИ – прообраз мирового государства. Но и не только.

В обычном мировом государстве могут быть сохранены культурные и моральные нормы, конституировавшие человечество как таковое. ВСПИ хочет переиграть эти нормы. Оно стремится к новым "десяти" эластично-полимодальным "заповедям". Адепты ВСПИ заявляют: "Место виртуального мессии пока вакантно". Ну, и как?

Вы, наверное, считаете, что ЭТО – само по себе… Что жесткий план мирового правительства, изложенный Г. Поповым, – сам по себе… А мягкий план мирового правительства, изложенный Е. Ясиным, – сам по себе… А рассуждения о мировой валюте, не слишком жестко подверстываемые к мировому правительству, – сами по себе… Но я так не считаю.

Легко понять мою филиппику как борьбу с игровым началом, с желанием играть, неотъемлемым от сути детей и людей вообще. Но ведь не зря в народе говорят: "играй, но меру знай", "играй, но не заигрывайся".

Детские психологи (а главное, увы, психиатры) могут многое порассказать о так называемом "гиперигровом" состоянии. Это состояние, в котором виртуальный мир не обогащает реальность, а убивает ее. Ребенок, попав в гиперигровую ловушку, оказывается весьма и весьма ущербным человеческим существом. Ведь произвол интернет-игр не имеет ничего общего с обусловленностью обычных игр, в ходе которых ребенок так или иначе осваивает реальность.

А если в гиперигровой ловушке оказывается взрослый? Не зря ведь существует понятие "инфантил". Ведь нормальный ребенок осваивает реальность в игровых формах, подражая взрослым, а не отрывается от реальности. Но взрослый-то должен менять реальность. Если вместо этого – Second Life, то что такое Life? Кому она нужна? Зачем в ней за что-то бороться?

И, наконец, представьте себе, что у погруженного в Second Life существа отняли эту самую Second Life. Взяли и отключили от Сети. Это же для такого существа тотальная катастрофа. На что пойдет отчуждаемое от Сети существо, дабы избежать отчуждения от своего единственного источника высшего блага? И какие форматы тотальной власти тут прорабатываются?

Человечество само куда-то движется – ИЛИ его куда-то двигают? А почему "ИЛИ"? Есть многовекторная объективность как потенциал для очень и очень многого. И есть классовый интерес, который превращает потенциальное в кинетическое, многовекторность объективного – в нужный для класса вектор цели.

Можно двигать человечество с помощью мирового правительства и вперед, и назад, и вбок. Виртленд… Неоленд… Неовиртленд… Виртнеоленд… Негативных композиций много… И все они – в руках класса-господина, коль скоро все остальные – рабы. Блеющие овцы, выбирающие между стрижкой и превращением в шашлыки.

Мировое правительство – хоть с утра до вечера Маркса проклинай (а охотников на это все меньше) – все равно, не более чем надстройка.

Мировая надстройка – под какой мировой базис? Капиталистический?

Развитие при капитализме есть лишь постольку, поскольку есть национальные государства и страх капитала в каждом из государств быть съеденным капиталом других государств в случае неразвития. Мировой капиталистический базис, соединившись с мировой надстройкой, прекратит развитие немедленно. Да и многое другое тоже. Все антиутопии поблекнут перед открывающимися в этом случае негативными возможностями. И все эти негативные возможности будут ТОГДА капитализмом использованы.

"Сумма технологии", о которой писал Станислав Лем, превратится ТОГДА в "сумму негативных возможностей". Появляющихся сразу же после соединения мирового капиталистического базиса с мировой надстройкой "а ля Попов". Но это-то и станет окончательной победой Игры над Историей.

Игра черпает средства для экспансии – в виртуальности. Она борется за виртуализацию всего и вся. Удастся ей виртуализировать валюту, окончательно освободив ее от всех возможных покрытий, – она завоюет дополнительные позиции. И использует их для еще большей экспансии.

Вот почему борьба за наличие покрытия (между прочим, не обязательно золотого) у мировой валюты имеет экзистенциальное и метафизическое значение. Вроде бы мелочь – покрытие… Но борясь за это, мы на самом деле боремся за реальность и Life. Те же, кто хотят, чтобы этого не было, ратуют в конечном итоге за виртуальность и Second Life.

Несколько слов о покрытиях, альтернативных золоту, – дабы не было иллюзий, что или золото, или отсутствие покрытия вообще. Любое покрытие должно быть привлекательным и обладать большой ценностью при малых габаритах. Последнее нужно для того, чтобы не превращать покрытие в нечто, недопустимо громоздкое. Протянуть в окошко кассы пачку банкнот и получить из этого окошка столько-то золотых монет – это разумная, компактная, да еще и обкатанная веками процедура.

Вместо этого, конечно, можно протягивать в окошко пачку банкнот и подставлять к крану канистру, чтобы тебе туда налили нефти. Или цистерну к банку подгонять для того же самого. При этом нужно, чтобы банк был связан не с хранилищем в столько-то тысяч квадратных метров, где лежит золото, а с подземным морем этой самой нефти, откуда она течет по трубопроводам в краны.

Эксцентричность и громоздкость описанной мною альтернативы золотому покрытию вроде бы однозначно свидетельствует в его пользу. Но…

Но будущее – это не слегка усовершенствованное сегодня. Теоретики постиндустриального общества не зря прорабатывали возможность оплаты труда в "эргах". Вот что это такое. Компания (или государство) считает, что вы славно потрудились, и потому имеете право потратить на себя такое-то количество главной драгоценности завтрашнего дня, мало похожего на сегодняшний. Главная же драгоценность завтрашнего дня, по их мнению, – энергия. Славно поработав, вы имеете право потратить на себя столько-то энергии. Труд ваш оплачен деньгами, имеющими не золотое, а энергетическое покрытие. Тратьте эти деньги, на что хотите! Хотите – на туристическую поездку… Вам посчитают, сколько на вас лично израсходовано энергии – самолетные и иные переезды, энергообеспечение в гостиницах, изготовление поедаемой вами в ресторанах еды, изготовление того, с помощью чего делается еда, энергорасходы тех, кто обеспечивает ваш туризм, и так далее. Хотите – купите автомобиль. На изготовление которого израсходовано столько-то энергии.

Разработчики подобных футурологических построений реагировали на новые вызовы (футур-шоки), связанные с нехваткой ресурсов, экологическими проблемами. Сопоставление таких разработок (не марксистских, не "совковых", а "в доску западнических") с представлениями нашего либерально-западнического истеблишмента о должном – выявляет нечто постыдное и комическое.

Вдруг оказывается, что наши либералы-западники, называя себя "передовой либерально-рыночной капиталистической группой" и презирая всех остальных как лузеров, как ходячую отсталость, – сами напоминают своих и впрямь продвинутых западных коллег не более, чем человекообразная обезьяна – человека. Предложенная мною к рассмотрению странность – не мелочь и не курьез. Это фундаментальная российская политическая проблема.

Наши "западообразные" про рынок верещат и порыкивают…

А западные интеллектуалы рассуждают о том, что надо (в связи с проблемой невозобновляемых ресурсов) не делать заранее черт-те сколько готовых автомобилей, дабы покупатель выбрал нужную марку. Нет, надо предъявлять покупателю голограммы машин разных марок: пусть выберет, а выбрав, заплатит. Автомобиль же ему изготовят на приспособленных к этому гибких производствах только после того, как он заплатит. Заплатил – гибкая линия (не чета архаичным конвейерам) включилась. Ты глазом моргнуть не успел – получай оплаченную машину. А линия останавливается и ждет новых выплат.

Но это вам – не "старый добрый рынок", про который верещат и порыкивают наши "западообразные" существа. И не советский магазин ("гражданин, что есть, то и покупайте, и не раздумывайте"), которому они, эти существа, "старый добрый рынок" только и противопоставляют. То ли по невежеству, то ли в идеологических целях.

Это "завтра" – фундаментально непохоже на "сегодня". С какой бы радостью я обсудил эти "завтра" и "послезавтра" (как прельстительные, так и совсем иные). Но верность заявленной теме требует от меня самоограничения и возврата к более замшелому (но и более злободневному) вопросу о "если бы, да кабы".

"Если бы" у доллара было покрытие, "да кабы" обладатели огромных долларовых накоплений (арабские, китайские, российские и другие) имели смелость это покрытие востребовать – США перестали бы быть сверхдержавой. А значит, и просто быть. Но нет ни "если бы" (покрытия), ни "да кабы" (смелости).