Ангус Роксборо - Железный Путин: взгляд с Запада Страница 46

Канал был основан государственным новостным агентством «РИА “Новости”», выросшим из советского агентства печати «Новости» (АПН) и сочетавшим две отдельных роли: во-первых, эта организация занималась сбором информации и предоставлением новостных отчетов прежде всего иностранной аудитории; во-вторых, его зарубежные бюро служили центрами распространения российской правительственной информации. Эта последняя функция в определенной степени пересекалась с задачами, поставленными перед Ketchum и GPlus, что привело к некоторым трениям. У меня создалось впечатление, что агентство «РИА “Новости”» не обрадовалось, узнав, что его роль официального пропагандиста Кремля узурпировали иностранцы. Например, однажды сотрудники GPlus, получив задание подготовить брифинг с представителем РФ в Брюсселе Евгением Чижовым, узнали, что он уже работает с РИА «Новости» над тем же проектом — только РИА, располагая огромными ресурсами, действует с размахом, предусматривая видеосвязь с Москвой.

РИА «Новости» стало основной движущей силой еще одной имиджевой инновации — Международного дискуссионного клуба «Валдай», который начал работу во время второго срока пребывания Путина на посту. Каждый сентябрь на десять дней клуб «Валдай» собирает 50 иностранных экспертов по России (в основном журналистов и ученых), чтобы провести дискуссии с российскими экспертами. Дискуссии чередуются с осмотром достопримечательностей (с каждым годом во все более экзотических местах) и встречами с официальными лицами из Кремля (с каждым годом все более высокопоставленными). Первое заседание клуба в 2004 г. было проведено к северу от Москвы, на озере Валдай, которое и дало клубу название. Неожиданным и почетным гостем на нем стал сам президент Путин, бурлящий негодованием после трагедии в Беслане, но готовый провести с собравшимися несколько часов и ответить на вопросы. С тех пор проводились поездки в Казань, Чечню, Сибирь и Санкт-Петербург, а также пышные обеды с Путиным и Медведевым (по отдельности) в их резиденциях близ Москвы или в Сочи. В 2009 г. Медведев, видимо, решил, что ассоциации «Валдая» с Путиным слишком устойчивы, и провел для зарубежных экспертов отдельное мероприятие — Мировой политический форум в Ярославле.

«Валдай» был принципиально новым инструментом влияния на непосвященных, гораздо более утонченным, чем интервью на CNN или ВВС или же попытки призвать московских корреспондентов к более благоприятному освещению событий. Это была деликатная, мягкая пропаганда — и довольно рискованная, поскольку размещение 50 иностранцев в пятизвездочных отелях на десять дней обходилось недешево и уж точно не гарантировало мгновенного изменения настроений. Идея заключалась в том, что гости — сведущие и авторитетные эксперты, публикующиеся в научных журналах, консультирующие правительства, выступающие в роли влиятельных лиц в СМИ — будут более расположены к Путину, если дать им возможность встретиться с ним на обеде и провести неделю за обсуждением проблем с дружелюбно настроенными российскими чиновниками и экспертами.

Критики из кругов московской интеллигенции с полным пренебрежением отнеслись к этому проекту, утверждая, что большинство его участников — «полезные дураки», которых, поводив за нос, отправят домой попугайничать, повторять пропагандистские клише, скормленные им вместе с омарами и марочными винами.

Так, Лилия Шевцова из фонда Карнеги утверждает, что Кремль использует «Валдай», чтобы «кооптировать» западных обозревателей и манипулировать ими: «Зарубежные гости приезжают на встречи «Валдая», чтобы впитать взгляды российского руководства, а затем оповестить о них весь мир»6. Я полностью согласен с тем, что таковы намерения Кремля — иначе на их реализацию не тратили бы столько времени и денег. Но посетив три заседания «Валдая», я считаю, что Лилия Шевцова переоценила его эффект. Возможно, кто-то из участников и настроен теперь не так критически — и конечно, почти всех, независимо от принадлежности к клубу, завораживают личные встречи с Владимиром Путиным (такое же впечатление даже на своих критиков производила Маргарет Тэтчер). Но итогом этих недель оказывается не только повальный подхалимаж. Ариэля Коэна из фонда «Наследие» и сведущего эксперта Маршала Голдмена едва ли можно назвать ставленниками Кремля.

Встречи с официальным лицами в любом случае лучше отсутствия этих встреч, а большинство участников «Валдая» обладают достаточным опытом, чтобы отличить пропаганду от истины. Как правило, те, кто приезжает на встречи с доброжелательным настроем, с ним и уезжают, а те, кто приезжает с убеждением в нечестности и недемократичности Путина, редко меняют свое мнение. Большинство журналистов и ученых были бы рады возможности познакомиться с таким множеством официальных лиц в любой стране, но это не означает автоматической готовности принимать взгляды этих лиц, а тем более заниматься их продвижением. К примеру, несколько часов в обществе Путина — совсем не повод полюбить его, поскольку это еще и шанс придирчиво изучить его манеры и навязчивые идеи, даже в минуты гнева, а демократа эти впечатления отнюдь не обнадеживают. Моя критика участников объясняется не тем, что они поддаются на пропаганду, а тем, что лишь некоторые из них — может быть, излишне трепещущие перед собеседником — пользуются уникальной возможностью вступить с Путиным в дискуссию: ему обычно задают сдержанные вопросы и терпеливо выслушивают бесконечно длинные ответы, никогда не осмеливаясь возражать, перебивать, объяснять, в чем он ошибается. Слишком многие вопросы — даже от тех, кто настроен наиболее резко и язвительно, — подслащены лестью и комплиментами. В личной беседе с Дмитрием Песковым я услышал, что и сам Путин (который явно любит поспорить) приходит в отчаяние от недостатка агрессивности у собеседников.

Путин, видимо, также сомневается в эффективности мероприятий «Валдая». На своей четвертой встрече с группой в 2007 г. он перешел в наступление весьма язвительным замечанием, выдавшим его явную убежденность в том, что западные СМИ действуют по некой «инструкции»: «За последние годы я убедился в дисциплинированности европейских и североамериканских СМИ. Я не вижу явных результатов наших встреч в ваших публикациях, хотя уверен, что лично вы начинаете лучше понимать нашу страну. Мы были бы рады, если бы вы поделились тем, что узнали, со своими читателями и зрителями, попытались преодолеть стойкие стереотипы, существующие на Западе».

Гораздо менее полезным, чем клуб «Валдай», стал Институт демократии и сотрудничества — еще одна инновация второго срока Путина. Эта организация с представительствами в Нью-Йорке и Париже — явный пример возрождения советского наследия в современной России: «мозговой центр», цель которого — доказать, что права человека и демократия попираются скорее на Западе, нежели в России. Согласно его программному заявлению, институт надеется «изменить к лучшему репутацию России в США» и «подвергнуть анализу» американскую демократию. Его нью-йоркское представительство возглавляет Андраник Мигранян, армянин по происхождению, но яростный сторонник присвоенного Россией права вмешиваться в дела соседних государств. Глава парижского представительства — Наталия Нарочницкая, русская националистка и защитница Слободана Милошевича. Проводя для обоих медиатренинг перед «отправкой на фронт», я мог бы с некоторой уверенностью утверждать, что Западу незачем опасаться того, что их миссия подорвет веру в западную демократию, зато уверен, что оба они довольны непыльной работой в Америке и Франции.

Мюнхен

В феврале 2007 г. Кремль предложил мне поездку в Германию, где президент Путин должен был произнести речь на престижной Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, которая ежегодно проводится в столице Баварии. Его пресс-секретариат предвидел ярко выраженную реакцию на эту речь, и требовалась помощь в организации последующих интервью с Дмитрием Песковым. Как обычно, нам не предоставили никакой информации о содержании речи, но Песков и его заместитель Алекс Смирнов были взбудоражены: «Будет непросто! — повторяли они. — Мы хотим поговорить с журналистами так, чтобы они точно все поняли». Им не стоило беспокоиться: собравшимся предстояло услышать самую прямолинейную и эффектную речь в карьере Путина.

Отель Bayerischer Hof был взят в кольцо службой безопасности и кишел высокопоставленными лицами со всего мира — не только десятками министров обороны и военачальников, но и членов парламента, политиков, видных журналистов. Никто из них не ожидал, что Путин будет метать громы и молнии. В начале 2007 г., по свидетельствам осведомленных источников, американцы наконец вывели российского президента из терпения. «Достали! — сказал он своим помощникам. — С меня хватит!» Непосредственной причиной раздражения стало решение Вашингтона продвигать планы размещения в Европе системы противоракетной обороны (ПРО). Только что начались переговоры с Польшей о возможности размещения на ее территории десяти ракет ПРО, а с Чешской Республикой — о строительстве ультрасовременной радиолокационной станции (РЛС). В начале своего президентства Путин нехотя смирился с решением Буша выйти из Договора об ограничении систем ПРО, но не собирался проявлять слабость, когда речь зашла о новых оборонных системах, которые хотели развернуть американцы. Россия была убеждена, что тем самым может быть нейтрализован ее собственный сдерживающий ядерный фактор.