Александр Хинштейн - Кризис Страница 59

Как быть? Петр тут же предложил где-нибудь взять взаймы.

У кого-нибудь. Но в России денег ни у кого не осталось, всех уже обобрали. Попытался было царь «тряхнуть» Меншикова. Александр Данилыч отговорился тем, что сам еле сводит концы с концами[45].

Иностранцы денег тоже не давали. Уже знали, что Петр долгов не возвращает в принципе.

Тогда сделали проще простого… Да так, что бюджет стал сугубо профицитным! Подсчитали сумму, необходимую для содержания армии, разделили ее на число податных дворов, и с каждого взыскали то, что причиталось: по 80 копеек — с носа.

С тогдашними льготниками — государственными крестьянами — обошлись даже суровее, чем с остальным людом. Оброк помещикам они не платили. А значит, и денег свободных у них должно быть больше. Петр установил им налог в 1,5 раза выше — 1 рубль 20 копеек. Так задолго до Зурабова (не к ночи будь помянут!) на Руси прошла своего рода монетизация льгот, первая в отечественной истории.

Что 80 копеек, что рубль двадцать — сумма для простого люда оказалась неподъемной. Платить такую подать люди не могли чисто физически. В 1725 году по подушной подати насчитывался аж миллион (!) недоимок; к 1748 году она возросла до 3 миллионов, а к 1761 — до 8 миллионов.

Результатом расстройства экономики стало как бы «исчезновение» примерно четверти всего населения России. Не только из-за смертности (даже умирать было накладно! родственникам пришлось бы платить потом налог на похороны!), но из-за бегства или ухода в разбойники. С 1719 по 1727 год в стране числилось беглых 200 тысяч человек — столько же, сколько в Российской империи всего было дворян и чиновников.

Крупные шайки то ли разбойников, то ли повстанцев, контролировали целые уезды. Иногда, чтобы освободить своих товарищей, они даже штурмом брали города; нередко солдаты из гарнизона уходили потом в леса вместе с ними.

Бывало и наоборот: разбойники, устав от рискового промысла, сами забривались в солдаты. В общем, бардак стоял несусветный.

Уже много после Петра все «царствование Елизаветы было полно местными бесшумными возмущениями крестьян, особенно монастырских. Посылались усмирительные команды, которые били мятежников или были ими биваемы, смотря по тому, чья брала. Это были своего рода пробные мелкие вспышки, лет через 20–30 слившиеся в пугачевский пожар»[46].

Да и сама пугачевщина во многом — следствие дефолта времен Петра. Пример дефолта, который никто никогда не «лечил». Давно известно, что нелеченные болезни — самые опасные и вредные.

Да-да, именно дефолта! При всем своем величии и доблести Петр I просто-напросто довел страну до ручки. Экономика напрочь оказалась подорванной: чем больше изобретал царь налогов, тем хуже обстояли дела.

На ум сразу же приходит еще одна аналогия с современностью — пресловутый налог на богатство, который так рьяно пытаются ввести некоторые горячие головы из «Справедливой России».

Дескать, ЕСН — единый социальный налог — вопиюще несправедлив: и работяга с завода, и миллиардер отчисляют со своей зарплаты те же 13 %; только один — с 5 тысяч рублей, а другой — с 5 миллионов.

Нелишне было бы этим поборникам социальной справедливости вспомнить уроки петровской эпохи: чем жестче налоги — тем меньше их собирают. До введения ЕСН в России ведь тоже действовала т. н. «прогрессивная шкала»; чем больше человек зарабатывал — тем больше платил. Правда, на поверку выходило все наоборот. С появлением ЕСН объем собираемости этих налогов вырос за 8 лет в 12 раз. В 12 (двенадцать!)

Так что памятный всем дефолт 1998 года — отнюдь не новое для России явление. Вся история всех государств и всех финансовых систем — сплошная история дефолтов. Только одни из них были растянуты во времени, а другие — почти мгновенные

И римских императоров, и средневековых королей, и русских царей одолевала одна и та же вечная головная боль: где взять денег для жалованья солдатам и содержание армии.

Петр I проблему эту решить так и не смог. И не он один. Хотя от этого, впрочем, величие его не померкло.

Времена изменились, а проблемы у человечества остались в точности теми же…

От Перона до Гайдара

Переместимся теперь из России на другую сторону глобуса — в край «мыльных опер», анаконд, текилы и кактусов.

То, что творилось еще совсем недавно на американском континенте, дает отменную почву для размышлений.

Перон Хуан Доминго (1895–1974) — президент и диктатор Аргентины.

Никто никогда не исследовал, почему в XX веке именно Американский континент породил такое количество хунт и военных режимов. Кастро — на Кубе. Пиночет — в Чили. Стреснер — в Парагвае. Мендес — в Уругвае. Бариентос и генерал Кандия — в Боливии. Эррерра — в Панаме… Бразилия, Перу, Эквадор, Колумбмия, Гватемала…

Сценарий везде примерно один и тот же: острый кризис, неспособность власти его преодолеть, и вот уже армия объявляет себя единственной спасительницей отечества.

В Аргентине — все было точно так же… Кстати, Перрон — был вдобавок еще и мужем Эвиты — той самой, про которую Эндрю Ллойд Уэббер написал одноименный мюзикл, а Мадонна ее сыграла

В начале XX века одной из богатейших стран мира считалась Аргентина. Население — сравнительно небольшое. Земля — плодородная. Тучные стада. Плюс — построенные англичанами железные дороги.

За Аргентиной надежно закрепилась слава крупнейшего экспортера зерна и мяса.

С приходом Великой Депрессии и Второй мировой ситуация изменилась. Нет, до кризиса и массового голода было еще очень далеко. Просто жизнь стала чуть похуже прежней.

Аргентинцам бы потуже затянуть пояса, да подождать пару-тройку лет, слава богу, хоть война далеко, но нет, — они слишком привыкли к достатку. Им хотелось всего и сразу.

Все громче стали раздаваться голоса местных «несогласных» о том, что нужен, дескать, новый порядок·, только военная дисциплина и государственная собственность могут вернуть стране былое величие.

Так и наши коммунисты до сих пор свято верят: если всех построить в шеренги по четыре, кризису сразу — конец. Почитайте на досуге антикризисный план КПРФ — это даже не смешно…

В 1943-м в Аргентине происходит военный переворот. Новым президентом становится вскоре один из лидеров путчистов, военный министр Хуан Доминго Перон, который на громкие посулы не скупился.

Перон обещал найти некое среднее арифметическое между коммунизмом и капитализмом. Чтобы частная собственность, но без эксплуатации; предпринимательство, но без концентрации капитала. В общем, работать по-капиталистически, а распределять по-социалистически…

Партия его называлась… внимание: «хустициалистской». Ее название почему-то традиционно не переводится с испанского на русский, точно так же, как не переводим мы название английской Лейбористской партии. Ну конечно, разве можно было бы в советские времена писать: на парламентских выборах в Великобритании победила «Рабочая партия»?

Так вот, «хустициалистская» партия Перона — это, если дословно «Партия Справедливости», короче — «Справедливая Аргентина»…

С появлением Перона в «Каса Росада» — розовом президентском дворце — началась широкая волна национализации. Проводили ее наспех, без каких-либо расчетов, потому и результат вышел соответствующий: производство экспортной продукции упало почти на 30 %. Денег в бюджете стало меньше, но поскольку Перон ратовал за справедливость, все они уходили на социальные программы.

Вроде «все для людей», только живут люди хуже и хуже. «Пришлось» вводить новые налоги. Одной рукой давать, другой отбирать. Подпирал государственный дефолт со всеми вытекающими последствиями.

Кончилось тем, что в 1955-м в Аргентине грянул новый военный переворот, Перона выперли в отставку. «Я же хотел как лучше…» — по-черномырдински обижался он, пакуя чемоданы…

Новая власть, однако, оказалась не намного умнее прежней. Военные — внешне были людьми честными и приличными, тоже ратовали за справедливость и социальное равенство, только в экономике понимали не больше Перона. Все проблемы решали они по-армейски просто, на раз-два — печатанием новых денег.

А народ опять недоволен, и потихоньку тоскует по «старым добрым временам». Удивительное свойство всех народов во все эпохи — ностальгировать по старым добрым временам, когда сахар был слаще, а вода — водянистее…

(Стоило только Ельцину отойти к праотцам, как разом позабыли все про марши пустых кастрюль, Чечню и невыплаты зарплат, зато — демократ был до мозга костей, прессу — не зажимал…)

В итоге — на престол опять позвали Перона, почти 20 лет отсиживавшегося в Испании. Было это уже в 1973 году. И опять — никакого прогресса. Тем более что престарелый Перон вскоре скончался.