Надежда Крупская - Библиотечное дело. Избы-читальни. Клубные учреждении. Музеи Страница 8

Ф. Энгельс. К. истории первоначального христианства. Госиздат, 1921, 27 стр. В первой главе проводится параллель между христианством и современным рабочим движением, указываются точки соприкосновения между ними. Во второй главе характеризуются два направления в критике библии. Представителем тюбингенской теологической школы является Д.-Ф. Штраус. Того же метода держится и Ренан. Эта школа вычеркивает из исторического рассказа все чудеса и противоречия. И только. Представителем другого направления является Бруно Бауэр. Бауэр разрушил легенду о христианстве, сразу и в готовом виде возникшем из иудейства и победившем мир своей догматикой и этикой, установленной в главных чертах в Палестине. Он подверг также сомнению правильность момента возникновения христианства и отнес его на полстолетия позже, вырвав тем самым историческую почву у рассказов о Иисусе и его учениках. Энгельс полагает, что Б. Бауэр зашел слишком далеко, и надеется, что истину помогут установить новые данные этнографии, исследование исторических памятников Востока[9].

Затем Энгельс подробно останавливается на разборе «Откровения Иоанна» — единственной книги в Новом завете, время составления которой может быть точно установлено: она написана между июнем 67 и январем или апрелем 68 года.

Разбор «Откровения Иоанна» является, с одной стороны, очерком христианства той эпохи, с другой — дает метод подхода к оценке такого исторического документа, как «Откровение Иоанна».

Книжка Ф. Энгельса, несмотря на то что она написана в 1882 г., нисколько не утратила своего значения и дает очень много.

И. Степанов. Происхождение нашего бога. (По Г. Кунову). М., Госиздат, 1919, 124 стр. Книжка «Происхождение нашего бога» представляет собой переделку работы Кунова «Теологическая или этнологическая история религии». И. Степанов выбросил из нее полемику с Мауренбрехером, разбор книги которого в сущности и составляет вышеупомянутая работа Кунова.

Основная задача Кунова в «Теологической или этнологической истории религии» — изучение высших форм религии, примером которых служила для него иудейская. «Научное исследование иудейской религии, — пишет в предисловии И. Степанов, — с самого начала наталкивается на большие затруднения, которые долго тормозили изучение не только этой религии, но и религиозной истории вообще. Открывая в религиозных обрядах и воззрениях дикарей и полукультурных народов многочисленные сходства с израильской религией, исследователи робко отмежевывались от того вывода, что иудейская религия развивалась так же, как и другие религии. Она долгое время оставалась, а для многих и теперь еще остается предметом веры, а не научного исследования. И это тем более, что бога израильского народа христианские народы признают и своим богом». Нечего и говорить, что Кунов подошел к специальной цели своей работы совершенно так же, как он подошел бы к изучению религий индусов, арабов, австралийцев, кафров и т. д. Он дал действительно научное исследование «происхождения нашего бога, т. е. бога не только евреев, но и христианских народов» (стр. 3–4).

Н. М. Лукин (Н. Антонов). Церковь и государство. М. — Пг., «Коммунист», 1918, 39 стр. мелкого шрифта. Брошюра написана простым, понятным языком. В ней рассказывается, как христианство стало религией богатых и власть имущих; рассказывается о том, что на Руси православная вера с самого начала была религией государственной, и объясняется, что это значило; описывается, каково было положение православной церкви при самодержавных российских императорах: царь был главой церкви, духовенство — его чиновниками; церковь была опорой самодержавия в борьбе с революцией, опорой всего существующего строя; как церковь и князья и цари награждали землей, как Екатерина II отняла у духовенства земли; какое привилегированное положение занимала при самодержавии православная церковь, служившая ему верой и правдой; как преследовались еретики и притеснялись религии «второго сорта». Затем автор разъясняет, что такое отделение церкви от государства, отмечает недостаточность реформы 1905 г. в религиозном отношении, описывает, как ладили Временное правительство и православная церковь, какую роль играла церковь во время революции 1917 г., кого поддерживала и как отнеслась к декрету об отделении церкви от государства.

Брошюра очень хороша.

И. Степанов. Очерк развития религиозных верований. (Пособие для преподавателей партийных и советских школ). М., Госиздат, 1921, 40 стр. Автор называет свой очерк «канвой для курсов и лекций».

Ценность книжки заключается в том, что она дает подробные указания относительно литературы.

К сожалению, книжка касается преимущественно начальных стадий религиозных верований, иудейство и христианство затрагиваются лишь в связи с первоначальными верованиями. Относительно модернизированных религий в книжке вовсе не упоминается.

Гуго Винклер, проф. Берлинского университета. Вавилонская культура в ее отношении к культурному развитию человечества, пер. А. И. Певзнера под ред. Н. М. Никольского. М., изд-во «Фарос», 1913, 170 стр. Вот что пишет. об этой книжке в предисловии редактор ее перевода Н. М. Никольский: Гуго Винклер является представителем «того направления в области изучения вавилонской культуры, которое было окрещено сейчас же после его появления «панвавилонизмом»… Вопрос о всемирном значении вавилонской культуры, о ее влиянии на культуру соседних азиатских народностей и народов древней средиземноморской области Винклер, а вслед за ним и ученики его школы расширили до крайних пределов, превратив его, в сущности, в совершенно иной вопрос — о зависимости культуры всех народов земного шара от вавилонской культуры». «… Древневавилонское мировоззрение Винклер считает астральным, т. е. основанным на астральной науке, науке о звездах… мировоззрение всех древних народов Винклер также считает астральным и притом заимствованным (entlehnt) у вавилонян…» К этому надо прибавить, «что Винклер является по своему методу идеалистом чистой воды». Точка зрения Винклера встречает самые резкие нападки. «Тем не менее, панвавилонизм заслуживает внимания не только как научный курьез или как забава ученого ума, не знающего предела своей фантазии… некоторые положения панвавилонизма надо считать доказанными, хотя и нельзя придавать им такого всеобъемлющего значения. Прежде всего неоспоримо, что наука о звездах получила свое начало в Двуречье и что уже сумеры успели двинуть ее значительно вперед; начавшись с самой грубой астрологии, смешивавшей астрономические и атмосферические явления, она прошла, как и вся вавилонская культура, длинный путь развития, и тот ее вид, в каком изображает ее Винклер, относится к поздней ассирийской эпохе… От вавилонян их астрологическая «мудрость» и астрономические познания перешли к грекам, а затем к арабам; европейская средневековая астрология, таким образом, действительно восходит к вавилонской астральной науке, хотя ушла далеко вперед от нее. Далее, бесспорно влияние вавилонской легенды и мифа на легенду и миф соседних народностей, в том числе израильтян и народов средиземной области. Можно с достаточной точностью проследить отражение различных мифов и легенд и в библии, и в финикийских сказаниях, и в греческом эпосе, имея в виду, однако, что вавилонские мифы и легенды далеко не все носили астральный характер и что вавилонское влияние постоянно перекрещивается с не менее сильным египетским влиянием. Наконец, что касается частных вопросов, то некоторые важные проблемы по истории вавилонского календаря и по хронологии разрешены Винклером блестяще…»

Так оценивает работу Винклера Н. М. Никольский. К этому следует прибавить, что в «Вавилонской культуре» Винклер дает очень живое представление о завоеваниях новейшей этнологии, о клинообразных надписях. Точно также из книжки Винклера можно получить картину тех непрерывных смен народностей, которые происходили в Передней Азии под влиянием переселения народов. Это та внешняя рамка, которая необходима, чтобы изучающий древневосточную культуру мог в ней разобраться.

Поль Лафарг. Миф о непорочном зачатии. Пг., изд-во Петросовета, 1918, 14 стр. Автор указывает на то, что миф о непорочном зачатии существовал и в языческих религиях, что он возник в то время, когда мужчина хотел завладеть имуществом женщины и господствовать над нею в матриархальной семье; когда он с этой целью пытался отрицать важную роль женщины при акте рождения; женщина в ответ на это утверждала, что она может зачать без участия мужчины. Миф о непорочном зачатии возродился в тот момент, когда поколебались основы древнего общества[10]и патриархальная семья стала разлагаться.