Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции - Сергей Николаевич Плохий Страница 73

Уолш занял свой пост в Берлине, американо-советские связи стремительно деградировали. Чуть раньше президент США объявил об изменении внешней политики, получившем название “Доктрина Трумэна”, главной целью которой было сдерживание Западом геостратегических устремлений Советского Союза. Трумэн обещал денежную и военную помощь Турции и Греции, в то время находившимся под давлением Москвы и ее коммунистических сателлитов. Так Соединенные Штаты взяли на себя ту роль в Средиземноморье, которую уже не могла играть быстро распадавшаяся Британская империя. В том же году госсекретарь Джордж Маршалл, выступая перед выпускниками Гарварда, объявил о программе экономической помощи разрушенной войной Европе. Эта программа стала известна как план Маршалла. Соединенные Штаты стремились создать Западногерманское государство, объединив американскую, британскую и французскую оккупационные зоны. Советы противились этим планам2.

По мнению Сталина, план Маршалла означал консолидацию американской экономической, политической и военной мощи в Западной Европе и попытку увести от СССР его новые подконтрольные территории в Восточной Европе. Хорошо понимая, что не может конкурировать с крупнейшей экономикой мира, Сталин мало что мог предложить Восточной Европе, кроме пропаганды и принуждения. Кремль начал военные маневры в своей оккупационной зоне Германии, спровоцировав слухи о том, что у союзников не будет иного выбора, кроме как покинуть Берлин. Вскоре Советы начали чинить препятствия поездам союзников, идущим в немецкую столицу. Казалось, таинственная рука уже начертала “письмена на стене”: рано или поздно и американцам, и их союзникам пришлось бы покинуть свои секторы Берлина, окруженного зоной советской оккупации3.

То, что советская сторона стала вести себя иначе, генерал Клей впервые заметил в августе 1947 года, когда маршал Василий Соколовский, сменивший Жукова на посту главнокомандующего Группой советских оккупационных войск в Германии, отклонил предложенную американцами денежную реформу. Предполагалось провести ее на всей территории Германии, чтобы помочь преодолеть бушующую инфляцию. Клей не думал, что Соколовский хотел военных столкновений в Германии, но опасался, что планы вышестоящего руководства пересилят любое мнение маршала. Какое-то время Клей держал мысли при себе, однако в марте 1948 года под давлением генерала Уолша и с его помощью он письменно изложил свои опасения по поводу возможного военного конфликта в Берлине4. “Люциус, если вы чувствуете, что риск войны велик, нам лучше сообщить об этом в Вашингтон”, – сказал Уолш, уже привыкший к советской специфике, Клею, не имевшему такого опыта.

Уолш, желая показать, что его слова не расходятся с делами, сел, взял бумагу, ручку и приготовился записывать мысли Клея. В последнем (официальном), варианте докладной записки, отправленной телеграфом в Вашингтон 5 марта 1948 года читаем:

На протяжении долгих месяцев, основываясь на логическом анализе, я чувствовал, что война маловероятна, по крайней мере в течение десяти лет, и стойко придерживался этой мысли. За последние несколько недель я почувствовал в отношении Советского Союза едва уловимую перемену, которую не могу выразить точно, но именно из-за нее у меня появляется чувство, что война может начаться совершенно неожиданно. Я не в силах подкрепить это изменение в собственных мыслях какими-либо данными или объективными доказательствами, которые проявились бы в деловых связях, могу лишь сказать, что чувствую никогда не возникавшую прежде напряженность в каждом советском гражданине, с которым мы поддерживаем официальные отношения5.

Телеграмма Клея отправилась к министру обороны Джеймсу Форрестолу. Отчасти благодаря ей было решено начать расследование, насколько вероятен военный конфликт с Советским Союзом. Почти все сотрудники спецслужб, кроме генерала Уолша, считали, что война маловероятна, потому что Советы не готовы к серьезной конфронтации. Но политический вызов, который Советский Союз бросал западному присутствию в Берлине, был очевиден. Вскоре Клей и Уолш получили доказательства, которых им не хватало, чтобы подкрепить свое мнение, что надвигается конфликт с советской стороной. Двадцать четвертого июня 1948 года, когда союзники объявили о планах создания Западногерманского государства, Советы в ответ устроили наземную блокаду Западного Берлина и заявили, что совместная оккупация страны должна быть завершена, а Германия – разделена. Берлин, расположенный в советской зоне оккупации, должен перейти под полный контроль СССР.

Некоторые в Вашингтоне согласились с этой логикой – некоторые, но только не генерал Уолш, вместе с Клеем выступавший против ухода из Берлина. Через два дня после начала блокады, 26 июня, правительство США приказало своим ВВС начать снабжение осажденного Западного Берлина по воздушным коридорам, согласованным еще в 1945 году с помощью генерала Степана Ковалева. Логику решения Уолш объяснял в телеграмме, отправленной накануне блокады: “Сохранять наше положение в Берлине нецелесообразно, и его нельзя оценивать на этом основании… Мы убеждены, что наше пребывание в Берлине необходимо для нашего престижа в Германии и в Европе. Хорошо это или плохо, но оно стало символом предназначения США”. Через два дня после того как был запущен воздушный мост и стало ясно, что он может работать, президент Трумэн дал свое официальное одобрение6.

Через три месяца, в октябре 1948 года, Уолша отозвали в Вашингтон: он стал представителем ВВС США в объединенных комитетах обороны США и Канады, а также США и Мексики. Снабжение по воздуху продолжалось 321 день, при этом американские и британские грузовые самолеты, в основном C-47 “Скайтрэйн” и C-54 “Скаймастер”, выполнили более 277 тысяч вылетов: приземлялись в аэропорту Темпельхоф каждые полторы минуты. Советы отступили, видя такую решительность, превосходство американской авиации и настоящую экономическую мощь, которая проявила себя в способности снабжать осажденный город продовольствием, топливом, медикаментами, одеждой и другими предметами первой необходимости в течение почти целого года. Четвертого мая 1949 года Москва объявила о снятии блокады, и Западный Берлин остался под совместным контролем США, Великобритании и Франции7.

* * *

Из офицеров с “полтавским” опытом в Берлине в первые дни холодной войны оказался не только генерал Уолш. Был там и капитан Джордж Фишер, бывший адъютант командира полтавской авиабазы. Он вошел в штаб генерала Клея летом 1945 года, когда Клей, заместитель генерала Эйзенхауэра, занимал должность американского военного губернатора Германии. Непосредственным начальником Фишера в Берлине был полковник Уильям Уиппл, начальник штаба генерала Клея, выпускник Вест-Пойнта и Принстона, оксфордский стипендиат Родса. Военную карьеру он завершил в звании бригадного генерала, но истинной страстью Уиппла было гражданское строительство. В Германии он прежде всего помог Клею отказаться от плана Моргентау, сторонником которого некогда был Рузвельт. Этот план, названный честь Генри Моргентау, министра финансов в правительстве Рузвельта, предусматривал деиндустриализацию Германии. Джордж Фишер тоже склонялся к идее восстановления Германии вместо наказания ее граждан и удостоился лестных слов от полковника Уиппла, когда отец Джорджа, Луис Фишер, приехал в Германию взять интервью у американского военного командования.