Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч Страница 11

— Так было не всегда! — оборвал я впавшего в раж Лга’нхи. — Когда твое племя встретило меня, мы не стали убивать друг друга…

Не самый удачный пример… И выразительный взгляд Лга’нхи мне это ярко продемонстрировал. Мол, «Не тот ты человек, чтобы с тобой драться… И не ту жизнь ты вел в племени, чтобы ей завидовать».

— Но в этом-то и был великий знак Духов твоему отцу! — продолжил заливать я. — Не всегда надо поступать так, как делали деды… Иногда стоит сменить путь… Потому-то они и выбрали тебе в спутники меня, а не другого великого воина. Я умею договариваться с другими…

— Не хочу я договариваться! — злобно буркнул Лга’нхи, глядя на меня глазами ребенка, которому твердят, что сначала он должен слопать ненавистную манную кашу. А потом уже ему обломится пирожное. — Воин должен биться за свое племя!

— А мы и будем биться, — с готовностью подхватил я. — Просто по-другому… Обычно ведь воин защищает свое стадо и племя… За это он и бьется. Но у нас нету ни стада, ни племени… Нам нечего защищать. Чтобы защитить свое племя, нам надо дойти и найти… Потому и чужого стада нам тоже не надо. Оно будет только обременять нас на нашем пути… Мы бьемся за нечто другое… и действовать мы должны по-другому!

— И как? — Степь была недостаточно широка, чтобы вместить весь скептицизм, плещущийся в глазах Лга’нхи. Для него единственным возможным вариантом общения с чужаками был удар копьем или дубиной.

— Мы будем ходить между ними, словно мы из одного племени. Мы будем говорить. Задавать вопросы и отвечать. Так мы сможем узнать про волшебный меч и амулет. А как ты их еще собирался искать?

Тут он задумался. Как же ему искать эти волшебные вещи? Ответа явно не придумал.

— Я думал, — неуверенно сказал он, — что нам это духи подскажут… Ну в смысле. Ты же разговариваешь с ними?

— Разговариваю! — без тени сомнения подтвердил я. — И духи говорят мне, что так будет правильно. Слушайся меня… и духов. И мы отыщем то, что нужно. А пока обещай мне, что никогда не станешь нападать первым… на незнакомых людей, — вовремя уточнил я, а то ведь, пообещав, эта дубинушка станет беззащитной, держа слово до последнего. — Дерись только с теми, про кого точно знаешь, что они враги, с теми, кто нападает на тебя, или с теми, про кого я скажу «Можно». Договорились?

— Ладно, — согласился он. И с ходу озадачил меня вопросом: — А что делать с теми, кто идет сюда? Они странные…

Такого Лга’нхи никогда не видел… Я тоже. Ни по телевизору, ни в кино. Большой, человек в сто отряд верхом на чем-то вроде верблюдов. А за ними еще под две сотни пешком. Идущие строем. С вершины холма, на котором мы залегли, было плохо видно. Но я точно заметил искорки металла, отражающие закатывающееся солнце. И плюньте мне в рожу, если у них там были не щиты с металлическими умбонами. И их копья. Уверен, что у них наконечники из металла. А одеты они были… эх, мне бы глаза Лга’нхи… Но одеты они вроде были в какие-то кожаные доспехи, на которые были нашиты металлические бляхи… Нет, это еще далеко не рыцари, но уже и не троглодиты с каменными топорами и дубинками. Однако по-любому — соваться навстречу этим ребятам не стоило. Так что это большая удача, что мы сегодня никуда не пошли. Окажись мы сейчас там, на гладкой равнине, — спрятаться от них было бы куда сложнее.

— Ты когда-нибудь слышал про таких людей? — спросил я у своего попутчика, хотя и так знал ответ на этот вопрос.

— Нет… Это не люди, это демоны… У них четыре ноги и две головы, — последовал логичный ответ.

— Это обычные люди, — успокоил я Лга’нхи, который хоть и изображал полную невозмутимость, но явно был серьезно напуган. По крайней мере — я точно был. — Просто они сидят на других животных. Вот как если бы ты сел на большого брата… Тому, кто глядит со стороны, тоже бы показалось, что у тебя четыре ноги и две головы.

— Большие братья не дают на себя садиться, — уверенно возразил мне Лга’нхи, который еще в далеком детстве усвоил эту истину, отнюдь не на теоретических занятиях.

— А эти позволяют, — спокойно уточнил я. — Видишь, за этими «демонами» идут простые люди с двумя ногами и одной головой, они точно такие же, как и те, что едут на этих вот… верблюдах.

— На ком? — уточнил Лга’нхи.

— Да просто эти животные похожи на тех, что есть в моих краях, и зовут их верблюдами.

— Эти люди — твои родичи?

— Нет. Говорю же тебе — просто животные похожи.

— А в каких краях ты жил?

— Я тебе про это тысячи раз рассказывал. Но, видно, ты не слушал… Хватит болтать про разную чушь. Ты слышал про таких людей раньше?

— Нет. Старики ничего такого не рассказывали… И в сказаниях я о таких ничего не помню. Ты пойдешь с ними разговаривать? — уточнил он, невинно подняв на меня глазки… Если бы я не знал, насколько непробиваема эта дубина, решил бы, что он ехидничает.

— Я тоже не помню, — коротко ответил я. Мы, несомненно, с ними поговорим. Но не сейчас… Духи говорят мне, что сейчас этого делать не нужно.

— Почему? — Опять та же ехидно-невинная физиономия. Начинаю подозревать, что этого он у меня набрался, говнюк малолетний.

— Потому что эти ребята сейчас в боевом походе. Так духи говорят. А когда кто-то собрался биться с врагами, не следует путаться у него под ногами. Однако не мешало бы проследить за ними… Мы, пожалуй, пойдем… Хотя нет! Мы пробудем на этом холме ровно три дня, как это с самого начала и говорили духи. (Не получается поддерживать свой авторитет, буду поддерживать авторитет духов.) И посмотрим, не пойдет ли кто-нибудь следом за этим отрядом.

— Думаешь, они от кого-то убегают? — с сомнением спросил Лга’нхи. Его скепсис был мне понятен, по местным меркам, это уже была немыслимо огромная армия. Обычно племя могло выставить не более трех-четырех десятков воинов, а тут сразу сотни три. Даже тот отряд, что разгромил наше становище, был… Хм… А ведь тот отряд тоже был весьма необычен. Раньше не мог понять чем. А вот теперь… Точно не уверен, но, кажется, там были люди из разных племен, судя по знакам. Я тогда решил, что это какие-то новые веяния в наших старых разборках. А вот только сейчас мне пришло в голову, что, может, новые веяния пришли вместе с вот этими вот новыми людьми. А что, если в степь вторглась армия завоевателей, которая малость прошерстила степи… ну, допустим, на юге (неизвестный отряд шел с юга), и обобранные армией дикари стали объединяться в большие отряды, чтобы отбирать скотину у своих северных соседей? И что, если сейчас перед нами лишь передовой отряд этой армии, а за ним двигаются основные войска? Вот это будет реальная заварушка! И мы, похоже, попали в самый ее эпицентр. И ведь эту дубину теперь хрен отговоришь двигать на восток. Он упрется рогом, спаситель человечества, и будет прорываться на восток, если даже оттуда вся армия Чингисхана вместе с Аттилой попрется… Ох-хо-хо… За что мне такой геморрой?

— Нет, — сказал я Лга’нхи. — Духи думают, что за этим отрядом может идти отряд еще больше… Намного, намного больше!

— Твои духи такие же глупые, как и ты! — весьма дерзко (по отношению к духам) ответил всезнайка Лга’нхи. — Что бы ел отряд, который даже больше этого? Видишь, как мало у них животных? — мотнул он головой в сторону гор и армии вторжения. — Они, наверное, съели всех своих животных, и когда они у них кончатся, умрут от голода! А еще больше людей… Это сколько же стад надо вести с собой? А большие братья не любят ходить большими стадами, потому что…

Он еще довольно долго читал мне лекцию о повадках больших братьев и материальном обеспечении воинских контингентов. Дубина безмозглая! Впрочем, ему и в голову не приходило, что кто-то может использовать его любимых больших братьев исключительно как ходячие консервы. Вот-вот — отбирать скот у тех, что с юга, чтобы прокормить армию! Для Лга’нхи большие братья были реально братьями. Они со своей скотиной жили душа в душу, хоть время от времени и ели теленка-другого, сопровождая это особыми церемониями, или сжирали корову или быка отбитого у вражеского племени, но это проходило по разряду военной добычи. Съесть вражеского большого брата — это большая удача и подвиг. Зато капризы своего стада частенько ставились выше человеческих желаний. И если стадо желало идти или стоять на месте — люди послушно шли или стояли вместе с ними. Для воина сбежать от прайда тигров, нападающих на стадо, было таким же немыслимым позором, как убежать от вражеских воинов, нападающих на стойбище его племени. Воин обязан биться и умереть и за тех, и за других.

А еще дурню в голову не приходит, что может быть какая-то иная пища, кроме мяса и молочных продуктов. А вот мне бы стоило об этом задуматься. Если бы эти верблюжатники были сплошь кочевниками, вряд ли бы среди них была пехота. По крайней мере, в моем мире, насколько я помню, всякие там Чингисханы наезжали на своих жертв исключительно в конном составе. Но по-любому, чтобы прокормить всю эту армию, понадобится более продуктивные способы добычи пропитания, чем унылое хождение вслед за стадом мохнатых образин с целью добычи молока и мяса. Значит, у этих верблюжатников должно быть сельское хозяйство… А это значит… «Стоп! — оборвал я сам себя. — Ты еще даже не видел армии, а уже размечтался выше крыши. Может, это отряд горцев идет торговать со степняками, и никаких таких империй и царств, которые ты уже мысленно покорил своим интеллехтом, и в помине не существует». Так что надо ждать.