Шпана (СИ) - Тамбовский Сергей Страница 17

— Ну как, понравилось? — спросил у меня Лёха, — я так обделался бы от страха, если б вживую его слушал. Но и в пересказе пробирает до костей.

— Да, всё классно, сегодня вечером… точнее ночью начинаем действовать по вновь утверждённому плану, — бодро ответил я брату и мы вернулись домой.

— Эй вы, — крикнул я в дверь, — выходите получать установку.

Апостолы тут же появились в дверном проёме и удивлённо воззрились на меня — чё, мол, случилось-то?

— Рыбу, значит, сварите, это раз, — и я передал им судаков, — а два это то, что я придумал занятие для нашей артели. На первое время конечно, а дальше видно будет.

— И чё это за занятие? — спросил один из апостолов.

— Будем производить арбалеты, — отрезал я.

— А это ещё чё такое?

— Я знаю, — вылез Лёха, — это как луки, только тетива у них натягивается таким специальным воротом. Видел как-то на ярмарке, купец один продавал. А чего в этом нового-то, арбалеты давно известны и многие делают их получше нас наверно.

— Во-первых это оружие, разрешённое, в отличие от наганов, всегда пригодится, во-вторых делать-то их делают, но мало и неохотно, народ о них знает очень мало… рекламы не хватает, короче говоря, а в-третьих мы их применим для тира…

— Для чего? — переспросил Пашка.

— Тир — это такое место, где стреляют из боевого или учебного оружия, тренируются, короче говоря. Специально оборудованное место, закрытое от посторонних, а то ведь и подстрелить невзначай могу, с одного конца стрелки располагаются, с другого мишени, стрелкам надо попасть в мишени. За стрельбу конечно деньги брать будем, а для самых метких стрелков можно призы какие сделать. А арбалет это лучшее оружие для тиров — луки это слишком сложно и тяжело, огнестрелы не разрешаются полицией, а арбалет и натянуть сможет даже ребёнок или женщина, и бьют они шагов на 40–50 запросто. Понятно?

Пашка шмыгнул носом, сказал, что более-менее ясно, и потребовал подробностей про арбалеты.

— Ну пойдём, расскажу подробности, — и я увел их на берег реки, где и начал чертить схематичное устройство арбалета на мокром песочке. — Основа это ложе с прикладом… ну как на винтовке… поверху ложа желобок для стрелы, впереди дуга с тетивой и стремя… ну это чтобы удобнее было тетиву натягивать, если рукой это делаешь, а с воротом конечно не надо никакого стремени, это мы ещё обдумаем… ну и самое главное — устройство закрепления тетивы, замок, и курок для освобождения тетивы. По сравнению с луком тут чего хорошо — не надо удерживать натянутую тетиву, поэтому точность прицеливания выше. Плюс к тому, если применить ворот, выше будет и начальная скорость полёта стрелы, а значит выше убойная сила. И ещё оно просто красивое, это устройство получается, красивее лука.

— И как мы это всё сделаем? — спросил Лёха.

— Запросто, — уверенно ответил я, — тут же всё почти из дерева, кроме замка с курком, они из железа, закажем в кузнице ближайшей. А с деревом-то наверно каждый из вас работать умеет… а не умеете, я научу.

— Кузнецы денег попросят — где их брать?

— Придумаем что-нибудь, — неопределённо ответил я.

— А тир мы как сделаем?

— Вот же проблема какая, — усмехнулся я, — места бесхозного вокруг полно, огородить только надо, а с мишенями тоже что-нибудь придумаем, невелика задача. И кроме всего этого есть у меня ещё одна задумка насчёт этих арбалетов, но я вам её пока не расскажу, просто поверьте на слово, что нужны они будут.

Лёха с апостолами поверили, ну или сделали вид что поверили, тогда я быстренько распределил между ними фронт работ, а сам отошёл в сторонку, присел на пенёк и напряжённо начал размышлять о предстоящем мне сегодня ночном приключении…

А вот и ночь пришла. На дело я один пошёл, даже Лёху оставил в доме, хотя тот серьёзно обиделся. Ничего, сказал я, у нас ещё много впереди такого же будет, а пока лучше, чтоб поменьше народу светилось. Подготовился я основательно, и морально, и физически. Вынул из укромного места один наган, проверил патроны… все вроде на месте, засунул за пояс сзади. Потом, морщась от отвращения, вытянул из мешка двух дохлых кошек и переложил их в мешок поменьше, который не жалко выбросить было. И кусочек мела еще прихватил, я его подобрал, когда к Серафиму на инструктаж бегал, валялся на берегу, я ещё подумал, что пригодится, и точно пригодился. Попрыгал — ничего не стучит, не бренчит, можно выдвигаться.

Ночь была вполне себе относительная, у нас в июле полностью темно всего два-три часа, но сумерками это время вполне можно было обозвать. Народу на улицах, короче говоря, гораздо меньше стало, чем днём, подгулявшие купчики возвращались из мест увеселения в основном, а местами так и совсем пустынно было, на меня никто внимания не обращал. Пролетел, не останавливаясь, оба моста через Оку, половину Рождественки, а вот и оно, зачем я сюда пёрся — отделение полиции номер один… с освещённым окном, значит не ушёл ещё персонал в лице городового Ивана Данилыча… занимаю место на площади в тени деревьев за будочкой сапожника (я его давно присмотрел) и готовлюсь ждать.

Через час примерно свет в отделении погас, а через полминуты оттуда вышел, бренча ключами, и сам городовой. Запер дверь, поправил фуражку и подался по Рождественской в направлении Кремля, я за ним, прячась в тени деревьев и фонарных столбов. Гуляющего народу совсем никого в этот поздний час не осталось. Через сотню метров городовой свернул в подворотню, зачем? Живёт он в верхней части города, на Ильинке, я это вчера ещё выяснил… по агентурным делам каким что ли? Заглянул осторожно в арку — всё оказалось чрезвычайно просто, отлить он сюда зарулил. Ну значит так тому и быть, далее я его не поведу.

Рывком вытащил револьвер, взвёл курок, на щелчок Данилыч обернулся и встревоженно спросил, кто это тут, на что я ему ответил, что это смерть твоя пришла и всадил ему две пули, в грудь и в голову. Тот упал, облившись кровью, я подошёл поближе, на всякий случай сделал контрольный выстрел, вытащил из мешка одну кошку, бросил рядом, а на стене написал мелом «Сулейка», постарался как можно корявее, во избежание. Одно дело сделано… никто из дверей не выглянул, никому это интересно не было, и слава богу.

Тут вы наверно спросите, а чем же тебе помешал этот служитель порядка, что его надо было так резко убивать-то? А я вам отвечу, что вцепился в меня этот гражданин всерьёз и надолго, к тому же про пистолеты у него информация, так что спокойно жить он мне… ну нашей артели то есть всё равно не дал бы, так что в расход, однозначно.

Теперь к трактиру Рукомойникова, он тут недалеко совсем… трактир ещё не был закрыт, оттуда доносились развесёлые звуки органа и временами кричали что-то. Ну значит подождём и здесь, нам не к спеху… час пришлось ожидать в ближайшем дворе, который был один в один, как предыдущий, только что поленницы дров не имелось. Сначала из трактира вышли последние посетители, горланившие песню про Стеньку Разина, под ручку с девицами явно сниженной социальной ответственности, а затем и сам Спиридоша пожаловал — я ещё удивился, почему работников его ни одного нет, сам что ли всем занимается? Или они через чёрный ход ушли? Ну ладно, это не главное, а главное то, что эта гнида вот она, перед глазами и сейчас мы с ней, гнидой, побеседуем по душам.

Спиридон пошёл покачивающейся походкой в обратном направлении, к мостам… ну да, он же где-то на Благовещенке ведь живёт, значит домой. Я последовал за ним, а через сотню метров, вот представьте себе, он завернул в тот же самый двор, где я недавно Данилыча уложил, бывают же такие совпадения в жизни. И зашёл он туда за тем же самым, освободить мочевой пузырь — ну значит судьба у тебя такая, Спиридоша…

Говорить с ним я не стал, всадил те же самые две пули сразу и одну потом, пока он не обнаружил валяющегося здесь городового, положил рядом вторую кошку, слово «Сулейка» писать не стал уж, хватит одного раза, а потом выскользнул на улицу, огляделся, всё тихо-спокойно, и почесал обратно к себе, в конец Благовещенки. Сказать, что я был спокоен, нельзя конечно было, но и не взвинчен — всё прошло на удивление гладко, теперь будем ждать дальнейшего развития событий. Возле дома сначала перепрятал мешок с кошками, чтобы если обнаружили, к нам это никак не отнесли бы, а потом долго и тщательно отмывался от кошачьего запаха в реке, вроде получилось.