Год 1941 Священная война - Александр Борисович Михайловский Страница 21

А вот и одно из зданий, которое великоповажные германские господа заняли себе под лагерную администрацию. На втором этаже распахивается окно - и какой-то смельчак, как бы не сам оберст-лейтенант (подполковник) фон Геллер, со знанием дела принимается поливать злобных пришельцев короткими очередями из пулемета МГ-34. «Музыка играла» секунд тридцать. Очередной «Шершень», заходя в атаку, обнаружил приоритетную цель типа «огневая точка» и поразил ее минимальной очередью в двадцать снарядов. Гол! Стена в два кирпича под оконным проемом выгрызена на полметра ниже подоконника, во внутренней перегородке позади отважного стрелка появилась неровная дыра, сам же он превратился в кровавые брызги на стенах, полу и потолке. Все что от него осталось - только пара ног, отчекрыженных выше колен.

Одновременно с окончательным подавлением активного сопротивления охраны через раскрывшиеся наземные порталы в дело вступил разведывательный батальон капитана Коломийцева. Бронетехника (БМП и БРМ с десантом на броне) появляются восточнее лагеря, справа и слева от подходящей к нему железной дороги, а цепочка кавалеристов охватывает это место скорби с трех остальных сторон. Впрочем, солдаты охраны, выскочившие из караульного помещения, этого не видят, так как бывший военный городок по периметру окружает высокая кирпичная стена, по верхнему краю которой злобно курчавится колючая спираль Бруно. Опасность замечает только наряд на КПП у ворот. Звучат насколько винтовочных выстрелов, гремит короткая пулеметная очередь (скорее наугад, чем по конкретной цели, ибо в кромешном мраке стрелять можно только на звук тихо урчащих моторов). Но «Шершни» не вмешиваются: в данном случае обойдутся и без них. Грохочут пушечные очереди с двух БМП (что не так эффектно, как магнитоимпульсное вооружение «Шершней», но не менее эффективно), от КПП во все стороны летят мелкие обломки, пулемет замолкает, а через некоторое время одна из боевых машин своим клиновидным носом напрочь выносит железные ворота. Периметр прорван. Одновременно с этим внутрь лагеря десантируются бойцовые остроухие из состава бортового десанта «Шершней», чтобы ударами двуручников наотмашь и короткими очередями пистолетов-пулеметов быстро привести охранников лагеря к положению «никто никуда не идет». И тут же в небе над «Красными казармами» бело-желтым светом вспыхивает осветительный шар, яркий, как второе солнце. Все. Лагерь военнопленных Дулаг-314 захвачен, сопротивление охраны подавлено, пришло время реализовать плоды победы.

И на все это с ужасом и недоумением, щурясь от неожиданного яркого света, смотрят внезапно разбуженные и ошеломленные военнопленные. Люди, внезапно захватившие их узилище, вроде бы общаются между собой на чистом русском языке со специфическими армейскими оборотами, но по внешнему виду и манерам ничуть не смахивают на типичных красноармейцев. Впрочем, не похожи они и на кадровых военнослужащих старой царской армии, и на немцев, на которых пленные уже успели насмотреться. Впрочем, на этом еще ничего не кончается: безжалостные пришельцы приказывают пленным построиться в колонну по четыре и покинуть территорию лагеря через выбитые ворота. Быстрее, быстрее, быстрее! И те подчинятся, ибо немцы

уже вбили в них рефлекс беспрекословно выполнять команды вооруженного конвоя. Однако идти им недалеко. Сразу за воротами этих людей ждет тускло светящаяся арка портала, а за ней -другой мир и новая жизнь. Тех, кто не имеет сил идти, потом соберут и отправят в госпиталь на носилках, а единичных персонажей, считающих, что в немецком плену им будет лучше, чем среди своих, а потому прячущихся по разным темным углам, найдут и прикончат как собак.

4 июля 1941 года, 3:05 мск, Брестская крепость, мост у Трехарочных ворот между Цитаделью и Кобринским укреплением

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

На востоке уже разгорается багровая полоса зари нового дня, а тут, на территории крепости, стоит звенящая тишина. Не слышно даже обычного в предутренние часы отдаленного лая собак и кукареканья петухов, потому что Тузиков и Шариков немцы стреляют просто с фанатическим исступлением, а всех петухов они съели еще в первые дни войны. Впрочем, сейчас вчерашние покорители Европы из состава 45-й пехотной дивизии уже приведены к общему знаменателю и скидывают с себя последние портки, чтобы вскоре отправиться на Красную площадь изображать собой первый в истории этого мира гей-парад.

Трофеи, надо сказать, просто эпические. Помимо дивизионного артполка на конной тяге, нашей добычей стали двенадцать восьмидюймовых мортир вместе с тягачами, артиллерия двух пехотных полков, двенадцать тысяч винтовок Маузера, больше тысячи пулеметов МГ, а также боеприпасы ко всему этому богатству. Вдобавок к этому в городе на трофейных складах обнаружилось пятнадцать тысяч винтовок Мосина, тысяча двести пулеметов (из которых две трети -это пехотные «дегтяри»), пятнадцать трехдюймовок, двадцать семь восьмидесятимиллиметровых минометов, тринадцать шестидюймовых гаубиц модели 1910 дробь тридцатого годов, пять 37-мм автоматических зениток и сорок шесть «сорокапяток». К сожалению, боеприпасов ко всему этому стреляющему добру имелся только самый мизер, ибо их высокоумный генерал Павлов и его штабные распорядились хранить подальше от войск, на армейских и окружных складах.

Гораздо полезнее были сто семь полевых кухонь, пятьдесят обозных телег, около восьмисот голов коней, а также значительные запасы продовольствия и фуража: горох, лапша, пшено, мука, ячмень и пшеница. Самым ценным приобретением можно признать десять тонн мыла и две тонны чая (ибо все это нам приходится приобретать в мире русско-японской войны за звонкую монету), а самым бесполезным - семьсот пятьдесят тонн спирта и водки, которые следует либо уничтожить, либо раздать местному населению. Впрочем, как доложил капитан Трегубов, из цистерны спирта, обнаруженной на станции, с некоторыми желирующими добавками может получиться неплохой огненный фугас-ловушка. Но таких добавок у нас нет, и морочиться с их изготовлением некогда. Еще до полудня мы должны отступить отсюда на исходные позиции, а потому все, что в самые кратчайшие сроки нельзя перетащить через порталы, стоит бросить без всякой пощады, ибо овчинка не стоит выделки. Люди - все, а материальные ценности по сравнению с ними - ничто.

При этом самые ценные люди у нас те, что до сих пор не прекратили сопротивления даже в руинах того, что они пытались защитить. Их тоже немного достало депрессионным излучением, но, несмотря на это, моя сущность бога священной оборонительной войны ощущает их решимость драться до конца, хотя и драться им уже не с кем. От мысли открывать порталы в казематы и лично лезть знакомиться я