41 - 58 Хроника иной войны - Александр Викторович Горохов Страница 25

В Центре прекрасно знали, какими возможностями располагает их резидент в Токио. Верили или не верили его донесениям — разговор отдельный. Впрочем, и сам Зорге понимал, что разнобой с датами нападения на Советский Союз не добавляет веры его разведданным. Для себя он находил оправдание в том, что уже после начала войны стало известно: его, как и сотрудников других германских посольств, использовали в широкомасштабной операции по дезинформации Советов, подкидывая дипломатам самые разнообразные даты и условия начала войны.

Но приказ об отъезде из Токио вовсе не был связан с потерей доверия. Нет, его и радиста Макса поздравили с представлением к наградам. По-видимому, в Москве получили информацию из какого-то иного источника, позволившего сделать вывод о необходимости эвакуации резидента и консервации его разведсети. Причём, информации очень серьёзной.

Сложнее всего было объяснить отставку генералу Отту. Ради этого пришлось даже симулировать резкое ухудшение здоровья вследствие боевых ранений (во время Первой Мировой войны Зорге был трижды ранен, а в результате третьего, тяжёлого ранения, трое суток провисел на колючей проволоке и стал инвалидом) и травмы, полученной в аварии на мотоцикле. Якобы сырой морской климат Японии, постоянные туманы вызывают нестерпимые боли в раненых руке и ноге, а японские доктора, даже в госпитале для иностранцев, не в состоянии ему помочь. Поэтому ему требуется лечение в Америке.

Да, посол сожалел, но предлог был более чем благовидным, а Соединённые Штаты не просто соблюдали нейтралитет в начавшейся войне, но и поставляли Германии нефть (через Испанию) и грузовики Форда, широко используемые Вермахтом, электронное оборудование и ещё много чего иного, без чего немецкие победы давались бы с бо́льшим напряжение. Пусть американский президент Рузвельт и пообещал Сталину помощь, но германским дипломатам было известно и высказывание сенатора от штата Миссури Трумэна, высказанные в мае этого года в интервью газете «Нью-Йорк Таймс»: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше».

— Надеюсь, лечение будет успешным, и по его окончании вы вернётесь, — напутствовал Зорге Отт.

— И я на это надеюсь, — заверил немецкого шефа советский агент.

Фрагмент 13

* * *

Сам генерал Новосельский был уверен в том, что контрудар его войск удался по единственной причине: противниками 2-го мехкорпуса оказались румыны, а не немцы. Слабовооружённые, плохо обученные, не имеющие такого же богатого боевого опыта, как германские войска, румынские горные стрелки. Потому и бежали, стоило показаться перед их линией окопов советским танкам. Ведь если основу немецкой противотанковой обороны составляли 37-мм противотанковые пушки, то у румын — 25-мм. Поэтому Кривой Рог был взят сходу, а число пленных исчислялось тысячами. Теперь их колонны, численностью по несколько сотен человек под охраной какого-нибудь неполного взвода красноармейцев уныло брели пыльными украинскими дорогами в сторону Днепропетровска.

Отчего такой скептицизм присутствовал во мнении советского генерала и коммуниста? Да именно потому, что он прекрасно осознавал боевую ценность своего объединения, наспех сформированного, наспех вооружённого, совершенно не слаженного, состоящего из бойцов, обучавшихся владеть новой техникой и новым оружием уже в ходе контрнаступления.

Но, как водится, нет худа без добра. Именно успешный контрудар поднял моральный дух красноармейцев, в кои-то веки не пятящихся, а преследующих бегущего врага. Придал им уверенности в своих силах. Политики такое называют «маленькой победоносной войной» и часто практикуют, чтобы поднять поддержку населением собственной страны.

Не зря же во 2-м механизированном вдруг стало весьма популярным стихотворенье Лермонтова «Бородино». Особенно — его строки:

Мы долго молча отступали,

Досадно было, боя ждали,

Ворчали старики:

'Что ж мы? На зимние квартиры?

Не смеют, что ли, командиры

Чужие изорвать мундиры

О русские штыки?'

И вот нашли большое поле:

Есть разгуляться где на воле!

Вот и генерал-лейтенант невольно оказался в роли героя, выигравшего такую маленькую, но победоносную боевую операцию. Теперь главное было — не зарваться, не подставить корпус, всё ещё не закончивший слаживания, под удар немцев из 11-й армии с юга.

Впрочем, генерал-полковнику фон Шоберту сейчас несколько не до механизированного корпуса, вынужденного остановиться, чтобы не оголять свой левый фланг. 26 августа 18-я и 9-я армии генералов Смирнова и Черевиченко, изрядно измотанные предыдущими боями и отступившие фактически до Днепра, вдруг нашли в себе силы, чтобы тоже нанести контрудар навстречу 12-й армии, принявшейся теснить румынский кавалерийский корпус южнее Кировограда. Командующий Юго-Западным направлением маршал Будённый, про которого в последнее время рассказывают небылицы о том, что он, якобы, раздвоился, одновременно пребывая и в штабе Южного фронта, и в штабе Юго-Западного, сумел изыскать резервы артиллерии и авиации для поддержки этого удара.

Ясное дело, продвижение в северном направлении сильно потрёпанных армий пока незначительное. Но фон Шоберт уже осознал, что его передовые части, вышедшие у Днепру у Никополя и Нововоронцовки, оказались в длинной и узкой «кишке», которую при должном упорстве можно перерезать. И хотя, как говорят, Гитлер категорически запретил отходить от берега Днепра, уже перебросил одну пехотную дивизию от посёлка Орджоникидзе в район Любимовки.

Для танкистов наступать — куда более приятное дело, чем пятиться. И не только из-за подъёма морального духа. При отступлении любая подбитая или сломавшаяся боевая машина почти всегда является безвозвратной потерей. При наступлении высоки шансы того, что она снова встанет в строй. И поэтому сейчас ремонтные службы мехкорпуса сбиваются с ног, восстанавливая боевую технику, пострадавшую от огня противника и неумелых действий экипажей. А тыловики — пополняя растраченный боезапас. Ведь Юрий Владимирович уже знал: 2-й механизированный корпус будет стоять на месте очень недолго.

Утро 28 августа окрестности станции Радушная южнее Кривого Рога огласились рёвом реактивных снарядов, шестнадцать штук которых выпускала каждая установка, смонтированная на базе грузовика-вездехода. Следом за дивизионом реактивных миномётов ударила артиллерия, и после двадцатиминутной артподготовки вдоль железной дороги на Апостолово рванулись вперёд танки механизированного корпуса. Сопротивления румынские горные стрелки, закрепившиеся в районе села Нива Трудовая, практически не оказали: так сильно на них подействовали разрывы эрэсов. И на долю стрелков снова выпала задача разоружения деморализованных «мамалыжников». Бой завязался только в самом Апостолово, где остановились на ночёвку немецкие подразделения, перебрасываемые на запад.

Немцам удалось организовать достаточно прочную оборону, которую удалось сломить лишь к концу дня, обойдя городок с юга.

Тем временем механизированная дивизия корпуса расширила прорыв на запад до Широкого, заняв оборону по реке Ингулец на запад. Таким образом, 2-му мехкорпусу, сдавшему позиции к западу от Кривого Рога стрелковым подразделениям 12-й армии, удалось вклиниться в коридор, пробитый к Днепру 11-й пехотной армией, в глубину на 20 километров и по фронту на 35.

На этом наступление пришлось остановить: фон Шоберт молниеносно осознал, чем ему грозит углубление прорыва войск генерал-лейтенанта Новосельского, и последующие два дня одной танковой дивизии мехкорпуса пришлось сдерживать натиск превосходящих сил немцев с юга, а второй — с востока.

Зато удалось остановить натиск 11-й пехотной армии противника на Запорожье. Хоть и медленно, но, благодаря снизившемуся сопротивлению немцев, вынужденных перебросить войска против корпуса Новосельского, продолжила движение на север 18-я армия Смирнова. К концу дня 30 августа между её частями и позициями 2-го механизированного корпуса оставалось лишь около 35 километров. И всего 20 километров нужно было пройти Новосельскому, чтобы достичь Днепра, захлопнув в образующемся котле пять немецких дивизий и одну румынскую бригаду.

Но… Не научились ещё красные командиры воевать с более опытными, намного лучше подготовленными немцами, мгновенно вставшими в оборону и ощетинившимися стволами артиллерийских орудий, пулемётов и винтовок. Очень быстро выбили танки, имевшиеся в распоряжении Смирнова, и дивизия, наступавшая навстречу 2-му механизированному в самом узком месте горловины «мешка», была вынуждена перейти к обороне. И буквально за два дня, потеряв больше половины личного состава, численность которого и так насчитывала около 60% от штата, была вынуждена отойти под ударами с трёх сторон.

Танки Новосельского за это время смогли продвинуться вперёд только на 5 километров, встречаемые