41 - 58 Хроника иной войны - Александр Викторович Горохов Страница 26

не только малоэффективными 37-мм немецкими противотанковыми пушечками (относительно малоэффективными, поскольку танкисты корпуса на своей шкуре убедились, что с близкого расстояния они пробивают не только бортовую, но, при удачном попадании, и лобовую броню даже чудо-«тридцатьчетвёрок»), но и калибрами куда серьёзнее. То ли Шоберт приказал, то ли это была инициатива «низовых» командиров, но идущие в атаку советские танки встречали выставленными на прямую наводку 105-миллиметровые и даже 150-мм короткоствольные гаубицы дивизионной артиллерии.

Но ещё хуже оказалось то, что нашлось у немцев несколько зенитных орудий калибром 88 мм. Два таких чудовища с длинным стволом, совместно с выставленными на прямую наводку гаубицами, буквально за пять минут выбили почти две роты Т-34 с дистанции более двух километров. Танкисты даже не сразу сообразили, что происходит: они ещё только-только начали атаку, а их боевые машины стали взрываться одна за другой.

Атака захлебнулась, батальон попятился, продолжая терять машины. Спаслись лишь те, кто догадался отходить, прикрываясь дымом горящих танков товарищей. Пока перебросили на участок прорыва дополнительную артиллерию, пока провели короткую артподготовку (нехватка снарядов, которые не успевали подвозить тыловики, будь она неладна!) по выявленным позициям немецкой артиллерии, противник, похоже, успел сменить артиллерийские позиции. И новая атака не дала ничего, кроме новых потерь. Так что замкнуть котёл так и не удалось, удалось лишь примерно вдвое сократить его площадь. Но и это была хоть какая-то передышка для войск, держащих оборону на подступах к Днепру.

* * *

— Товарищ Рокоссовский, насколько сильно затормозят перевооружение Советского Союза поставки оружия в 1941 год?

Совместное заседание Политбюро и Совета Министров вёл глава партии, Георгий Максимилианович Маленков.

Известие о прорыве сквозь время, совершённом советскими физиками в секретном ядерном центре на границе Горьковской области и Мордовии, он воспринял со смешанным чувством. С одной стороны, как истинный коммунист и патриот, он пылал желанием помочь Родине в войне, принёсшей ей столько жертв и страданий. А с другой… С другой стороны ему было страшно. Страшно, что там, по ту сторону тонкой плёнки, разделяющей настоящее и прошлое, правит Сталин, которому может очень не понравиться то, что случилось вскоре после его смерти. Да, очень многое «наворотил» ныне «пенсионер всесоюзного значения Хрущёв». Точнее, на этого «пенсионера» удалось повесить и ошибки, допущенные коллективным руководством СССР. Но ведь «Хозяина», на 1941 год руководящего партией уже девятнадцать с половиной лет, не обманешь!

Коммунист и патриот всё-таки победили. Ещё и потому, что управлять той самой «тонкой плёнкой» можно лишь с этой стороны, и любая попытка вторгнуться в будущее обречено на провал. А потом и вовсе от души отлегло: Сталин объявил, что не считает возможным взвалить на себя ещё и Советским Союзом 1958 года. Как прекрасно помнил те дни Георгий Максимилианович, Вождю тогда не хватало времени даже на то, чтобы успеть решить то, что на него свалилось 22 июня.

Члены Президиума ЦК (до следующего партийного съезда решено было не менять названия этого о́ргана) единодушно высказались за оказание помощи сталинскому Советскому Союзу. Советским людям, сражающимся с германским фашизмом по ту сторону межвременного перехода. И даже уже отправили на помощь фронту технику и несколько дивизий. Мало, очень мало, поскольку переброска даже одной пехотной дивизии требует более сорока эшелонов, а в силу специфики перехода, его оборудование требует получасовой остановки после каждых пяти минут работы. Да и переправлять требуется не только войска и боевую технику, но и оборудование, сырьё, материалы, боеприпасы, в которых остро нуждается Советский Союз августа 1941 года.

— Разумеется, бесследно это не пройдёт, — кивнул маршал. — Да, пока мы отправляем в сорок первый год преимущественно старую технику. Но уже поставлены туда несколько десятков новейших танков Т-55 и ПТ-76, которые Советская Армия только-только начала получать с заводов. Как нам кажется, на этом пока следует остановиться: у нас на базах хранения очень много предшественников этой машины — танков Т-54, Т-44 и даже Т-34 с 85-мм пушкой. Для 1941 года это просто чудесные танки, которые позволят Красной Армии успешно противостоять гитлеровцам.

Острую необходимость Красной Армии в бронетранспортёрах мы пока не способны удовлетворить, поскольку ещё далеко не полностью удовлетворены наши собственные потребности в этих боевых машинах. Сегодня мы оснащаем ими лишь боевые части, переходящие в 1941 год и в очень незначительном количестве поставляем РККА.

Поставки авиационной техники пока носят ограниченный характер, и, отправляя в прошлое бомбардировщики Ил-28, штурмовики Ил-10 и истребители Миг-15 и Миг-15бис, мы поставляем в прошлое технику, снятую с вооружения. С истребителями Миг-17 ситуация сложнее: эти самолёты продолжают строиться и поступать в наши строевые части. Но в планах перевооружения их замена на более совершенные машины, которые также производятся или готовятся к выпуску. К тому же, что Миг-15, что Миг-17 уже перестают отвечать требованиям нынешнего дня, а Ил-10 и вовсе не соответствуют концепции истребителей-бомбардировщиков.

То же самое касается поставок артиллерии и стрелкового вооружения: пока мы освобождаем склады длительного хранения от устаревшего оружия. Исключения из этого правила — только боевые части Советской Армии, переправленные в 1941 год для оказания помощи РККА.

Сложнее обстоит дело с радиолокаторами. Советская Армия до сих пор не насыщена этой сложнейшей техникой, но мы все прекрасно помним, насколько плохо обстояли дела с ней в 1941 году, и нам приходится делиться ими с Красной Армией ради защиты важнейших государственных, промышленных и военных объектов. То же самое касается зенитных ракет: мы всё ещё не закончили создание пояса зенитно-ракетной обороны Москвы, но нам пришлось отправить два комплекса С-25 в прошлое. Один — для защиты от воздушных нападений на центр Москвы, а второй — для противовоздушной обороны кораблей Балтийского флота. К первоочередным потребностям относится и комплекс для ПВО Мурманского порта, и по мере изготовления его комплектующих он будет переправлен в 1941 год.

Таким образом, можно сделать вывод, что планы перевооружения Советской Армии пострадают незначительно. Другой разговор — о влиянии поставок автомобильной техники, тракторов, паровозов, вагонов и промышленного оборудования. Но это относится к епархии товарища Булганина, который руководит нашей экономикой, — завершил краткое выступление Рокоссовский.

Булганин, как всегда в случаях, когда «на правительстве» обсуждались вопросы, касавшиеся обороны, был в маршальской форме. Эту его слабость знали все в руководстве СССР: никогда не руководивший войсками, он трепетно относился к полученной накануне ноябрьского парада 1947 года маршальской звезде на погонах. Но эту слабость ему прощали за его прекрасное понимание советской экономики. Руководство предприятиями, министерствами, Государственным Банком, а потом и правительством были прекрасным опытом, делавшим его, пожалуй, наиболее компетентным в вопросах экономики из всего советского руководства. По сути, именно он на данный момент занимал должность, которую все считали сталинской, именно он де-юре возглавлял Советский Союз.

В конфликте с Хрущёвым он однозначно поддержал «антипартийцев», несмотря на очень давнюю дружбу с Никитой Сергеевичем, начавшуюся ещё в 1930 году, когда жена Хрущёва Нина Петровна работала в парткоме электролампового завода, руководимого Булганиным. Именно благодаря столь решительной позиции мягкий, склонный к компромиссам Николай Александрович сохранил государственную должность и влияние в партийном руководстве.

— Товарищ Рокоссовский верно заметил: поставки в 1941 год гражданской продукции не могут пройти бесследно для советской экономики. Несмотря на то, что мы нарастили производство грузовиков в 2,7 раза в сравнении с 1940 годом и в 5,4 раза в сравнении с 1945 годом, автомобилей для народного хозяйства нам по-прежнему не хватает, и помощь ими воюющему Советскому Союзу, несомненно, отразится на стране. Как и отправка в 1941 год тракторов, грузовых вагонов, станков и оборудования. Исключение — лишь локомотивы, паровозы, которые мы сейчас активно заменяем на тепловозы и электровозы, а значит, осуществляем вывоз того, что всё равно выводится из эксплуатации. Кому-то это может показаться циничным, но поставками перечисленного мы замедляем собственное развитие, помогая другой стране.

— Это н…не другая страна, товарищ Булганин, а н…наша собственная, только находящаяся в прошлом, — возмутился Молотов.

— Я это прекрасно знаю, Вячеслав Михайлович. И для меня не стоит вопроса, оказывать эту помощь или нет. Я рассуждаю о последствия вывода из нашей экономики указанной техники, оборудования и материалов. И пытаюсь найти решение проблемы: как сделать так, чтобы и помочь СССР 1941 года, и не сильно навредить нам, как вы прекрасно знаете, тоже находящимся в не самых лёгких условиях.