Под знаком феникса - Герман Иванович Романов Страница 28

миллион тут не тянет, зять, но что нашей семье хватит надолго, это точно. И стволы имеются, чтобы рэкетом через десять лет заняться, разбогатевших соотечественников лишать всего неправедно нажитого, — «Лаэ» включился в игру, и они мысленно посмеивались, глядя на ошарашенное лицо Эльзы. Девушка их слушала с вытаращенными глазами, и сама то бледнела, то краснела, не веря услышанным словам.

И не выдержала, вздрагивающим голосом произнесла, с укоризной:

— Но как так можно, дедушка, Паша. Это ведь не наше, все это богатство. Не честно такое с нашей стороны будет…

И осеклась, смотря на внезапно захохотавших «Лаэ» и Павла, тем до слез стало смешно. Наконец, девчушка сообразила, что ее провели и разыграли, и засмеялась вместе с ними. Веселились минут пять, пока Никритин не стал обматывать чемодан мешковиной, и не произнес уже серьезным голосом, показывая, что шутки закончились:

— Альберт, ты наверх, примешь груз, поможешь Эльзе подняться. А я ее отсюда подсажу. Представляю, как вытянутся рожи тех мерзавцев, кто сюда придет за всем этим. А «пещера Лехтвейса» уже совсем пуста, богатств Али-Бабы нет, и таинственные соперники непонятно кто.

— Жутко им станет, подумают, что «раскрыты». Либо мальчишки набезобразничали, ничего не боятся! Они по таким кладбищам лазят частенько…

«Лаэ» осекся, его лицо стало напряженным. Ветеран достал пачку сигарет, прикурил одну, вот только дымить не стал — наклонился над гробницей и опустил вниз дымящуюся сигарету.

— Снизу воздух идет, дымок то вверх тонкой струйкой поднимается, а должен клубком собираться. А тут как из печки с хорошей тягой. И посмотри на эти плиты, Паша, они ведь иные, ровные, чем на полу. Это крипта с двумя уровнями, с великолепной вентиляцией, не будь я архитектор!

Павел наклонился, внимательно посмотрел, подсвечивая себе фонариком — от лампы эстонца света не хватало. Внутри пустого гроба, но судя по останкам праха, там лежал раньше усопший, кости которого просто выбросили из подземелья, ровно отесанные каменные плиты, причем уложенные на окаменевший со временем раствор.

— Хм, а ведь так оно и есть! Ты прав, «Лаэ», нужно вскрывать, раз пришли и уже испачкались по самое «не хочу»!

— Вот эта плита ровнее и чуть больше других. По ней может быть лаз на нижний уровень. Слышал я о таких хитростях — наверху в склепу первое захоронение, уровнем ниже второе. А под ним еще находится еще одна крипта — там третье погребение.

— Ладно, попробуем вскрыть!

Павел взялся за ломик и принялся отковыривать раствор, кроша его заостренным концом. «Лаэ» тоже включился в работу, и через несколько минут они всунули один из ломов в отверстие. Навалились вдвоем, и неожиданно плита легко сдвинулась с места и приподнялась.

— Там крипта, Пауль, — «Лаэ» от волнения назвал его на местный лад, и хотел было спуститься первым вниз, но Никритин решительно придержал эстонца за руку:

— Не торопись, я сейчас все посвечу внизу фонариком, и посмотрю, что там есть, и чего нет. Хорошо?!

Альберт Генрихович только кивнул в ответ, и Павел улегся в гроб, мысленно отметив, что лишь бы не для «примерки», как он сам поступит спустя тринадцать лет с человеком, который, вне всякого теперь сомнения, имеет прямое отношение к этому погребальному тайнику. Он ожидал окунуться в запах тлена и смерти, ощутить тот самый сладковатый привкус, от которого сердце в груди замирает. Но ничего подобного — «Лаэ» был прав — неизвестные строители обеспечили крипту хорошей вентиляцией, внутри сухо, никакой влаги на стенах.

— Охренеть! Лопни мои глаза!

Луч фонарика осветил три каменных саркофага, накрытых плитами, поверх которой лежали шпаги времен Северной войны с витыми эфесами, тут никаких сомнений не было, видел в музее такие же. И обрывки ткани, шитые серебряной нитью и мишурой на кистях — судя по всему бывшие когда-то офицерскими шарфами.

— Офигеть! «Лаэ» — я вниз, тут захоронения еще со времен шведов, шпаги и шарфы лежат. Собственным глазам я не поверю, такое узреть — надобно потрогать и посмотреть!

— Лучше не прикасайся, вместе посмотрим!

В голосе пожилого эстонца, обычно сдержанном и спокойном, прозвучало еле сдерживаемое волнение. А Павел уже нырнул головой вниз, дотянувшись руками до каменных плит. Оперся на ладони и втянул тело, опустив ноги. Уселся между саркофагами на корточки, чуть не касаясь макушкой каменного свода, что нависал над головой.

Три гробницы стояли рядышком, две у каменных стен, третья посередине, с узкими проходами по сторонам. Была и четвертая, в «ногах», но пустая, каменная плита приставлена рядом, словно ожидала будущего погребения в саркофаге, но так почему-то не состоявшегося.

— Не может быть!

Голос эстонца за спиной явственно дрожал, ветеран едва сдерживал волнение. Да и вид у него был донельзя удивленным, а глаза расширились до максимально возможных размеров, данных ему природой. Наконец, после долгой паузы, эстонец еле слышно произнес:

— Выходит, записи про майора Розена действительно правдивы, раз его саркофаг пустой стоит. А вот в этом, центральном, был погребен капитан Юлештерна, его родственник, убитый в семисотом году в сражении с гвардейцами царя Петра. В двух других гробницах тоже павшие в том сражении шведские офицеры армии короля Карла XII…

Глава 31

— С этого места поподробнее, Альберт — кто такой Розен, почему он решил быть похороненным именно здесь, и почему в сем саркофаге его останков не оказалось?

Павел посмотрел на три других погребальных плиты — на них готической вязью были высечены только имена, и более ничего — ни дат жизни и смерти, ни сопроводительной или нравоучительной эпитафии, либо какого-нибудь орнамента в виде дубовых листьев.

Да и зачем слова с изображениями нужны, если их с лихвою восполняли дворянские шпаги, длинные, и судя по виду, весьма тяжелые. Павел даже взял одну, ножны оказались на удивление крепкие, не рассыпались, хотя время к ним было беспощадно. Потянул клинок — узкий, но толстый, ромбовидного сечения, сталь тронута ржавчиной. Хмыкнул, потерев пальцем, благо руки были в перчатках.

— Их реставрировать надо, от ржавчины очистить, отполировать сталь, рукояти новые, накладки к гарде приладить. Хотя…

Павел призадумался, покачав головой. Окинул саркофаги взглядом, луч фонарика отражался на эфесах блеском. Пробормотал:

— Не стоит, пусть лежат, где находятся. Видишь ли, «Лаэ», это их оружие, пролежавшее с ними уйму лет. Другим оно принесет несчастье, даже если они продадут шпаги антикварам. Нам не стоит их забирать с собою, пусть останутся вместе с ними. Потеряв жизнь, офицеры не потеряли свое оружие, это стоит ценить…

— Я рад, что ты согласен со мною, — кивнул эстонец. — Времени прошло почти три века, нет места