Кровь над короной (СИ) - Романов Герман Иванович Страница 61

— Но турки не допустят появления черногорского царства, — бледный венецианец схватился за «последнюю соломинку» — угроза войны со стороны османов должна была устрашить русских. Ведь не могли они не понимать, что через пару месяцев, которые нужны для собирания армии, турки начнут вторжение в Черногорию со всех сторон.

Однако последний довод на русских генералов не произвел никакого впечатления. Алехан лишь угрожающе придвинулся, сжав кулаки и негромко, но зловеще поинтересовался:

— Следует понимать, что вы вступили в сговор с османами?! Или ваш дож решил выступить против христиан на стороне басурман?! Отвечайте немедленно! Я граф Орлов, генерал-майор и кавалер, по повелению императора Всероссийского Иоанна Антоновича командую армией его брата, черногорского царя Стефана. Следует ли понимать ваши слова, как готовность вступить в союзнические отношения с турками?!

— О нет! Что вы?!

Венецианец замах руками, прекрасно понимая, что приведенные Алеханом доводы убийственны для него лично, а для репутации Венеции принесут одни сплошные неприятности.

— Дабы вы не приказали открыть ворота крепости Бадвы, что к западу от турецкого Антивари или Бара находится, требую от вас отдать приказ коменданту гарнизона данной цитадели. Впустить в нее отряд русских войск, что будет пристально смотреть, чтобы христианскому делу ущерба никакого не случилось по злому умыслу.

— Конечно, я немедленно напишу такой приказ! И отправлю двух офицеров, дабы мое распоряжение быстрее провести. Я просто хотел упредить вас — османы вторгнутся в Черногорию, как только узнают, что вы здесь высадились. Но не раньше, чем получат распоряжение из Константинополя от султана. Турки могут собрать до пятидесяти тысяч войска, включая арнаутов и башибузуков. Для нас это было бы много…

— Для нас не очень! Справимся! А потому господин генеральный проведитор, пишите распоряжение коменданту Бадвы — наши солдаты помогут ему оборонять крепость от турок!

Алехан наклонился над превидитором и тот окончательно сломался, взяв лист бумаги, и вывел пером строчки приказа. Пришлось вызывать двух венецианских офицеров. Выслушав распоряжение Антонио Раньери, получив от него письменный приказ, оба дружно поклонились ему и русским, и вышли из комнаты.

Алехан только сжал губы, радуясь в душе — теперь под контролем окажется не только вся Которская бухта с тремя городками, но и последняя венецианская цитадель на черногорском побережье…

Глава 18

Санкт-Петербург

Иоанн Антонович

полдень 6 октября 1767 года

«Со времен Екатерины нашу внешнюю политику можно смело назвать сиюминутной, поставленной на извлечение выгод немедленно, а потому никчемной и без всяких перспектив в будущем. И примеров сия императрица, которую лизоблюды славословили и назвали «Великой», оставила немало. А ее преемники лишь усугубили ошибки, доведя Россию до полного краха в начале ХХ века. Так оно и бывает, когда здание строится не на прочном фундаменте, а спешно возводится на песке.

А не загнул ли ты, брат?! Не занесло ли тебя?!

Нисколько!

Като имела великолепный момент зажать Европу с юга и севера, вбив два клина — и профукала, прости за мой французский, самый выгодный момент. Нет, она повела себя как полная и законченная дура, преследуя какие угодно, но не интересы России.

Голштинский клин, распирающий Данию и германские земли, из-за ненависти к мужу и неприязни к сыну отдала датчанам, обменяв на Ольденбург. Можно и с последним было замутить, так она его тут же сбыла с рук, как мелкая воровка, причем абсолютно бесплатно, будто украденное жгло ей руки. И это не считая того, что она просто подарила всю Восточную Пруссию с Кенигсбергом и с Мемелем Фридриху, причем и приплатив за это. Какая тут «великая» политика, больше смахивает на заурядную государственную измену, если сказать честно, подведя черту.

Дальше интереснее — «разделы» Польши больше напоминают издевательство над подыхающей лягушкой, которую препарируют три студента-двоечника, наслаждаясь мучениями несчастного земноводного. Как шакалы, право слово, повели монархи — откусывают по кусочку от живого организма, неторопливо жуют, а потом снова кусают. И так почти четверть века — а ведь уже в Колиивщину Като могла раз и навсегда закрыть «польскую» проблему, и к ней не возвращаться.

Теперь про южный клин. Появился там самозванец Степан Малый, которого весь народ за царя признал — так ты, дура, определись — он мешает или выгоду России принести может?!

За любые плюшки от России Степан бы не только руки целовал — весь народ черногорский охотно бы под державу Российскую пошел. Вот тебе и клин в Европу от Балкан забитый, и туркам в жопу не заноза, а всаженный по самую шляпку солидный кованый гвоздь!

А она себя повела как проститутка, из американского фильма, желающая девственницей показаться, как-то подзабыв, что все прекрасно знают ее прошлую «профессию». Та же тактика укусов, на этот раз от Крымского ханства. Дело за пару лет решить можно было — раз на полуостров вошли, так меч без кровавой жатвы не оставляй!

Нет, приказала вложить сталь возмездия в ножны!

И встала на одну ногу как та болотная цапля — ежели опущу, то Европа обидится на меня за вековых работорговцев. Которые два столетия как на работу каждый год на отлов людей в походы ходили. И вместо короткой одной получили две длинных войны, растянувшихся на четверть века и разорившие страну с большими кровавыми потерями.

Но это же пустяки ради «великой матушки» — бабы ведь еще нарожают, как сказал фельдмаршал Шереметев!

Ах да — это же «пугачевщина» войну помешала победой закончить под колокольный звон!

А кто, скажите на милость, бля, крепостнический гнет настолько усилил, что крестьянам иного выхода от отчаяния не осталось, как бунт, бессмысленный и беспощадный поднять! И выводов не сделали из него — еще на девяносто лет самое натуральное рабство растянули, пока в Крымской войне урок жестокий не получили.

Что ты для народа доброго сделала?!

Если подумать крепко головой, а не задом, то твое правление только горе «третьему сословию» принесло. Да, была «Жалованная грамота городам» — и что там хорошего? Макияж, наложенный на больного корью по типу — смотрите, у него нет сыпи, он здоров!

И не одна ты такая — все твои преемники, зная, что крепостничество нужно отменять, отступали от решения данной проблемы. Потому что им жизнь была важна собственная — ибо дворянство, развращенное «блестящим веком Екатерины», от своих немыслимых привилегий было неспособно отказаться, как наркоман от дозы.

Ладно, теперь я вопрос этот решил пока наполовину, через восемь месяцев он будет окончательно отброшен, как ненужная ветошь. Теперь как война начнется, две идеи будут вброшены в народ сразу — православие и панславизм. Первую я уже использовал, чтоб крепостничество обуздать. Теперь можно и за вторую взяться. Спасем «братушек» от беспощадного истребления басурманами, вздрогнем за веру, царя и отечество! Сложим свои головы и косточки за крест над Святой Софией!

Тьфу, бля, слов нет одни маты — нет страшней напасти, чем глупцы дорвавшиеся до власти!

Нет, действительно, просчет ситуации на несколько десятков лет сделать не могли, и моментом пользоваться не умели. Лили потоком русскую кровь, чтобы освободить «братушек» от османского ига. А чем болгары в двух мировых войнах нам отплатили?!

А как черногорцы изящно вскочили в раскрытые дверцы вагончика с вывеской НАТО. А братья-македонцы?

Ах да, еще православные румыны есть с молдаванами — те русским братья навек али только на время, чтоб «иваны» за них кровь пролили, а плюшки все оставили несъеденными?!

Православие и панславизм должны стать лишь инструментом в построении будущей России. Нужным, полезным, но лишь инструментом, с помощью которого цель будет достигнута!»

Иван Антонович отвлекся от мыслей и отпил морса из высокого стеклянного стакана. В голову тут пришла Отечественная война 1812 года, и он в горячности выругался, поминая императора Александра.