Хроники Ламмеры: Шёлковая Песнь - Sunon Boy Страница 13

Когда Мариам с Дзином ушли из деревни, те услышали громкий крик и плач женщины. Они привнесли в эту деревню трагедию, а теперь пора идти дальше, к клану Сура.

Глава 9 «Инстинкт самосохранения»

Осталось 12 дней до фестиваля Белого Крокодила. Мариам вспоминала в пути, как в детстве брат провожал её до священной реки Бутанши. Завитые корни деревьев по берегам тянулись к водной глади, в отражениях которой можно было увидеть танец лучей Сэн. Кристально чистая река таила на глубине камни, заточенные временем и слабым потоком воды. Дойдя до лазурных берегов Бутанши, брат указал Мариам на белых, словно слоновья кость, крокодилов. Их спины сверкали над водной гладью, а пасти лениво и медленно то опускались вглубь, то поднимались к небу. Мариам вспоминала их блестящие, словно гранёный алмаз, глаза, в них читалось нечто прекрасное и печальное. Казалось, они знают нечто важное, что-то, что Мариам может увидеть только сейчас, если приблизится к ним. Маленькая Мариам была уверена, что крокодил раскроет ей глаза на какую-то истину, непостижимую человеку, однако, поблизости всё ещё был брат, наверняка не одобривший такую авантюру.

Именно тогда Мариам попросила брата достать где-нибудь фруктов, а сама нырнула в реку. Пока брат выполнял каприз маленькой сестры, к ней внезапно пришло осознание: «Я не умею плавать!» Крокодилы заметили, как в панике и страхе барахтается маленький ребенок и, загребая лапами воду, поспешно плыли к ней. Лишь тогда брат, вернувшись к берегу, заметил в каком положении Мариам. Не на шутку перепугавшись того, что сейчас она в окружении крокодилов, в голове всё ещё имела место идея о святости белых хищников. В Лакшата белый крокодил является священным животным, ибо издревле народу этого клана помогала выжить в пустыне чистая вода Бутанши, звери которой считались хранителями благословенной реки. Из-за этих факторов брат решил довериться зверям и не идти на них в атаку. Лёгкие Мариам чуть было не заполнились водой, но в последний момент она почувствовала, как что-то поднимает её к поверхности. Мариам кашляла и с тяжелым дыханием пыталась раскрыть глаза, пока по ним с волос стекала вода. Под ногами она услышала биение сердца — спокойное и нежное. Она почувствовала их мелодию — чистую и завораживающую. Будто время остановилось, создав малую сцену, где Мариам играла роль маленькой принцессы, слушающей медленную, тихую игру на арфе. Разум очистился от страха и паники, его окутала мелодия крокодильего спокойствия, умиротворённости и тихого, практически мимолётного всплеска звука, будто среди камней на дне на миг сверкнул золотой самородок. Брат смотрел на довольное выражение лица сестры и слабо улыбался. Именно в тот день в Мариам пробудился войдерум звука.

И вот, Мариам вернулась из полёта по облакам воспоминаний, и, спокойно шагая рядом с Дзином, она, не повернув к нему головы, спросила:

— Дзин, а ты помнишь свою родню?

— А что за вопрос такой?

— Не знаю даже. Просто пришло в голову спросить.

— Такое не приходит в голову «просто».

— У меня всё просто, вот и спрашиваю просто.

— Ладно-ладно. Но я же знаю, что ты опять мне врешь.

— А тебе всё скажи.

— Тогда и я говорить ничего не буду!

— Опять за своё, Дзин! Нельзя быть таким вредным.

— Я вредный? Да ты мне врешь постоянно нагло!

— Совсем не нагло. — тут Мариам остановилась, заметив раздраженного Дзина со вздутой веной на лбу, но всё ещё не посмотрела ему в глаза.

— Но врёшь же!

— Ой, оговорилась. С кем не бывает.

— Да ни с кем такое не бывает!

— Что ж ты докопался? Нам идти надо. Ноги в руки, и вперед!

— Я с места не сдвинусь, пока ты не скажешь, хотя бы, как на корабль попала!

— Правда? Ну, я пошла. — Мариам прохладным тоном закончила разговор и просто пошла дальше, может и впрямь всё у неё просто?

Дзин не смотрел в её сторону, а только ждал, пока та не бросит хотя бы одного слова, но Мариам была непоколебима. Она всё отдалялась и отдалялась, не оглядываясь назад. Шаги в какой-то момент остановились, и издалека Дзин услышал:

— Мне долго тебя ждать?

— Да! Можешь хоть сотню колец прождать! Пока не скажешь ничего, я дальше ни на метр!

— Хорошо! Как только ты расскажешь про детство, я сразу всё выдам!

— Нет! Так не пойдет, сначала ты!

— Да что ж ты за человек? Я думала, мы — партнеры!

— Партнерские отношения строятся на доверии!

— А ты мне не доверяешь?! Я тебе вообще-то доверяю как никому другому!

— Хватит ёрничать!

— Ох… Какой ты проблемный… Ладно! Подойди ко мне, всё расскажу.

Дзин с ухмылкой ничего не ответил и не двинулся с места; Мариам ждала около минуты, полной тишины, неловкой и отвечающей «нет» на её просьбу. Тогда она раздраженно пошла к нему и, стоя над мальчиком, попросила того хотя бы обернуться.

— Доволен?

— Ещё нет.

— У вас все на Тяньшан такие?

— А вот это потом расскажу.

— Всё-всё! Я поняла! Кхм… С чего начать… — Мариам с серьёзным выражением лица крутила в голове каждый кусочек воспоминания, что-либо говорящий о ней. Но одна мысль не давала покоя и одновременно раздражала, словно кровоточащие дёсны; и смерть Дурона оказалась в них иглой, вошедшей в плоть и принуждающей дотрагиваться до раны, ковырять ногтем и жаждать почесать её изнутри, только бы перестала выть! — Я убивала неверных секты Вива-Сиентум пачками, а остальных обманом и манипуляциями принуждала присоединиться и отдать жизнь за главу. — медленно и с невыносимой тяжестью сказала Мариам, но этого было недостаточно: рана уже загноилась и ещё продолжала чесаться, принося за собой только боль — горячую и нервную, она не оставит в покое.

— Что? Нет, это же бред какой-то. Ты мне опять врешь!

— Это чистая правда. Я скрывалась на вашем корабле, когда спасалась бегством от человека, желающего уничтожить секту. Я сражалась против него, выступая за гнусного лжеца, жаждущего власти.

— Но ведь…

— Это прошлое можно забыть, но ни я, ни жертвы моих действий не смогут его стереть. Я загубила множество