Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4 Страница 29

Восходящее солнце — высветило шпиль вокзала как раз в тот момент, когда доктор Ирлмайер вошел в здание.

Билет он покупать не стал. По билету можно было легко отследить человека, даже если он куплен на вымышленное имя.

Вместо этого — он прошел на перрон. В отличие от вокзала даже на самой захудалой станции европейской сети Рейхсбана — здесь над перронами не было никакой крыши, только пути и сделанные из бетона, безо всяких предохранительных барьеров от падения на рельсы перроны.

Путей было много, станция было большая. Семьдесят лет строительства железных дорог в Африке — приносили свои плоды.

Пройдя мимо дремлющих на своих баулах африканцев — у этих хватило денег, чтобы заплатить один быр смотрителям перрона — доктор Ирлмайер дошел до конца перрона, огляделся — и спрыгнул на рельсы. Его никто не остановил и никто этого не заметил…

Перепрыгивая змеящиеся под ногами, отполированные до блеска стальные ленты, постоянно оглядываясь, чтобы не пропустить приближение локомотива. Как и везде в Африке — за рычагами локомотива мог оказаться какой-нибудь негр, который твердо уверен, что раз тепловоз идет по рельсам — то больше ему ничего знать и не надо…

Локомотивное депо — старое, еще сделанное под паровозы, с замершими навсегда угольными бункерами, с цистернами для воды — уже ожило. Работяги, среди которых было примерно поровну черных и белых — выполняли свою работу, локомотивы уже готовились вытаскивать к перронам пассажирские составы. Как и везде в Африке — работа здесь начиналась с рассветом и прекращалась с закатом — в то время как Рейхсбан в Европе работал круглые сутки. На него никто не обращал внимания — потому что он был белым. Вот если бы черный шлялся по депо — его обязательно бы спросили, какого черта он тут делает.

На пятой ветке — Ирлмайер нашел нужный ему состав. Двенадцать вагонов, четыре первого класса и остальные — эконом, для африканцев с большими багажными отсеками наверху. Маневровый тепловоз уже подцепили, в хвосте поезда — стоял трудяга африканских дорог, тепловоз NSB Di 4 многопрофильного концерна Хейнкель, производящего много чего — от станков до боевых самолетов. Красный, как африканская глина, явно прибывший сюда уже подержанным — но надежный, неприхотливый и ходкий. Как раз то, что нужно.

Пятьдесят на пятьдесят. Если в кабине черный — будут проблемы. Верней — могут быть…

Придерживаясь за захватанный грязными руками поручень, Ирлмайер поднялся к кабине. Стукнул в стекло…

— Что надо?

Белый! Загоревший до черноты, небритый и неопрятный мужик лет пятидесяти — но белый! А белый белому здесь всегда брат.

Ирлмайер достал черную книжечку с золотым тиснением, поднес к мутному, запыленному стеклу. Он не просто так подбирал себе комплекты документов — в комплекте документов на имя Генриха Тильке было и удостоверение работника Рейхсбана — правда, скромного кассира, но тем не менее.

Работяга вгляделся, потом открыл дверь.

— Ты как сюда попал, браток?

Ирлмайер пожал плечами.

— До Массавы возьмешь?

Машинист почесал в голове черной от грязи пятерней

— Садись…

Сепаратор — его установили, чтобы очищать подаваемые в дизели воздух — выл просто невыносимо, его нудный, надрывный звук доминировал над мощным, глухим гулом дизеля и вызывал надсадную головную боль. Тепловоз — уверенно шел к порту Массава, основному порту Рейха на Красном море, шли уже горами. За мутными стеклами мелькали горные склоны, то бурые, то красные от глины, мелькали занюханные полустанки, по которым ходили только железнодорожные автобусы Ganz Mavag[31]. Работяга — его звали Кнолль — сидел на своей табуретке, посту машиниста, время от времени прихлебывая из маленькой бутылочке настойки, которую ему опрометчиво дал Ирлмайер. А сам Ирлмайер — сидел на каком-то ящике с кучей тряпья, спиной чувствуя мелкую вибрацию работающего дизеля, страдая от жары и шума — но с мыслей его не могло сбить ни то, ни другое ни третье. Он напряженно думал.

Наркотики. Незаконные операции с валютой. Как венец всего — атомная контрабанда. То, что они полагали самим айсбергом — оказалось всего лишь надводной его частью. Девять десятых — скрыто в студеной воде, в которой не прожить и нескольких минут — если сунешься.

А у них — нет выхода. Придется соваться.

Наркотики и незаконные транзакции валют. Это еще объяснимо и часто — взаимосвязано больше, чем хотелось бы признавать банкирам, не брезгующим незаконными операциями. Любое разумное государство, желающее защитить свою промышленность и свою валютную систему — не будет торговать за валюты других государств. Если кто-то хочет купить лучшие в мире германские машины и механизмы — он может это сделать только за рейхсмарки, ни одно предприятие, ни государственное, ни частное — не продаст ни за рубли, ни за доллары, потому что потом не сможет с ними ничего сделать, их не примет ни один банк, и можно будет сказать, что продали — за раскрашенные бумажки. А для того, чтобы получить рейхсмарки — покупатель должен продать что-то Рейху, что-то, что нужно Рейху — или выменять марки в Рейхсбанке, но по такому курсу, который установит Рейхсбанк. Если государство дружественное — то все проще, потому что между дружественными государствами заключены соглашения о клиринге, то есть взаимном зачете обязательств, там с конвертацией валют проще.[32] И если для Российской Империи проблемы торговли с Рейхом нет — она продаст бензин, газ, пластики и полиэтилен, бумагу и картон — то например, для Италии проблемы будут. Потому что в Италии — нет ничего такого, что заинтересовало бы Рейх. Кроме нефти Триполитании и еще разве что…

Увы, наркотиков.

Наркотики и торговля ими — служила своего рода смазкой в международных расчетах, хотя это никто не признавал. Она позволяла не совсем богатым и щепетильным странам выручить огромные деньги именно в валюте покупателя, причем деньги эти нигде не учитываются и никак не отслеживаются. Италия как государство имела самую древнюю в мире и одну из самых сильных в мире банковских систем — собственно, сами банки и были изобретены в Италии, слово «банк» пошло от «банка», скамья, где сидели средневековые менялы, меняющие одну валюту на другую. Итальянские банки не могли нормально обслуживать производство в стране — его просто не было, нормального производства. Ну, скажите — много ли оригиналов найдется на моторный экипаж от Альфа-Ромео, когда моторный экипаж от Баварских моторных заводов тоже полугоночный — но при этом еще и не ломается. И много ли найдется оригиналов, желающих купить трактор ФИАТ, когда трактор ДЕМАГ за ту же цену — в полтора раза мощнее и тоже не ломается. Итальянцы покупали гораздо больше, чем продавали, и каждый год страна сводила с огромным бюджетным дефицитом, просто немыслимым по меркам современного мира — однако, в долговую кабалу не попадала и всегда находила средства на то, чтобы расплатиться по клиринговым зачетам, закрыть свое чистое сальдо — причем закрывалось оно валютами стран-поставщиков! Вот теперь, становилось понятно, откуда бралась эта валюта — от продажи наркотиков в САСШ и Священную Римскую Империю! И если верить Мохаммеду Фарраху Айдиду — деятельность эта осуществлялась с ведома итальянских властей и все незаконные операции через порт Могадишо — проводились с ведома премьер-министра Италии.

Информация эта сейчас — была взрывоопаснее атомной бомбы. В случае, если добыть доказательства словам Айдида — Священная Римская Империя получала право потребовать от Италии сместить правительство, которое покровительствует незаконным махинациям и наркоторговле и провести международное расследование, а при отказе — оккупировать Италию. Право это — проистекало из вреда, который наносится германскому народу поставками наркотиков. Но это — было не самое страшное.

Если верить словам Айдида — с девяносто седьмого года прошлого века в Африке началась незаконная торговля ядерными материалами, в том числе ураном и плутонием. В отличие от героина, который поступал из Гонконга — атомная тропа брала свое начало где-то в глубинах Африки, на юге. Айдид знал только свою часть пути — Сомали и порт Могадишо. Ядерные материалы — в порту Могадишо грузились на корабли, причем Айдид был уверен, что портом их назначения — был Бендер-Аббас. Именно в этом городе — теперь понятно, что не случайно! — в две тысячи втором году взорвалось ядерное взрывное устройство.

Айдид назвал банки, через которые проходили незаконные операции. Это были банки первой величины, в том числе Банк Ватикана. Именно он — принимал деньги, в том числе в русских рублях, приходившие в качестве оплаты за ядерные материалы. Если добыть доказательства этого — все остальные банки закроют на эти банки лимиты по межбанковскому кредитованию и эти банки рухнут или вынуждены будут закрыться — потому что транзакции на них никто не будет принимать.