Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4 Страница 30

Другой вопрос — а насколько все это выгодно Германии?

Нет, немного не так… А как Германия может использовать это — чтобы получить максимальную выгоду от происходящего?

На первый взгляд — никак. Ну, оккупировать Италию — и что с ней делать? Итальянцев работать под палкой не заставишь, с бардаком, в который они превратили собственную страну — и за десять лет не разобраться, тут папаша Мюллер[33] нужен, не меньше. Ну, потребовать возмещения вреда, да и то — сомнительно.

Так что — ничего не сделать? Или все-таки можно — если подумать?

Именно там, в пропахшей соляркой и маслом, гудящей и дребезжащей кабине тепловоза, идущего на Массаву — был разработан план, который стал косвенной причиной Второй мировой войны — и поставил всё человечество на грань Третьей.

Лето 2004 года

Берлин

В Массаве — порте на Красном море — Ирлмайер шиканул, первый и единственный раз шиканул, заказав туристический чартер до Марселя. Иного пути не было — можно было устроиться на грузовой балкер или купить билет на пассажирский теплоход — но путешествие по воде занимало слишком много времени. А ему — надо было быстро.

Выйдя на вокзале, он сел на рикшу. Нет, не обычного рикшу, который таскает повозки с людьми как в малоцивилизованных странах Азии, рикши здесь представляли собой велосипед с узким пассажирским отделением на одного или двух человек, это был одновременно и транспорт и туристический аттракцион. Рикша — лоснящийся от пота чернокожий африканец, по виду упитанный и весьма довольный своей жизнью — доставил его на аэровокзал, откуда взлетали маленькие чартерные самолеты. Обычно — эти самолеты использовались для осмотра гор и для полетов вглубь страны, на охоту. Здесь же — стояли несколько турбовинтовых штурмовиков от Мессершмидта — к сожалению, они тоже были нужны.

Бело-красный, метеорологический конус обвис, подтверждая позорную капитуляцию перед жарой. Солнце пекло немилосердно.

Вздохнув, доктор Ирлмайер зашагал к небольшому, одноэтажному зданию, которое представляло собой и контору аэропорта и, по видимому, зал ожидания.

— Марсель, экселленц?

Управляющему — белому, какому-то плюгавому, с короткими, тонкими усиками гусеницей на верхней губе — показалось, что он ослышался.

— Именно.

Управляющий вытер потный, несмотря на астматически кашляющий кондиционер, лоб несвежим платком, пытаясь понять, что от него хочет этот странный господин.

— Но господин, э…

Ирлмайер никак не среагировал на откровенное приглашение представиться

— Такой полет будет весьма дорог и кроме того… мы не имеем права осуществлять перевозки над морем.

Ирлмайер посмотрел на управляющего и «сделал в глазах январь»…

— Э… хорошо экселленц, я посмотрю, что можно сделать. Э… как вам будет удобнее оплатить?

Управляющий на самом деле испугался — он уже понял, с кем имеет дело. Какой-то бандит, может быть — имеющий дела в Сомали, может быть — наркомафиози, торговец человеческими органами или кто еще. Человек, с которым лучше не связываться.

Ирлмайер достал заранее припасенную, переложенную в карман пачку наличных…

Самолетом, который он нанял, оказался марки Арадо — неприхотливый и надежный, Люфтваффе использовало такие как небольшие транспортники «немедленного» использования. Согласно ТТХ — они должны были обладать достаточной грузоподъемностью, чтобы можно было погрузить на борт двигатель реактивного самолета или вертолета, и иметь возможность приземляться на грунтовые полосы или отгороженные участки автобанов. Самолет был двухмоторным, что немаловажно при полетах над морем и обошелся Ирлмайеру в небольшое состояние.

Этот Арадо — неспешно для путешествия по воздуху, но все же достаточно быстро доставил его в Марсель. По пути, мотаясь в облаках, проваливаясь в воздушные ямы — он доработал свой план. Он сам был и автором его — и самым безжалостным критиком. Он раз за разом задавал острые вопросы — и сам же принимался искать на них ответы. В его голове — один за другим зрели конкретные, четкие, правильные документы, которые дадут дорогу его плану. Положение о секретности, расчет сил и средств, планы оперативных мероприятий, оперативные поручения различным ведомствам. Нужно будет создать штаб. Несколько человек, каждый из которых будет владеть частью плана. Над ними — нужно будет поставить Зайдлера, он будет владеть планом целиком, верней — теми его участками, которые нужно будет передать к выполнению. Но планом целиком, от начала и до конца, будет владеть только он, Ирлмайер. Он, Кайзер, возможно — еще пара человек. Это и будет — главной гарантией от провала.

В Марселе — все было намного проще. На железнодорожном вокзале он снова показал удостоверение кассира Рейсхсбана Генриха Тильке — и бригадир поезда посадил его в купе для проводников, где пустовало одно место. Естественно — без документов и оформления билета…

Берлин…

Берлин потряс его, равно как и вся Европа, которую он только и видел, что из вагона поезда. Он слишком давно — не был в цивилизованном мире и сейчас — с трудом привыкал к нему, как человеческий детеныш, выращенный зверями и сейчас с трудом возвращающийся в человеческое общество. Про это была книжка, детская… какой-то англичашка написал.

Он поселился в небольшом отеле в Потсдаме и в первый же день сходил в универсальный магазин и в парикмахерскую. В парикмахерской — его волосам придали пристойный вид, постригли коротко, как военного. В универсальном магазине, в отделе готового платья — он купил три костюма, серый, темно-синий в полоску и черный и теперь удивлялся — как люди могут это носить. Причем — каждый день.

К себе домой — а у него в Германии был дом — он и не подумал соваться. Ищите дураков.

Первым делом — он заказал экскурсию. Просто, чтобы привыкнуть к городу, не быть чужеродным пятном на его улицах — но не только. Экскурсия — проходила по центральным улицам Берлина, в том числе — по Принцальбрехтштрассе. Ему нужно было вспомнить, как выглядят эти улицы, куда они ведут и как пересекаются, где находятся станции метро и стоянки такси. Все это — могло пригодиться в будущем.

Уже ближе к вечеру — он зашел в книжную лавку. Купил несколько ежегодников Мировая политика и еще кое-что. Ему надо было сориентироваться.

Просматривая «Веркунде»[34] и вспоминая высокопоставленных работников РСХА и иных силовых структур Германии, вспоминая одного за одним и безжалостно отбрасывая по тем или иным причинам — он, наконец, вспомнил нужного ему человека. Человека, который занимает достаточно высокое место в иерархии органов безопасности Рейха, имеет право личного доклада Кайзеру — и при этом знает Ирлмайера достаточно, чтобы не высмеять и не выгнать с порога. Рейхскриминальдиректор Александр Марвиц. Недавно назначенный председатель Берлинского Полицайпрезидиума, полицайпрезидент Берлина. Все остальные — были либо глупы, либо ненавидели его, либо не имели права доклада Кайзеру. Марвиц — такое право имел.

Ирлмайер усмехнулся. Должно быть — Марвиц его помнит, остался шрам от рапиры. Дурацкая студенческая дуэль, за которую все могли огрести по полной программе. Интересно только — как он его помнит.

Оставалось только выйти на Марвица.

Почему Ирлмайер так боялся — оставить следы, выйти на свет, сделать что-то не так? Потому что он отчетливо понимал: в схеме должны быть задействованы люди из Священной Римской Империи. Не могут не быть задействованы! Кто-то должен был ассигновать и контрассигновать явно «левые» расчетные документы на миллионы рейхсмарок, кто-то — должен был принимать наличность с улиц и превращать ее в безналичные рейхсмарки, законные, которыми можно было расплачиваться по любым расчетам.

Кайзер Священной Римской Империи в отличие от своего царственного русского собрата, имевшего целый вокзал в Царском селе — такой роскоши себе позволить не мог. Дворец Его Величества Кайзера находился в самом Берлине и для Кайзера был построен специальный, отделенный от всего вокзала Остбанхофф кайзерпавильон. Несмотря на постройку нового, вынесенного за пределы Берлина главного вокзала Нордбанхофф — Остбанхофф до сих пор многими берлинцами считался главным вокзалом столицы, через него проходил, например, знаменитый «Белый Экспресс»[35]. На этом главном вокзале — еще в позапрошлом веке был построен особый крытый перрон для кайзер-поезда. Быть допущенным туда — значит, быть допущенным в святая святых Священной Римской Империи.

Черный Цепеллин остановился под легким, полупрозрачным навесом, от которого, в кайзер-помещения вокзала была проложена красная ковровая дорожка и стояли часовые с церемониальными карабинами в руках и современными пистолетами, спрятанными на форме. Полицай-президент Берлина неспешно вылез из своего лимузина, направился к дубовым дверям кайзер — перрона, и только сделав несколько шагов — остановился и недоуменно оглянулся на свою машину.