Павел Корнев - Пятно Страница 41

Здесь – обрушившийся подъезд многоэтажного жилого дома и разбросанные по всей улице личные вещи жильцов, а немного дальше замер на приспущенных колесах лишь слегка запыленный внедорожник. И сразу за ним – пятак усыпанной гильзами земли вокруг зенитной установки «Шипка» с чернеющей пробоиной башней.

Вроде и привык к подобному давно, да только совершенно от этого не легче. Нервы, как натянутые струны, еще и голова после пива разболелась. Хорошо хоть водой разжиться удалось, можно не экономить. А то бы вообще кисло было.

– С тобой все в порядке? – нагнал меня ускоривший шаг федерал.

– Зря пива выпил, – буркнул я, разумеется соврав.

Нет, в голове, будто назойливая муха, крутилась, крутилась и крутилась одна и та же мысль: «Зачем ты во все это влез, придурок?»

Зачем влез?!

Зачем?!!

Так получилось? Если б все так просто было! Сам ведь инициативу проявил, и винить в случившемся больше некого. Девчонка приглянулась, вот и расхрабрился. Дело житейское в общем-то, но идти на верную смерть из-за случайной знакомой?

Я передернул плечами и задумчиво глянул на шагавшего по правую руку федерала: а ему-то это зачем? Работа? Не смешите мои тапочки! После уничтожения разведывательной группы лезть в центр «пятна», прихватив за компанию не внушающего никакого доверия местного жителя, может только законченный псих. Реши опер вернуться, никто бы ему в Агентстве и слова не сказал. Но нет – и сам на рожон лезет, и меня с собой тащит.

– Чего рожи корчишь? – удивился не забывавший поглядывать по сторонам Кузнецов.

– Да так, задумался, – усмехнулся я и, не выдержав, спросил: – Слушай, а зачем тебе все это?

– Что именно? – не понял Кузнецов.

– Ну, почему подкрепление ждать не стал? Почему решил в одиночку сюда лезть?

Федерал задумчиво глянул на меня и ничего не ответил. Вместо этого он осторожно подобрался к двум столкнувшимся на перекрестке военным грузовикам и достал бинокль.

– Нам туда? – уточнил он, махнув рукой вдоль улицы.

– Ага, – кивнул я и присел у лопнувшего колеса. Заметил валявшийся под машиной облезший череп и обтянутые обрывками полуистлевшей тельняшки ребра и поспешил передвинуться в сторону.

– Никого, – объявил опер, оторвавшись от окуляров минут через пять.

– Ну так пошли!

– Пошли. – Кузнецов первым выбрался на тротуар и вдруг обернулся. – Почему я остался, это тебя интересует? – неожиданно хмыкнул он. – А что еще мне было делать?

– Дождаться подкрепления, – предложил я свой вариант.

– И потерять несколько дней?

– И что с того? С транспортником за это время ничего бы не случилось.

– С транспортником – да. А с девушкой? Она единственная, кто может обойти систему безопасности и не запустить при этом процесс самоуничтожения! Без нее у нас не будет ни единого шанса сохранить в целости груз корабля!

– Ну и кому нужно это барахло? – усмехнулся я. – Нашли время антиквариатом заниматься!

– Не антиквариатом, – поправил меня Кузнецов, – а культурным достоянием Земли!

– И что с того? Еще и на строительство музеев придется тратиться! Или… – я вдруг замолчал, пораженный неожиданной догадкой, – или их на сторону толкнуть решили?

– Администрации нужны деньги, – ничуть не смутившись, подтвердил опер. – Что-то планируется продать с правом обратного выкупа, что-то сдать в аренду…

– Ну и уроды! – не выдержал я. – Столько красивых слов, а все дело лишь в желании набить карманы!

– Знаешь, сколько людей ежедневно умирает от недоедания? И сколько не получает нормального медицинского обслуживания? – рассвирепев, обернулся ко мне Кузнецов. – Для возрождения промышленности тоже нужны деньги, а ждать подачек от Совета мы можем еще долго…

– По-твоему, лучше продать культурное достояние Земли зеленым человечкам?

– Кто-то еще минуту назад называл это обыкновенным барахлом!

– Ну… ты меня убедил!

– Ладно, с моими мотивами разобрались, – недобро прищурился опер. – А что насчет тебя?

– Издеваешься? – возмутился я. – Кто мне стволом в голову тыкал?

– Да перестань ты, – снисходительно усмехнулся Кузнецов. – Ты сам вперед трусов рванул!

– Скажешь тоже…

– И вот что я тебе еще скажу – в центр ты рванул вовсе не из-за девчонки, – заявил федерал. – Любовь-морковь, конечно, присутствует, не без этого, но тебе просто надоело жалеть себя! Ой-ой-ой, я давно умер и не живу, а только существую! Можно подумать, унылое прозябание по подвалам – это именно то, что любят тигры. Да ты и сам себе не веришь! Просто захотелось вновь вкус жизни почувствовать, вот и сорвался навстречу приключениям. А сейчас запал прошел и думаешь, как бы обратно в уютную норку сдернуть. Но не получится уже, поезд ушел…

– Вот и поговорили…

– А еще…

– Угомонись уже, – довольно невежливо заткнул я федерала. – Проспект впереди…

– Ничего, после сеанс психоанализа продолжим, – многозначительно пообещал Кузнецов и, проскользнув в разросшиеся на обочине кусты, вновь достал бинокль. Много времени изучение забитой брошенными автомобилями улицы у него не заняло, и вскоре опер махнул мне рукой: – Пошли!

Мы по пешеходному переходу метнулись через проезжую часть, обогнули замерший в первом ряду троллейбус и со всего разгона вломились в заросли на той стороне.

Присев в высокую траву, я огляделся.

– Вроде спокойно все.

– Пошли. – Кузнецов выбрался на тротуар и обернулся ко мне: – И смотри, мы уже в центре, но тишина. Ни свечений, ни искр…

– Сплюнь, – немедленно посоветовал я.

– Тьфу-тьфу-тьфу…

– И если начистоту, без меня ты бы сюда добрался?

– Пятьдесят на пятьдесят, – прикинул свои шансы федерал.

– Как же, как же, – усмехнулся я.

Кузнецов только хмыкнул и развивать эту тему не стал. Не посчитал нужным или в кои-то веки решил согласиться – уточнять я не стал, потому как заметил расколотую вывеску «Джинсы» на стене соседней пятиэтажки.

– Ты это, – остановился я, – погоди минут пять.

– Зачем еще? – насторожился опер.

– Надо мне! – Я шагнул к выбитой витрине расположенного на первом этаже жилого дома магазинчика и пояснил: – Производственная необходимость.

– Мародерствовать, что ли, собрался?

– Да ты посмотри на мои джинсы! Чуть ли не до дыр протерты уже! Еще и мокрые, блин!

– А давай, ты потом шопингом займешься? Разберемся с нашим делом для начала, лады?

– Ты, блин, ничего не понимаешь! – возмутился я. – Нормальные джинсы – это конкретный дефицит! Все рыбные места давно обчищены. А вдруг здесь теплые зимние есть?

– Малыш, ты ничего не забыл? – нахмурился Кузнецов. – Мы тут вроде спасать кого-то идем. Нет?

– Мы дольше с тобой препираемся уже! Я только гляну!

– Пошли, говорю! Не трать наше время!

– Фиг с тобой! – выругался я и зашагал по тротуару злой как черт. Дошел до угла и встал, когда неожиданно зарябило в глазах. – Стоять!

Вскинувший автомат федерал моментально замер на месте, а потом попятился к стене дома.

– Что случилось?!

Я несколько раз моргнул и с облегчением махнул рукой:

– Отбой!

– Что случилось? – повторил не спешивший опускать оружие Кузнецов.

– Ничего странного впереди не замечаешь?

– Нет.

– Точно?

– Да хватит уже загадки загадывать! Говори нормально!

– Ну тогда, – я огляделся по сторонам, – хоть вон на стену девятиэтажки посмотри…

– И что? Обычная стена.

– Черные точки видишь или со зрением проблемы?

– Точки вижу, – с раздражением глянул на меня Кузнецов. – И что с того?

– А теперь, не отводя взгляда, шагни в сторону, – улыбнулся я.

– Опа! – удивленно присвистнул опер, выполнив мое распоряжение. – Так они в воздухе висят?!

– Только заметил?

– Ну да… – начал присматриваться Кузнецов к едва заметным крапинкам. – Слушай, они и перед нами есть!

– Угу, – кивнул я. – А еще обрати внимание, что там ни деревья, ни кусты не растут. И асфальт трухой усыпан.

– И что с того?

– Это «точки», «кубик-рубик», или «калейдоскоп».

– «Калейдоскоп»? – удивился опер.

– Ну да, – кивнул я. – Такая трубка с разноцветными стекляшками и зеркалами, закрытая с одной стороны матовым стеклом. Ты в нее смотришь, тихонько крутишь, и узоры меняются.

– А при чем здесь это?

– Смена узоров происходит рывком, ты потихоньку поворачиваешь трубку, и – раз! – новый узор. Так и тут: идешь, никого не трогаешь, а потом те самые черные точки начинают двигаться и делают в тебе кучу дырок. Похоже, где-то поблизости гравитационная бомба упала или движок у флаера рванул. Аномалия, чтоб ее.

– Получается, если мы ломанемся напрямик, то нарушим гравитационное поле и «калейдоскоп» сработает?

– Именно, – кивнул я. – А поэтому давай-ка через дорогу перейдем. Там вроде просвет.

– А что это за точки, кстати? – спросил Кузнецов, когда мы перебежали через проезжую часть.

– Без понятия. Вроде пыль, гравитационной аномалией сжатая. – Я зашагал к видневшемуся за перекрестком скверу и предупредил федерала: – Тут осторожней. Самые гнилые места начинаются.