Дмитрий Манасыпов - Степь Страница 43

- Ну, ты как ваще, Бирючина? – Буйный не удержался и снова засадил широкой ладонью промеж лопаток бородача. – Откель путь держишь, чем по жизни ваще занимаешься? Или все черепушку таскаешь?

- Все таскаю, да… - Бирюк ухмыльнулся, достав из кармана куртки кокарду. – Мне бы перекантоваться до утра, а там дальше двину. И это, есть мастерская, дружище, а то коняшка у меня поломалась?

- Есть, куды ж без нее? – удивился Буйный. – Поехали, провожу тебя, а то еще на воротах час потратишь. Если пустят.

- Комендантский час, что ли? – поинтересовалась Семерка, наконец-то выплывшая из собственного кокона спокойствия и "ничегонезамечания" вокруг. – Что так сурово?

Квадратный крепыш покосился на нее. Потом покосился еще раз, видимо прикидывая, на что стоит обратить внимание: на вырез и его наполнение, или на количество и качество оружия грудастой девахи.

- Тык, енто, как сказать… набигают, значицца, последнее время разные, да.

- Разные? – закуривший Бирюк покосился на него. – Это как так?

- А вот так. – Буйный смачно сплюнул себе под ноги. Сам он шел рядом с Бирюком, не обращая внимания на еле-еле кативший фургон. – Хрен пойми-разбери кто такие, братуха. Тащемта, вродь как степняки, ан нет. Всякой твари по паре, да…

- Видно очень сильно набегают, раз такие предосторожности? – не успокаивалась Семерка. – Секрет дело хорошее, но вроде как гарнизон в Гае есть. Да и не слышала ничего про всяких… набигающих. Небось, Буйный, эти… что набигают, так они и корованы грабють?

- Да не то слово, милаха, грабють по самое не балуй. Только ты это, смехуечки свои при себе-то попридержи, усекла? У нас тут народ дюже нервенный стал, ажно жуть берет. Ляпни че такое в городе, тащемта, ой и огребешь. Возможно…

Буйный явно клал с прибором на грозно насупившуюся Семерку, но и конфликтовать не хотел. Семерка фыркнула и рванула своего смоляного кибер-аспида с места, послав его к приближающимся воротам.

- Чей-то она у вас дерзкая такая? – Буйный покосился на Бирюка. – Слова не скажи, вся така цаца и тонкая натура. Не те самые дни?

- Да нет… вроде. – Бирюк усмехнулся, глянув на Енота. – Точно не из-за этого. Так кто, говоришь, набегает?

- Кто-кто… - Буйный помахал силуэту на стене. – Я энто иду, в порядке усё, открывай. Не знаю кто, Бирюк, не знаю. Не степняки, слишком крученые ребятки. Да и мутанты явственные, не такие, как обычно со Степи прут.

- Интересно… - протянул Бирюк, переглянувшись с Енотом и неожиданно встрепенувшимся Змеем, вышедшим из кататонии. – Это, Буйный, нам бы поговорить, а?

- А чёж не поговорить-то, тащемта? Это, как его, ты, Бирюк, остановись на постой в "Мельнице", я щас ребят попрошу, проводют. А я туда и подгребу, к ночи. Да и мастерская там рядом, конягу тебе сделают. Слышь чё, дружбан, сколько за коняг отдал-то?

- Напрокат взял, братуха. – улыбнулся Бирюк. – У кого – не спрашивай, не скажу. Значит, "Мельница"?

- Да. Буду ночью.

От ворот уже доносилась перебранка, устроенная Семеркой. Вела она себя странновато, подумалось Еноту. Перепады настроения как у девки малолетки, то вся молчала, то нате вот, получите. Ссориться с постовыми у ворот, ну что за дела?

Стена у Гая оказалась хороша, пусть и не была чудом фортификационной мысли. Стало ясно – почему часть брошенных строений по дороге выглядели разоренными, как птичьи гнезда после хорька. Вот они, плиты, куски железа и кирпичи, подогнанные друг к другу и слитые воедино в высокой длинной змее, опоясывавшей город. Ров, широкий, метра в четыре, не меньше, и в глубину на столько же, блестел в сумерках. Что-то подсказывало про вбитые в его дно острые колья и разбросанные железные колючки. А может, и еще чего неприятного.

"Мясорезка", густо оплетающая подъем сразу у границы воды, чуть трепыхалась из-за ветра, еле слышно позванивая, когда острые грани задевали друг о друга. Первые ворота, опускающиеся на ров мостом, сшитые из толстенных досок, гудели под тяжестью всадников и фургона. Вторые, тяжеленная стальная плита, уже отъехала в сторону на громадных роликах. Все прямо как у Енота дома, вспомнилось ему. Не хватает только барбакана по самому верху, тут строители устроили два прямоугольника, выступающих по краям.

А на них уже уставились стволы карабинов и автоматов. Внутри, присмотревшись, Енот разглядел серые стенки укрепления, оскалившегося стволом крупнокалиберного пулемета. Все как везде, Фронтир он и есть фронтир.

Буйный, дойдя до часовых уже что-то доказывал, показывая на Семерку, размахивал руками и заливисто хохотал. Позади, скрипя и грохоча, вставали на место ворота. Мост подняли тут же, не задерживаясь с этим ни на минуту. Енот присмотрелся к защитным выступам по краям ворот. Либо в Гае наряды на воротах всегда такие многочисленные, либо они усиленные. Скорее всего, что второе. В глаза бросались отдельно стоящие кучки солдат, бросающих на соседей настороженные взгляды. Приглядевшись, он даже смог рассмотреть разные мундиры. Возле укрепления стояли парни в серых удобных куртках, больше всего напоминающие пограничников и местные патрульные, в такой же светло-голубоватой форме как в Сороке. Плюс военные в черном, скорее всего, что воротная стража, выделенная от патрульных. Вот оно как даже, хм.

Непонятные личности, нападавшие на город, про которых немного обмолвился Буйный, явно внушили мэрии изрядный страх. Чтобы на стенах стояли патрульные, воротная стража и погранцы… такого он еще не встречал. Что же тут такого творится то?

Глава 9. Вечер в Гае, воспоминания и новые вопросы

"Разное можно сказать о своем враге. Но ясным является лишь одно: враг должен быть уничтожен, любыми способами и средствами"

Из наставления

"Biblionecrum", гл. "Лицемерие".

M.A. Erynn, ph.d., Culto Nocto

Мастерская действительно обнаружилась на той же улице, где стояла "Мельница". Кибера старик мастер, то и дело поправляющий очки, замотанные пластырем, обещал сделать к завтрашнему вечеру. Бирюк покачался на каблуках сапог, сплюнул и дал дедку задаток, пять серебряных. Семерка на все это плевать хотела с высокой колокольни, всем своим видом показывая, что устала. А вот Енот в это время куда больше обеспокоился перетаскиванием Михакка в саму "Мельницу". Краснорожий дядька довез их до ворот и даже помог спустить совсем слабого Михакка к дверям. Но на этом вся благодарность фермера, спасенного из лап коварных и кровожадных полканов, закончилась.

- Эй, хозяин! – Енот прислонил Михакка к стенке, усадив на скамью у окна. – Мне бы комнату, а лучше три.

- Две есть, – крепкая женщина с ранней седой прядью в густой черной гриве, поставила на ближайший стол несколько глиняных плошек мясного рагу и бутылку "Ячменного". – И каморка. Меня зовут Шельма, это мое заведение.

- Э-м… хорошо. А я Енот, – он показал на спящего Михакка. – А это…

- А это Михакк, старый сводник. – Шельма усмехнулась. – Он заболел что ли?

- Ну да. – Енот старательно думал о том, что хозяйка знает о Высшем? На что можно натолкнуться вот так неожиданно и чего можно ожидать.

- Что же оно все у нее такое тяжелое-то, а?! – Змей, ввалившийся в зал, грохнул на пол все оставшиеся баулы и рюкзаки. – Здравствуйте, уважаемая. А есть у вас что-нибудь горячее и вкусное. И комнаты?

- Есть, есть, милок. – Шельма улыбнулась, глядя на кудлатую отросшую бородку чистильщика. – Ты тоже с Михакком?

- Ага. – Змей улыбнулся. После боя в курганах он явно отошел и перестал наполняться ледяным молчанием. – Есть хочу, ужас.

- Это мы поправим. – Шельма отмахнулась полотенцем от пьяненького траппера, решившего ее приобнять. – Ай, отстань, а то огребешь. Давайте тащите сумки наверх и направо. А Михакку мы сейчас поможем. Да отстань ты, говорю… Гизмо!

Гизмо возник рядом, как будто только этого и ждал. Тощий, с кадыком на заросшей щетиной шее траппер сглотнул. Енот решил не сглатывать, но про себя подивился. Гизмо выглядел братом близнецом Кувалды, отрядного гранатометчика. Низкий, широченный как бочка, с плечами, на которых можно мула унести. Большой нос картошкой, рыжая нечесаная борода и усы, хмурый взгляд из-под кустистых бровей и круглые шары кулачищ. Один кулак тут же оказался прямо у носа траппера, немедленно решившего, что мясное рагу и пиво намного интереснее крутых бедер трактирщицы.

- Чо надо? – рыжик покосился на пятившегося траппера с уловимой надеждой на драку во взгляде. – Не? Приятного аппетита. Чо надо, хозяйка?

- Вот этого в третью комнату. – Шельма показала на Михакка. – И помоги мальчикам поднять вещи.

- Хорошо. – Высшего плавно подняло в воздух, и положило на плечо. Все баулы Семерки и чехол с "ведьмой" оказались в свободной руке Гизмо. – Пошли, значицца, мальчонки.

Мальчонки двинулись вслед рыжему и лохматому Гизмо. Поднялись по лестнице, даже не подумавшей скрипнуть под тяжестью четырех человек, повернули направо и остановились возле солидной дубовой двери. Сколько могла стоить такая вот дверь в городе, стоящем посреди Степи Енот представить не смог.