Юлия Лукова - Прах земной [СИ] Страница 64

– Нашла из-за чего беспокоиться, – снисходительно улыбнулся, погладив её по голове. Сущий ребёнок.

– Ложись спать, поздно уже, – поднявшись с кровати, сказал и вышел из спальни.

Посетовав на какие-то новогодние сюрпризы и пьяную подругу, она всё же последовала моему совету и легла спать, а я с горем пополам заставил себя набрать номер Мифьена.

– Да, герр Ричард? – не смотря на то, что на часах шёл четвёртый час ночи, ответили мне сразу.

– Ты сейчас свободен? Приходи, нужна твоя помощь, – бросил в трубку, включив свет в зале и сев на стоящий у стены мягкий диван.

– Правда? Вы хотите посмотреть результаты анализов? – с неприкрытой радостью в голосе закричал Миф, по звукам уронив что-то большое и хрупкое на пол.

– Нет, – предусмотрительно убрав телефон подальше от уха, резко сказал я. – Результаты с собой пока не бери, если раскопал что-нибудь важное – так расскажешь.

– Э, хорошо. Тогда сейчас приеду.

Сбросив вызов, я откинул голову назад, на спинку дивана, и прикрыл глаза.

Крюгера я не стал убивать по нескольким причинам, но все они были крепко связаны между собой. Если говорить кратко, то я просто вовремя понял, каким полезным может оказаться хирург-биолог-фармацевт, особенно если он умеет держать язык за зубами и предан своей работе.

Помимо этого, показав мне свою лабораторию, Мифьен смог по-настоящему заинтриговать меня своими идеями и экспериментами. Одним из самых ярких его опытов стал второй отросший хвост у крупной чёрной крысы. Подобного мужчина добился, без конца влияя на ДНК грызунов медицинскими препаратами и экспериментируя с их же кровью. А последнее было и является "больной" темой для меня и Элены.

– Герр Ричард, откройте, пожалуйста! – застучали во входную дверь, нарушая моё спокойствие.

– Мифьен, а потише нельзя? – отперев замок, я неодобрительно уставился на учёного идиота, сверкающего на весь этаж дурацкой, немного фанатичной улыбкой и держащего в руках штук семь толстых чёрных папок. – Я же говорил без бумажек… а эту ты зачем с собой взял?

– Жемчужинку нельзя одну дома оставлять, она мне всю лабораторию перевернёт и всех крыс съест, – ухитрившись нагнуться со своей горой папок, Мифьен потрепал тихо скалящуюся лису по башке и поправил очки на носу. Не ей, естественно. Себе.

– Проходи. И, кстати, объясни, зачем ты мне вчера… точнее, уже позавчера, приволок ту коробку с канцелярским барахлом?

– Просто так. У меня этого добра дома навалом, даже в избытке, а вам может пригодиться. У вас гости? – заметив в прихожей сапоги Элены, шёпотом спросил Крюгер.

– Да, так что тихо, – с каменным лицом сказал я хирургу, чтобы у того даже мысли не возникло расспрашивать меня об этих гостях.

– А зачем вы меня позвали, если не по поводу моих опытов?

– Знаешь, как с поломанными рёбрами нужно поступать? – в свою очередь спросил я, уже предчувствуя нездоровую реакцию Мифьена и его азарт. Мои предчувствия, как обычно, меня не обманули.

– Вы сломали рёбра? Покажите-покажите! – завертелся вокруг меня он. – То-то я смотрю у вас и с лицом не всё в порядке, и дышите вы тяжело. Ну же, покажите!

Сняв рубашку, я указал ему на синий бок и медленно расползающийся кровоподтёк.

– Как интересно. Встаньте вон туда, в центр комнаты, там свет лучше!

– Сюда?

– Нет, сюда.

– Это же уже не центр.

– Без разницы! Руку уберите, и да, повязку вам на неё наложили отвратно, сейчас с рёбрами разберусь и заново перебинтую, – деловито говорил Миф, ощупывая мой бок. – Так, внутренний перелом, внешних проявлений кроме гематом и кровоподтёков нет. Кровью кашляли? Обезболивающее себе уже вкололи? Как нет? Ладно, ждите здесь, у меня в машине фотик лежит, узнаем насколько сильное у вас повреждение.

Его "фотик" оказался гибкой медицинской панелью, с функцией рентгена и УЗИ мягких тканей. Внешне устройство больше напоминало солнцезащитную плёнку, которой люди летом обклеивают окна, то есть такое же блестящее, шуршащее, но на ощупь плотное и холодное.

Обмотав меня этой плёнкой, Мифьен сделал пять снимков и скинул их себе на планшет.

– Два ребра сломано, органы не повреждены. Иных осложнений нет. Всё как я и думал, – сам себе покивал он, в несколько раз увеличив изображение и задумчиво водя пальцем по экрану.

Схватив бинт и несколько пузырьков с лекарствами из аптечки, мужчина уже куда уверенней занялся моим лечением. Рот его при этом ни на секунду не закрывался, зля меня нескончаемым потоком слов и действуя на нервы. Сколько я не прикрикивал на хирурга, чтобы он заткнулся, а надолго его всё равно не хватало.

Оставаться же равнодушным и держать лицо непроницаемым, когда тебе на ухо зудят и зудят об убийстве какой-то малолетки из средней школы, было сложно. Ко всему прочему, под ногами крутился наглый дикий зверь, именуемый кое-кем Жемчужинкой, что только подливало масла в огонь.

– Герр Ричард, скажите, пожалуйста, а вы стимуляторов, случайно, никаких не принимаете? – встрепав себе волосы, ни с того ни с сего спросил Крюгер.

– Не принимаю.

– А то я у вас в крови нафетон нашёл, – излишне буднично продолжил Миф, и сразу стало понятно, что он едва сдерживается, чтобы не начать допрос. – Это такое стимулирующее вещество, которое не даёт наркотического наслаждения, но тоже вызывает привыкание. В некоторых странах им до сих пор пытаются лечить людей от героиновой зависимости. Только давно доказано, что бесполезное это занятие и опасное. Мало кому помогает, но в могилу уже многих свело.

– И это ты нашёл у меня в крови?

– Да. Я сначала сам не поверил, когда увидел данные на компьютере. Тем более, за эти две недели содержание нафетона у вас заметно уменьшилось. Сначала его было много, потом резко стало меньше, а вот во вчерашних пробирках с кровью вообще ничего не осталось! – с каждым словом голос мужчины становился всё громче.

– Не кричи, у меня гости.

– Извините, – понуро опустил голову он, закончив с перевязкой рёбер. – А теперь руку показывайте. Посмотрю, что с ней.

Мифьен достал новую пачку ваты и ножницы.

– Так ты в папках притащил исследования моей крови, или свои опыты с крысами?

– Вашей крови.

– Оставишь мне, я их потом почитаю.

– Конечно! А я-то думал, вам не интересно совсем.

Он дурак? Как мне может быть неинтересна бегущая по моим венам дрянь, которая в теории опасна для жизни?

Спровадив Крюгера и его живность под утро, к шести часам, я заглянул на кухню, сделал себе чаю и, как и обещал, погрузился в чтение принесённых им отчётов. Понятной оказалась лишь треть слов, остальные две трети составляли неизвестные медицинские термины.

Просидев над бумагами не разгибая спины около двух часов, я встал из-за стола, чтобы снова сделать себе чаю, и тут заметил Элену, прислонившуюся к косяку двери и наблюдавшую за мной не до конца проснувшимися, совиными глазами. Спутанные после сна волосы торчали во все стороны, лицо девушки было неестественно бледным и уставшим. Похмелье? Не выспалась?

– Рич, а где у тебя расчёска лежит? Я что-то везде искала, а нигде нету.

– Не знаю, сам второй день найти не могу, – ответил, налив в кружку кипяток и бросив туда заварку.

– О, чаёк. И мне кружечку сделай, пожалуйста, – попросила Эля, потерев пальцами виски и усевшись на стул возле окна, небо за которым только-только начинало светлеть.

– А сама не можешь? – нахмурился я, но кружку ещё одну достал.

– Ты даже представить себе не можешь, как у меня сейчас болит голова, – зажмурившись, сказала она устало. – Неужели это из-за каких-то трёх… ну, ладно, четырёх бокалов вина? Как думаешь?

– У меня можешь даже не спрашивать, я никогда не напивался и от похмелья не страдал.

– Правда? – приподняла брови Романова. – У вас, наверное, в Доме с этим строго было? А, стоп. Запретная тема, извини, я забыла.

– На чай.

– Спасибо, – Элена осторожно приняла из моих рук горячую кружку. – Давай тогда поговорим о чём-нибудь другом?

– О чём?

– О тебе, например, – щёки девушки внезапно порозовели.

Ну, снова здорова…

– Я прожил в Доме двадцать пять лет, вся моя жизнь, так или иначе, связана с ним. Подумай, что будет, если мы начнём говорить обо мне?

А ты начни. Пускай девчонке неповадно будет.

– Хорошо, я тебе кое-что расскажу, слушай, – собравшись с мыслями, сказал. – Однажды мне дали задание, подстроить несчастный случай министру энергетики и его жене, я не справился и значительно подпортил этим репутацию Дома. Мой глава тогда очень сильно разозлился и отправил меня на нижние этажи, помогать палачам. Пытки я, как и многие другие, не любил и работу свою делал невнимательно, спустя рукава. Как-то раз я не уследил за одним осуждённым, да-да, у нас тоже бывают предатели, и он поднялся наверх, где перерезал много тренирующегося молодняка и сбежал. Его, конечно, потом нашли и вернули, но меня в тот же день отправили в тюрьму, под землю. Пока волокли – чуть не убили. Сам-то я идти не мог.