Владислав Картавцев - Эпоха раздела. Начало. Книга вторая Страница 20

Чангу даже показалось, что где-то вдали на грани его восприятия прозвучал слитный хор голосов, одобряющих его действия, а Истинная Пустота, оставаясь холодной, как будто осторожно ему подмигнула и напутствовала его на борьбу. Он не стал ждать и отправил силы смягчить звук от падения разрезанного засова на каменный пол.

Чанг несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь и входя в отстраненность, и легко, не встречая никакого сопротивления, вогнал кинжал в самую середину двери, рассекая засов, запирающий ее с той стороны, на две половины. Звук от падения отрезанного куска железа на пол был таким слабым, что Чанг еле расслышал его через дверь. Он осторожно приоткрыл ее и, наклонившись, медленно вошел в помещение.

Помещение было погружено во мрак. В нем не было никаких окон, которые могли бы пропускать лунный или солнечный свет, вдоль стен и в середине комнаты стояли деревянные кровати со спящими на них колдунами в черных балахонах. В призрачном сиянии кинжала Чанг заметил возле каждой кровати грубо сколоченные деревянные тумбы, на которых стояло по одной или по две погасшие свечи в железных подсвечниках и лежали толстые книги в черных кожаных переплетах. Проходы между кроватями были очень узкими и не давали никакой свободы движения.

Несмотря на безмолвное одобрение Истинной Пустоты, Чангу все же претила мысль убивать людей во сне, безнаказанно отнимая у них жизнь – хоть он и понимал, что перед ним давно уже не люди. Он остановился в нерешительности, пытаясь понять, с кого же лучше начать. Но ему повезло – насколько может везти воину, наученному сражаться, не жалея живота своего, но испытывающего отвращение к обычному убийству. Пара колдунов все же услышала шум падающего засова (как силы ни пытались его заглушить), и теперь они медленно поднимались с кровати.

Колдуны уже успели рассмотреть чужую темную фигуру, освещенную призрачным светом странного мерцающего лезвия, которая возвышалась возле порога и, не раздумывая, выхватив из прикроватных тумб длинные изогнутые кинжалы, бросились на Чанга. Они не произнесли ни слова, но в темноте зацепили несколько кроватей, разбудив спящих на них колдунов, которые немедленно проснулись и, осознав, что происходит, тут же стали будить остальных.

Странным было то, что вся атака совершалась в немыслимой тишине – вокруг был слышен только шум от сдвигаемых в сторону кроватей, звуки от падения перевернутых тумб и железных подсвечников и шаги бегущих тел, размахивающих кинжалами. Но не было произнесено ни одного слова.

Чанг стоял, прижавшись спиной к стене, окруженный спереди широким полукольцом медленно и безмолвно приближающихся к нему колдунов. В его правой руке пылал и плыл колдовской клинок, левая сжимала любимый боевой нож. Что сказать, такая открытая схватка была ему более по душе, чем безмолвное убийство в темноте! Сейчас его глаза пылали – в нем горел дух воина, готового биться до конца, и он спокойно ждал, когда колдуны достигнут дистанции нанесения ударов.

Он чувствовал, как силы окружили его, создавая вокруг него вязкую и тягучую магическую защиту, замедлявшую движения колдунов и поглощавшую почти все звуки вокруг него. Чанг был уверен, что шум от схватки не будет услышан в галерее, что давало ему определенный запас по времени, прежде чем к колдунам подоспеет подмога.

И вот – схватка началась! Сигналом к ее началу послужил вдруг внезапно вспыхнувший яркий свет, который, как невесомая жидкость, растекся по всему помещению, выходя из отверстия в полу в середине комнаты и медленно достигая стен и поднимаясь к потолку.

От неожиданности Чанг вздрогнул и чуть было не поплатился за это. Только потом он узнает, что колдовской свет служил своеобразным сигналом к пробуждению и появлялся он одновременно во всех помещениях храма, не имевших окон.

Тем временем колдуны, не сговариваясь, бросились в атаку. Но их было слишком много, а пространство для нападения было очень узким, поэтому они могли атаковать только по двое.

Когда первая пара оказалась рядом с Чангом, он молниеносным движением боевого ножа одновременно отбил направленные на него лезвия кинжалов, а правой провел стремительный выпад, целясь в горло нападающих. Лезвие не встретило никакого сопротивления – отсеченные головы колдунов, словно камни, с громким стуком грохнулись на твердый пол и покатились. Из перерезанных артерий фонтаном била кровь, заливая все вокруг. Мертвые тела рухнули вниз, загородив остальным нападавшим проход к Чангу.

Всеобщий неслышимый, но пронзительный вой стал ответом колдунов на гибель своих собратьев. Еще одна пара бросилась к Чангу, пытаясь перебраться через мертвые тела, но не успели они сделать и нескольких шагов, как Чанг вновь нанес свой смертоносный удар. В этот раз он даже не стал использовать боевой нож, а сразу пустил в ход колдовской клинок. Блеснуло призрачное лезвие, рассекая сталь и живую плоть, и вот еще два поверженных мертвых тела упали к ногам Чанга, окончательно заслонив его от нападавших.

В пылу битвы Чанг не заметил, как его начало трясти, подобно дереву под ударами могучего урагана. От неожиданности он едва не выпустил клинки из рук, но вовремя сообразил, что к чему, и ушел в глухую магическую оборону, использовав заклинание «каменной плоти» и сделавшись твердым – подобно монолитному истукану, которого невозможно пробить.

Единственным недостатком заклинания было то, что оно сильно снижало скорость движения, но зато создавало могучую защиту – что в условиях колдовского нападения было определяющим. Стоит заметить, «каменная плоть» обычно была недоступна никому из смертных – возможность использовать это заклинание было одним из божественных преимуществ небожителей – но сейчас силы поделились с Чангом частью своей магической мощи – так что и его мощь возросла настолько, что он смог его применить.

Увидев, что атака с использованием холодного оружия обернулась лишь гибелью соратников, колдуны перешли к заклинаниям, позволяющим уничтожить противника на расстоянии. Они были посвященными нижнего уровня, которые набирались из обычных солдат и прислуги, и только совсем недавно прошли ритуал перерождения (поэтому мыслили они пока еще немного по-человечески), но сейчас они поняли свою ошибку и принялись метать в Чанга грозовые разряды, струи морозного воздуха, порывы ветра и водяные потоки.

Все они владели магией погоды и четырех стихий, но, во-первых, они были еще чрезвычайно слабы в искусстве колдовства, а во-вторых, сегодня против них выступили силы, которые и были настоящими властителями погоды.

Как и следовало ожидать, силы не стали терпеть такое кощунство и набросились на колдунов с устрашающей злобой. Их удар был страшен – колдунов разметало по помещению, как легкий пух под порывом ветра. Со всех сторон неслись неслышимые крики боли, стены помещения ходили ходуном, а кругом бесновались силы, с воем носившиеся по кругу и сметавшие все на своем пути. Лучшего момента для атаки невозможно было и представить – Чанг перепрыгнул через мертвые тела и ринулся на колдунов. Несмотря на то, что заклинание каменной плоти сковывало его движения, он все еще был достаточно быстр, чтобы догонять и убивать врагов.

Отрубив голову очередному колдуну, он увидел, как она катится по полу и с нее слетает черный капюшон, до этого полностью ее прикрывавший. Его глазам открылась картина, при взгляде на которую он замер от отвращения.

Он и представить себе не мог, что за создания находятся перед ним. До сих пор он считал их людьми, пусть и погрязшими в черном колдовстве и в кровавых жертвоприношениях, но все же – людьми. Но морда, которую он увидел, никоим образом не походило на лицо человека – вытянутый, скорее, волчий череп, дырки, заросшие жесткими черными волосами на месте ушей и расширенные остекленевшие красные глаза, все еще наполненные лютой злобой, явили ему картину жуткого перерождения, через которое прошли эти существа, когда-то бывшие людьми.

Вмиг все остатки жалости покинули Чанга – он бросился на отступающих под ударами сил колдунов, разя их направо и налево. Его боевой нож и колдовской клинок били без устали, пока в помещении в живых не осталось никого, кроме самого Чанга. Силы тотчас успокоились и собрались вокруг него, ощутимо удовлетворенные и повеселевшие. Наконец-то они добрались до своих врагов и могли принять участие в битве!

Чанг вытер лезвие боевого ножа балахоном мертвого колдуна и не удержался и заглянул в его приоткрытую пасть. Его интересовало, почему за все время битвы он не услышал от них ни звука. Да, у них были звериные морды, но чтобы все время молчать – так себя не ведут даже звери! Какого же было его удивление, когда он не обнаружил в его пасти языка! Он был просто вырван – как будто его там и не существовало! Тогда он осмотрел еще одного, а потом – еще. И везде результат был одинаковым – поверженные твари просто не могли издать ни звука!