Евгений Дембский - Флэшбэк Страница 21

Отказавшись от последнего шанса на примирение, я поморщился и вышел, не прощаясь. В коридоре мне под ногу попалась хрупкая пластиковая пепельница-зажигалка. Пинок почти распылил ее на атомы, у меня даже нога не заболела. Опасаясь наблюдения, я спокойно сел в «бастаад» и лишь за углом дал волю чувствам. Я проклял весь этот паршивый мир и ударом кулака едва не погнул руль. За углом я наткнулся на какой-то спортзал; он был пуст, так что я мог целый час беспрепятственно лупить по боксерской груше. Под душем я поблагодарил изобретателя этого снаряда. У меня болели костяшки пальцев, заныла после удара о пепельницу ступня. Я превратился в развалину. Подъехав к ближайшей аптеке, я десять минут лежал в шезлонге под управляемыми компом соплами. Воняя обезболивающе-успокоительной смесью, я снова сел в машину, чтобы ехать домой. Когда я уже съезжал с автострады, намереваясь по Седьмой магистрали доехать до своего района, я вспомнил о том, что еще хотел сделать. Открыв окно, я плюнул изо всей силы. Воздушный поток наказал меня за идиотское поведение. Я пришел в себя настолько, что ночь провел в гараже. Сегодня я уже обидел одного близкого человека, и стоило пощадить еще двоих. Мне снился Гай лорд, выковыривавший из шерсти Навуходоносора программные «трояны».

Разговор с Гайлордом был коротким, я задал ему только один вопрос — о дате неудачного покушения.

— Пятого мая, если собаки залаяли сразу же после случившегося.

— Да, я помню. Невелла они разбудили в полночь, так?

— Верно.

— Еще одно: есть у тебя какой-нибудь флаер? Он нужен мне на три часа…

— Езжай на аэродром в Буллстоке. Флаер будет тебя там ждать… — Он сделал паузу, но все же удержался и ни о чем не спросил.

— Хорошо. Спасибо, и до свидания.

Я завершил разговор. Феба положила голову мне на колено и несколько раз, но только несколько, махнула хвостом. Чесать ее за ушами или гладить я считал для нее унизительным. Я положил руку ей на голову и сказал:

— В другой раз, Феба. Сегодня пока нет, ладно?

Она махнула хвостом. Я включил замок, позволявший Фебе спокойно покидать дом и возвращаться, и вышел. На пороге я огляделся по сторонам и полной грудью вдохнул свежий пред полуденный воздух. Закурив, я еще раз осмотрелся, на этот раз внимательнее. Ближайший автомобиль стоял у тротуара метрах в семидесяти от моего дома. Ни в одном из окон ближайших домов не пошевелилась даже занавеска. Видимо, люди Гайлорда обладали неплохой квалификацией. Пима, правда, заметила, что ближайшие соседи, похоже, уехали в отпуск. Может быть, именно там поселились новые охранники. Я проверил, заперта ли дверь, и не спеша зашагал в сторону перекрестка нашей улицы с авеню Трех Крупных Рыб. Улица передо мной и позади меня была абсолютно пуста. Я чувствовал себя так, словно шел по маленькому городку на Диком Западе. Недоставало только шпор и пояса с кольтом.

На углу я минуты две ждал, пока появится такси, на аэродроме же мне ждать вообще не пришлось. Стоило мне назвать свою фамилию симпатичной мулатке, и она направила меня прямо на летное поле. Идя к флаеру, я размышлял о том, куда деваются американки среднего и старшего возраста: в каждом офисе, из каждого окошка выглядывает молодая, чаще всего не лишенная красоты мордочка. Где же их старшие сестры? Я решил запомнить эту мысль и по завершении дела Гайлорда заняться проблемой массового истребления женщин старше тридцати.

Флаер пилотировал тот же парень, который доставил меня на Голубиный остров; мы пожали друг другу руки и поднялись на борт. Пилот, прежде чем связаться с башней и попросить взлет, показал мне на бар и с понимающим видом махнул рукой в ответ на мой отрицательный жест. Сразу же после взлета он включил автопилот и занялся решением какой-то геометрической задачи, азартно скрипя стилосом по лежавшему на коленях экрану. Я откинул спинку кресла и все сорок минут полета созерцал голубое небо над головой, погрузившись в философские размышления. Неожиданно я почувствовал прикосновение руки к плечу и услышал голос пилота:

— Видели когда-нибудь это сверху? Самое дерьмовое место из всех, над которыми я когда-либо летал.

Я поднял спинку кресла и посмотрел через окно вниз. Мы находились над полем солнечных батарей. Насколько хватало взгляда, тянулись черные плиты, подставляя свою плоскую поверхность солнцу. На некотором расстоянии от нас они сливались в сплошную черноту, ближе — видно было пространство и зеленые делянки между ними. К югу от нас яркое пятно отраженного солнечного света немилосердно било в глаза. Чернота, зелень и пронзительный серебристый блеск. Впечатляющее зрелище. Я повернулся к пилоту.

— И что в этом такого плохого?

— А если бы пришлось садиться? — оскалился он. — Для самолета это смерть, с флаером чуть полегче, но если рули высоты откажут — все, конец. Вы ведь не из пугливых, верно? — спросил он и, не ожидая ответа, продолжил: — Флаеры как минимум раз в год отказывают, это точно. Несоответствие теории и технологии. Чтобы они могли летать, они должны быть легкими, а поскольку они легкие — то и разваливаются. — Он описал пальцем Kpyi в воздухе. — Замкнутый круг.

— Раз в год? — вежливо удивился я. — А этой машине сколько?

— Э, не-е-ет… — рассмеялся он. — Мы летаем самое большее по полгода.

— Ну, тогда есть надежда…

— Наверняка! — убежденно сказал он и хотел еще что-то добавить, но его прервал пискливый сигнал автопилота.

Мы приближались к аэродрому Паунси. Пилот уселся поудобнее в кресле и выключил автоматику. Никто внизу не мешал нам садиться. Как только мы коснулись колесами сухой выгоревшей дожелта травы, я открыл дверь. К зданию конторы я подошел не таясь и лишь у двери сунул руку в карман. В знакомой мне комнате уже был более-менее наведен порядок после моего визита — телефон стоял на своем месте, со стола исчез штатив с телескопом, но никто не позаботился о том, чтобы вставить новое стекло. Осколки старого все еще лежали на полу, словно адски трудная головоломка, которую никто не в состоянии собрать. Я заглянул в спальню и ванную. В шкафу я обнаружил небогатый гардероб Паунси; туалетные принадлежности и минимальный набор косметики лежали на полке под зеркалом. Присев на хозяйскую кровать, я немного подумал, потом вернулся в контору и проверил содержимое ящика стола. «Тома» там не оказалось. Я вышел на улицу. Пилот карябал что-то на экране; с этого расстояния казалось, будто он сражается с муравьями, решившими поселиться в волосах у него между ног. Я вошел в здание рядом с конторой. Заброшенный сарай, в котором, судя по обрывкам упаковки, последний раз хранили какой-либо товар несколько лет назад. Разбитый санузел.